– Не обращай внимания, – говорит Аран. – Пусть помаринуются.
– А как это все отразится на Сейдж?
– Сейдж! – Аран отрывисто смеется. – Если она и дальше будет так же слетать с катушек, то в конце концов вылетит из обоймы. Но ничего. Мы с Люком вернем ее в колею. Брыкаться и вырываться она, конечно, не перестанет, красивого будет мало. Хотя у Сейдж и так красивого мало. Только внешность. Благодаря косметике, – уточняет он, скривившись. – Без макияжа на нее лучше не смотреть. Кошмар.
– Да ладно! – хихикаю я. – Она же красавица.
– Как скажешь. – Аран комически изгибает брови.
Такой беспечный. Как будто это все для него лишь развлечение. Я вглядываюсь в лицо Арана, гадая, что он чувствует на самом деле.
– Ты, в отличие от Люка, как будто совсем не злишься. Разве Сейдж не поломала вам всю стратегию?
– Не исключено. Однако я люблю трудности, – пожимает он плечами. – Звезды – те же акции. Могут упасть, могут подняться.
– А Лоис? Это ее не… – Как же трудно произнести вслух. – Не убьет?
Меня опять скручивает чувство вины. Что мне стоило держать язык за зубами? Не нарушать обещания? Перед глазами встает пошатнувшаяся, словно от удара, Лоис за трибуной. Такая несчастная, раздавленная. И все из-за меня.
– Смотря как она разыграет карты, – беззаботно откликается Аран. – Мозги у нее есть. Я не удивлюсь, если она еще всех в дураках оставит.
Какой цинизм.
– Ты же видел, как ее шатало! Я боялась, она прямо там в обморок рухнет.
– Может, не обедала. – У Арана жужжит телефон. – Все, надо идти. Но мы еще поговорим. И, Бекки… – Он смотрит на меня многозначительно. – Не затягивай. Если хочешь воспользоваться моментом, не упусти волну. Она быстро схлынет. Алло! – произносит он уже в трубку.
– Аран, подожди! – Я перехожу на полушепот, оглянувшись на кухонную дверь. – Какой тактики ты бы мне сегодня посоветовал придерживаться?
– Секундочку! – говорит Аран в телефон и возвращается ко мне. – Официальных советов я тебе давать не вправе, ты это понимаешь, да, Бекки? – Он тоже оглядывается на кухню.
– Понимаю, – шепчу я.
– Но если бы моя клиентка оказалась в аналогичном положении и хотела выжать из него все возможное, я бы рекомендовал ей показаться на люди. Выйти. Ничего не говорить. Просто с достоинством, спокойно заниматься самыми обычными делами. Только на виду. Позволить себя сфотографировать. Заранее продумав, что надеть, – уточняет он. – Непринужденное, но крутое. Знаковое.
– Ясно, – выдыхаю я. – Спасибо.
Пока Аран отвечает на звонок, я вновь выглядываю украдкой в лестничное окно. Толпа у ворот еще подросла. Меня дожидаются. Я – сенсация! Слова Арана не идут у меня из головы. Он прав. Я все это время пытаюсь зацепиться в Голливуде, и вот теперь судьба подкинула мне исключительную возможность. Если я ее упущу, другого шанса может не быть…
– Бекки?
Я подпрыгиваю от неожиданности, услышав голос Люка.
– Кофе стынет.
– Спасибо. – С нервной улыбкой забрав у него чашку, я киваю на окно. – Непривычно как-то, да?
– Не волнуйся, скоро они угомонятся. – Люк порывисто обнимает меня. – Может, посмотришь пока с Минни и остальными кино в подвале? Чтобы эти толпы у тебя перед глазами не маячили.
– Да, – говорю я после некоторого раздумья. – Пожалуй.
Бросив украдкой взгляд в окно, я замечаю на одной из камер надпись «Эн-би-си». Эн-би-си!
Мобильный звонит в очередной раз – и номер наверняка опять не определяется. Мне сегодня уже оставили шесть сообщений на автоответчике (откуда у журналистов мой номер, понятия не имею). Нет, это не журналисты. Это мама.
– Мам! – восклицаю я в трубку, одновременно слыша, как гудит телефон у Люка. – Наконец-то! Привет! Я до тебя всю ночь дозваниваюсь. Ты где?
– В машине! Я говорила про нашу вылазку на выходные с Дженис и Мартином? Озерный край. Связь плохая. Зато виды потрясающие, хотя в гостинице мы совсем озябли. Пришлось просить дополнительные одеяла, но к нам отнеслись с пониманием…
– Да-да, – пытаюсь вклиниться я. – Мам, тут кое-что произошло…
– Знаю! – торжествует мама. – Только мы выехали на М1, сразу звонок – какая-то девушка из «Дейли уорлд». «Вы в курсе, что ваша дочь прогремела в Голливуде?» Каково? Я сказала, что не в курсе, но ничуть не удивлена. Я всегда знала, что ты прославишься. Дженис как раз нашла твое фото через смартфон, и мы все полюбовались. Красивое платье. Где ты такое купила?
– Мам, ты ведь с ними не разговаривала? Люк велел не общаться с прессой. Сразу вешать трубку.
– Еще чего! Вешать трубку! – возмущается мама. – Я, наоборот, хотела разузнать подробности. Такая милая девушка. Все мне рассказала.
– Сколько ты с ней проговорила?
– М-м, думаю… Сколько я разговаривала, Дженис? Минут сорок?
– Сорок минут?!
Мне тут Люк категорически запрещает выходить к прессе, и даже Аран советует молчать, а мама разливается соловьем перед «Дейли уорлд».
– Значит, больше никому ни слова! – инструктирую я. – По крайней мере, пока не поступит указаний от Люка.
– Она спрашивала, не случалось ли тебе тоже подворовывать в магазинах. Придумают тоже! Я сказала, что, разумеется, нет, если не считать того случая, когда ты вернулась из «Хэмлис» с шестью парами кукольных туфель в карманах. Но тебе тогда три годика было! Помнишь, мы пересылали их назад по почте?
– Не-е-ет! – взвываю я. Страшно представить, что теперь понапишут. – Зачем ты ей сболтнула? Мам, можно мне папу? Он за рулем?
– Нет, сейчас Мартин ведет. Даю папу.
В трубке что-то шуршит, потом до меня доносится обнадеживающий папин бас.
– Как там моя девочка? Опять угодила в переделку? Толпа журналистов осаждает дом?
– Вроде того.
– Ну ты же помнишь: плохо, когда о тебе говорят на каждом углу, но куда хуже…
– Когда о тебе совсем не говорят, – с улыбкой подхватываю я. У папы на каждый случай найдется поговорка или цитата.
– Если нужна поддержка, мы мигом примчимся. Мама только обрадуется поводу купить новый наряд.
– Папа! – хохочу я.
– Нет, Бекки, серьезно, – продолжает он другим тоном. – Ты нормально там? А Минни?
– Все хорошо.
– Потому что, если нужно, мы прилетим. Ближайшим рейсом.
– Знаю. – Я тронута. – Не волнуйся, пап. Только объясни маме, чтобы не общалась больше с прессой, ладно?
– Постараюсь. А как в остальном, кроме ловли магазинных воришек и купания в лучах славы, жизнь в Голливуде? Солнце не слишком теплое? Небо не слишком безоблачное?
– Все замечательно! – снова смеюсь я.
– Я правильно догадываюсь, что моего друга тебе пока не удалось поискать?
Черт. Черт. Я ведь действительно собиралась заняться поисками. Уже второй раз папа вынужден мне напоминать. Мне ужасно стыдно.
– Пап, прости. Вылетело из головы. Но я, честное слово, как только…
– Милая, не оправдывайся. Я знаю, что тебе сейчас не до того.
Он такой понимающий. От этого кошки на душе скребут еще сильнее.
– Я займусь. Обещаю!
Попрощавшись, я погружаюсь в глубокие раздумья. К воротам подкатывает еще один телевизионный фургон, в ушах эхом звучат слова Арана: «Не затягивай. Волна быстро схлынет».
– С родителями все в порядке? – спрашивает вернувшийся в гостиную Люк.
– Да, все хорошо. Только мама умудрилась дать интервью «Дейли уорлд». Ничего страшного, – поспешно добавляю я, видя ужас на лице Люка. – Я велела ей больше никому не говорить ни слова.
– Что ж, – вздыхает Люк. – Теперь уже ничего не поделаешь. Я написал заявление, через час-другой опубликуем. Перешлю юристам Арана, пусть проверят на лазейки. Если не хочешь смотреть кино, может, в ванне полежишь? Отвлечешься от шумихи.
– Вообще-то мне нужно кое-куда съездить, – как можно более буднично говорю я.
– Съездить? – Люк смотрит на меня как на умалишенную. – Куда это?
– Выполнить одно папино поручение. Я обещала поискать его старого приятеля Брента Льюиса. Помнишь, он просил?
– Помню, да… Но обязательно сейчас?
– Почему бы нет? – с вызовом отвечаю я.
– Потому что – посмотри на этих стервятников! – Люк кивает на окно. – Они накинутся на тебя, едва ты выйдешь за ворота.
– А может, мне все равно? Может, мне сейчас важнее заняться папиной просьбой? С какой стати пресса должна диктовать мне, как жить? – Я постепенно распаляюсь. – С какой стати я должна сидеть затворницей? Я что, под арестом?
– Да нет, какой там! – раздраженно отмахивается Люк. – Просто, мне кажется, сегодня не стоило бы…
– Люк, я дала папе обещание! – заявляю я твердо. – И я его выполню, чего бы это ни стоило. И никто меня не остановит, ни ты, ни пресса – никто!
– Хорошо, – говорит Люк после паузы. – Как знаешь. Но тогда сразу прыгай в машину и отъезжай. С журналистами не общайся.
– Не буду.
– Даже если будут провоцировать, не реагируй. – Он качает головой. – Бекки, мне все-таки кажется, лучше бы тебе отсидеться.
– Люк, – дрогнувшим голосом начинаю я. – Ты не понимаешь. Я должна. Ради папы. Ради себя. И ради всех нас.
Не дав ему уточнить, что я имею в виду (сама не знаю), я устремляюсь вверх по лестнице, гордая и неприступная, как воин перед битвой. Между прочим, не так уж далеко от действительности. Мне и вправду нужно победить. Это мой шанс. Мой золотой голливудский билет, один на миллион.
Господи, что же мне надеть?
Вот. Час времени, три зеркала, сотни две снимков на телефон – и идеальный «непринужденный, но крутой» наряд для появления перед прессой готов. Великолепно сидящие белые капри от Стеллы Маккартни с маленькими «молниями» внизу. Туфли «Дольче и Габбана» на высоченном каблуке и броская ярко-розовая туника «Джей Крю». И гвоздь программы – очумительные солнечные очки, найденные в том же магазине, где и пресловутый винтажный клатч. Это «Миссони», тоже винтажные, в расписанной зелено-розовыми завитушками оправе. Знаковая вещь, которую невозможно пропустить. Они точно дадут повод для обсуждения.
Главное теперь – принять красивую позу, когда буду открывать дверцу машины. Да. И повторять: «Пожалуйста, никаких вопросов, я просто еду по своим делам».