Хилари вздохнула.
– Как же нам убедиться, что нас не преследуют?
– Такого способа нет.
– Я боялась, что ты скажешь именно это.
Она скользнула взглядом по улице. Все вокруг таило угрозу: и палящее солнце, и тени от прекрасных пальм, и каменные стены, и черепичные – в испанском стиле – крыши.
– Паранойя-авеню, – пробормотала Хилари.
– Паранойя-сити, – подхватил ее спутник.
– Что же дальше?
– Думаю, нам не мешало бы поспать.
Никогда еще Хилари не ощущала такой усталости. В глазах кололи несуществующие соринки, веки распухли и болели от яркого солнца. Во рту был неприятный вкус; зубы покрылись противным налетом. Язык еле ворочался. У нее ныла каждая косточка и каждая мышца. Не спасало и то, что половина этих ощущений была воображаемой.
– Знаю, – проговорила она. – Но ты действительно думаешь, что мы сможем уснуть?
– Ты права. Я сам устал, как черт знает кто, но когда мозг так возбужден, очень трудно отключиться.
– Хотела бы я задать парочку вопросов коронеру, – произнесла Хилари. – Или тому, кто выполнял вскрытие. Возможно, получив ответ, я смогла бы позволить себе небольшой отдых.
– О’кей, – согласился Тони. – Давай запрем квартиру и отправимся в морг.
Через несколько минут они катили в голубом джипе. Тони проверил, нет ли «хвоста», и убедился, что за ними никто не едет. Конечно, если Фрай выследил его жилье, он мог остаться ждать их там.
– А если он вломится в квартиру в наше отсутствие? – не успокаивалась Хилари.
– У меня особо прочная дверь и надежнейшие замки с секретом. Правда, Фрай может выбить стекло в единственном доступном окне, выходящем на улицу, но тогда, подъезжая к дому, мы сразу обратим на это внимание.
– Может, он способен проходить сквозь дверь? – жалким голосом пролепетала она. – Или сквозь замочную скважину?
– Ты сама не веришь тому, что говоришь.
Хилари кивнула.
– Он не обладает сверхъестественными способностями, – уверенно заявил Тони. – Вспомни: чтобы забраться в дом, ему пришлось высадить окно.
Они еле тащились в нескончаемом потоке машин. Хилари вдруг почувствовала, что уже не так уверена в себе. Да вправду ли она видела Бруно Фрая выходящим из столовой? Может, ей только померещилось?
– Тони, я сошла с ума?
Он бросил на нее быстрый взгляд.
– Нет. С тобой все в порядке. Ты действительно что-то видела. Ты не устраивала погрома в собственном доме. Не придумала, будто налетчик выглядел точь-в-точь как Бруно Фрай. Признаюсь, я тоже вначале так считал. Но теперь вижу, что ты в полном порядке.
– Но… разгуливающий по городу мертвец?.. Не слишком ли неправдоподобно?
– Разумеется, в это трудно поверить – но все же легче, чем предположить, будто в течение одной недели тебя атаковали два ничем не связанных между собой маньяка, одержимых одним и тем же бредом насчет вампиров. Нет уж, версию о том, что Фрай жив, проще переварить.
– Может, ты заразился от меня?
– Чем?
– Безумием.
Тони улыбнулся.
– Безумие – не простуда. Оно не распространяется по воздуху – и даже посредством поцелуев.
– Ты когда-нибудь слышал о групповом психозе?
Тони тормознул перед светофором.
– Ну да. К нему обычно прибегают психи, не способные выдумать что-нибудь оригинальное.
– Ты можешь шутить в такое время?
– В такое время – тем более.
– Как насчет массовой истерии?
– Никогда не увлекался подобными играми. И потом, нас только двое… Это еще не «массы».
Хилари улыбнулась.
– Господи, как мне повезло, что ты рядом! Было бы ужасно сражаться в одиночку.
– Ты никогда больше не будешь одна.
Хилари благодарно положила руку ему на плечо. В четверть двенадцатого они подъехали к моргу.
В приемной коронера секретарша сообщила, что главный медэксперт не стал лично производить вскрытие тела Бруно Фрая. Согласно предварительной договоренности, он провел прошлые четверг и пятницу в Сан-Франциско. Аутопсию выполнил его помощник.
Это позволило Хилари надеяться на простое решение загадки возвращения Фрая с того света. Возможно, ассистент оказался лодырем и в отсутствие босса отлынивал от работы.
Ее надежда разлетелась в прах при виде Айры Голдфилда, того самого помощника. Это оказался интересный мужчина немногим более тридцати лет от роду, с проницательными голубыми глазами и светлой курчавой шевелюрой, доброжелательный, собранный и, очевидно, преданный своей работе.
Голдфилд провел их в небольшой кабинет, где стоял слабый запах формалина и сигаретного дыма. Они сели напротив него за письменный стол, заваленный справочниками, результатами лабораторных анализов и текстами, отпечатанными на компьютере.
– Разумеется, – сказал Голдфилд, – я помню этот случай. Бруно Грэхем… нет… Гантер. Бруно Гантер Фрай. Две колотые раны, одна не опасная, а другая – послужившая причиной смерти. Я еще не видел такого брюшного пресса. – Он посмотрел на Хилари и спохватился: – Вы та самая леди, которая его заколола?
– В порядке самозащиты, – уточнил Тони.
– Ни секунды не сомневался, – заверил Голдфилд. – С профессиональной точки зрения было бы в высшей степени абсурдно предположить, будто мисс Томас могла совершить нападение на такого верзилу. Он бы раздавил ее, как букашку. Сдул, как пушинку. – Врач снова посмотрел на Хилари. – В газетах сообщалось, что Фрай напал на вас, не зная о ноже.
– Он считал меня безоружной.
Голдфилд кивнул.
– Это соответствует моим наблюдениям. Принимая во внимание разницу в габаритах, вы только и могли одолеть его, застигнув врасплох. У этого человека были железные бицепсы, трицепсы и предплечья. Должно быть, он на протяжении десяти-пятнадцати лет занимался культуризмом. Вам чертовски повезло, мисс Томас. Не застигни вы его врасплох, он переломил бы вас пополам – в буквальном смысле. Как нечего делать. – Голдфилд покачал головой, все еще вспоминая необыкновенную физическую мощь Бруно Фрая. – Так о чем вы хотели спросить?
Тони посмотрел на Хилари. Та пожала плечами:
– Наверное, теперь это уже не имеет значения.
Голдфилд перевел взгляд с нее на детектива, и на его симпатичном лице появилось выражение любопытства. Тони прочистил горло.
– Я согласен с Хилари. Теперь, когда мы встретились с вами, это кажется бессмысленным.
– Вы говорите так загадочно, что возбудили мое любопытство. Неужели я так и не узнаю, в чем дело?
– Хорошо, – ответил Тони. – Мы собирались выяснить, точно ли было совершено вскрытие.
Голдфилд не понял.
– Но вы же и так это знали.
– Мы хотели услышать это от вас лично.
– Мы видели отчет об аутопсии, – объяснил Тони, – но хотели убедиться, что работа и впрямь была выполнена.
– Но теперь, когда мы увидели вас, – поспешила добавить Хилари, – у нас нет ни малейших сомнений.
Голдфилд вскинул голову – изумленно, а не обиженно.
– Вы хотите сказать, что я мог подписать отчет, не произведя вскрытия?
– Теоретически такая возможность существовала, – оправдывался Тони. – Вам могло что-нибудь помешать…
– У нас такого не бывает, – возразил Голдфилд. – Шеф держит нас в ежовых рукавицах. Не дай бог, кто-нибудь проявит малейшую небрежность в работе, он его в порошок сотрет. – Чувствовалось, что он искренне гордится шефом.
На всякий случай Хилари спросила:
– У вас нет сомнения, что Бруно Фрай… умер?
Голдфилд воззрился на нее так, словно она попросила его встать на голову и продекламировать стихотворение.
– Ну разумеется, умер!
– Вы делали общее вскрытие? – поинтересовался Тони.
– Да. Я рассек… – Голдфилд внезапно остановился, секунду-другую поразмыслил и поправился: – Нет. Это не было общее вскрытие в полном смысле слова, то есть рассечение всех частей тела. Тогда как раз выдался очень жаркий денек, работы хоть отбавляй, а нас тут не так уж много. Но в данном случае общее вскрытие и не требовалось. Причиной летального исхода послужила рана в области живота. Нам не было нужды вскрывать грудную клетку и исследовать сердечную мышцу. Я провел тщательное обследование и вскрыл брюшную полость, чтобы установить степень повреждения и определить точную причину смерти. Если бы его закололи не в вашей квартире, защищаясь… то есть если бы обстоятельства его гибели не были столь очевидными, я бы сделал больше. Но в данном случае было абсолютно ясно, что нет причины возбуждать уголовное преследование. Кроме того, я не сомневался, что именно рана в области живота сыграла роковую роль.
– А не может быть, что он был только в глубокой коме? – с надеждой спросила Хилари.
– В коме?! Господи Иисусе, конечно, нет. – Голдфилд поднялся из-за стола и начал шагами мерить комнату. – Мы проверяли пульс, дыхание, состояние зрачков и даже излучения мозга. – Он вернулся к столу и посмотрел на посетителей сверху вниз. – Мертв, как камень. Да когда я его увидел, в нем почти не осталось крови, которая могла бы поддержать минимальную жизнедеятельность. Он успел посинеть. Нет, здесь невозможно было ошибиться.
Тони встал.
– Прошу прощения за то, что мы отняли у вас время, доктор Голдфилд.
– А я прошу прощения за то, что усомнилась в качестве вашей работы, – присоединилась к нему Хилари.
– Погодите, – попросил врач. – Вы не можете уйти, не объяснив, в чем дело.
Хилари с Тони переглянулись. Обоим не хотелось обсуждать с Голдфилдом проблему ходячих трупов.
– Этой ночью, – сказал Тони, – Хилари в ее доме пытался убить человек, как две капли воды похожий на Бруно Фрая.
– Вы не шутите?
– Какие уж тут шутки.
– И вы подумали…
– Да.
– О господи! Должно быть, это было ужасное зрелище. Но мне нечего вам сказать, кроме того, что это могло быть только совпадением. Бруно Фрай мертв. Мне еще не приходилось видеть никого более мертвого.
Они поблагодарили Голдфилда. Тот проводил их в приемную.
Тони подошел к секретарше и спросил, в какое похоронное бюро был отправлен труп Бруно Фрая.