На грунте сохранились отпечатки мужских ботинок сорок третьего размера. Они уводили к пролеску; полицейская ищейка, понюхав грунт, жалобно завыла, закрутилась волчком, хватая себя за хвост, и обмочилась. Успокаивая собаку, кинолог предположил, что применялся аэрозоль с нейротоксином, и оперативники, нацепив марлевые маски, сами прошли по следам. Но участок карьера под пролеском был заболочен после ливневых дождей, копы вернулись ни с чем. Машину передали для исследования экспертам.
Эксперты дали не вполне стандартное заключение: на рулевом колесе, рычаге передач и приборной панели найдены частицы некротизированной ткани. И гораздо больше их на бинтах, очках и бейсболке.
Следствие, простимулированное приказом свыше и першее буром, заскрежетало и задымилось, уткнувшись в твердую породу. Нельзя же всерьез докладывать начальству, что машину привели в Калужскую область мертвые Секач и Матеяка. И куда эти зомби подевались? Один дотащился до трясины и сгинул (предусмотрительно обработав свои следы аэрозолем от собак), а второго, надо полагать, забрали на небо ангелы. Ну или сволокли под землю черти – зависит от того, положительно или негативно оценивают ТАМ деятельность по взысканию задолженностей.
Несколько тягостных дней Лёву Кислякова мурыжили спецы из следственного комитета, но потом оставили его в покое. Ну ясно же, что инвалид, что он мог сделать против двоих полутяжей по миксфайту? Овчарука прессовали дольше и жестче, поскольку путь исчезнувших коллекторов отследили до кладбища, и здесь он или оборвался, или продолжился отсюда с участием неустановленного лица или группы лиц. А Лосиная Роща – юрисдикция Овчарука. Один из чинов СК выклянчил аудиенцию у Старпома, льстиво назвал его «старейшиной» и попросил по-людски объяснить, что за чертовщина творится на районе. Сам Карлыч об этом диалоге ничего рассказывать не стал, но жена Валентина проболталась в аптеке провизору, что хитрый московский офицер сосчитал головой все ступеньки на лестничном марше.
Очевидно, на тропу войны Лёва вышел примерно в середине мая. Но много раньше он получил отнюдь не благую весть. И это была весть о том, что цепи не рвутся. И еще - что так было не всегда, но будет отныне. Кто огласил ему этот чудовищный апокриф - не хочется и думать, ибо здесь фантазия становится опасной и черпает бортами чужеродную альтернативную реальность.
Кое-что уже тогда должно было насторожить, но кому настораживаться?
***
С большим опозданием наступила загулявшая где-то весна. Запахло черемухой, травой и краской - ЖКХ «Опольцево» рекрутировало желающих подработать малярами. Школьники, кое-как оттрубившие учебный год, совсем распустились, пили пиво у подъездов, орали «Хоп мусорок» участковому Савияку и понтовались новенькими, купленными на родительское бабло гаджетами.
Лёва Контуженный давно отучился в школе, да и родителей своих не помнил, но - откуда ни возьмись - и у него появился айфон последней модели. А служба доставки интернет-магазина привезла плазменный телевизор, холодильник, микроволновую печь и стиральную машину. Бытовую технику Лёва расставил в квартире Антонины, сказав, что это подарок. Тут Антонина не на шутку стреманулась. Во-первых, ни один мужчина никогда не делал ей дорогих подарков, а во-вторых - это противоречит финансовой логике. Ведь зарплата у Лёвы копеечная, и девяносто процентов уходит на платежи и продукты. Он себе и одежду-то новую не покупал! Лёва с таинственным видом прижал палец к губам и велел никому ничего не говорить. Антонина и не говорила. Сказала уже потом - Карлычу и Савияку, но к тому моменту Лёве это не могло сильно повредить. Айфон вызвал бурю эмоций у коллег по нелегкой кладбищенской работе, и Лёва равнодушно объяснил, что взял в банке кредит, потому что «так захотел».
«Так захотел» - объяснение, которое ничего не объясняет. За каким дьяволом понадобился кредит на модную, но бессмысленную приблуду человеку, если он сам себе чинит рваные берцы и штопает ветровку, долгое время оставалось загадкой. Один из гробокопов мрачно прикололся, что, мол, Контуженный призвал на помощь современные технологии и переписывается с мертвецами в вацапе. Теперь Лева чаще наведывался на могилы к боевым друзьям, оставляя айфон в бытовке, и, казалось, совершенно не парился тем, что кто-то может его прикарманить. Крысятничать на Лосиной Роще не принято, но однажды, в отсутствие Лёвы, проверили айфон и убедились, что там даже нет симки. Если Лёву и видели говорящим по телефону (а он звонил только Антонине, или, в самом крайнем случае, Нюре), то это была его старая кнопочная «нокия». Иными словами, Лёва Контуженный вёл себя все более и более странно, и вокруг не было ни одного психолога, чтобы разобраться в его мотивах.
Месяцем позже Лёва начал принимать звонки от каких-то новых абонентов, с которыми прежде не общался. Разговаривал он с ними тихо, при этом озирался по сторонам. Даже циничные и далекие от суеверий труженики кладбища перестали шутить про онлайн с покойниками. Это оставляло впечатление, будто Контуженному взаправду кто-то (за боевые заслуги или за что еще) подкинул пару-тройку номеров для дозвона на тот свет, причем Лёва сам же боится вызывать эти номера. И боится, как бы один из собеседников не подкрался к нему со спины. За ним заметили и еще кое-что необычное: хотя он, как и раньше, безотказно обеспечивал Антонину продуктами для готовки, себе он теперь готовил сам, ну как - готовил: разогревал тушенку с перловой кашей на электроплитке в дирекции. И к Антонине почти не заходил.
Нюра взяла себя в руки и устроилась кассиршей в магазин хозтоваров. Вот только спокойно ей на кассе не сиделось: каждый момент она ждала, что дверь откроется, и в помещение войдет Игнат Степанок (до хозмага от Лосиной Рощи – полчаса ходу по прямой). И во сне она кричала, из-за чего Антонине пришлось обзавестись берушами.
Календарь дополз до конца августа.
***
...Савияк и Карлыч, не только знавшие каждый квадратный метр своего района, но и чувствовавшие малейшие колебания в воздухе над шоссе Петля, сходились на том, что Опольцево пребывает в преддверии очередных потрясений. И, хотя полярники чего только не навидались за свою долгую жизнь, они испытывали иррациональный страх.
- Хреновые у нас дела-то, - сипло пробасил Савияк. Карлыч зашел на опорный пункт, и вдвоем они накурили так, что консервная банка - пепельница наполнилась с горкой.
- В десятку, - кивнул Старпом, распахивая форточку. – Когда по задворкам Мясорубово отродье охотилось – обошлось. Крымцев, зэчара чертоплесский, донорским органами промышлять удумал - и то обошлось. Хотя нервные клетки хер восстановишь. Жанка Шуцкая под выпускной чуть подругу-покойницу на район не сосватала – обошлось... Только-только интернетчики поунялись, отбою ведь не было!...
- А сейчас не обойдется. Чую, быть беде, Карлыч. Вот, глянь, что мне прислали…
Савияк выложил на стол смятую бумажку. Карлыч развернул ее, пробежал глазами.
- И?... Это же не твоя проблема, а собеса. Пусть занимаются.
- Карлыч, это только часть проблемы. Откладывать дальше некуда. Надо говорить с Кисляковым. Сегодня же.
- Давай. – Старпом поднялся со стула, застегивая кардиган. – Только к Валентине зайду, а то со свету сживет, если на кишку чего не кину. Восемь склянок, а у нас маковой росинки во рту не было.
Им пришлось долго ждать, прежде чем они перехватили Лёву Контуженного возле подъезда. Лёва помялся, спросил у Карлыча папиросу, неумело прикурил от спичек, и, помолчав, произнес:
- Вы думаете, что я могу разговаривать с мертвыми. За этим пришли?
- По телефону, что ли? – вырвалось у Старпома.
Лева коротко затянулся, раскашлялся.
- Там свои расклады, - сказал он. И больше ничего не прибавил.
Савияк засунул руки в карманы форменной куртки, удерживая локтем кожаную папку.
- У меня для тебя новости, Кисляков, - сказал он. – Скоро приедут родители старшего лейтенанта Мартынеса, от них была телеграмма. Они пожилые люди, обоим за семьдесят. Они продали квартиру и купили маленький дом в заброшенной деревне. И еще им хватит денег, чтобы перевезти останки сына в Смоленск и там перезахоронить. Ведь на Лосиной Роще его хоронили вскладчину, седьмая рота скинулась. У родителей тогда не было даже на хлеб с молоком. У них имущество описали за долги и распродали со склада.
Лёва сплюнул себе под ноги.
- Ну? – он отвернулся от Савияка.
- Но их сына нет в могиле. Вместо него там лежат два носорога из коллекторского агентства. Видать, уже сгнили, потому что ты положил их туда еще в феврале.
Кисляков сощурился, но головы не повернул. Стоял неподвижно, а зажатый зубами окурок бесполезно тлел, источая едкий ядовито-синий дымок.
- Я понятия не имею, как у тебя с ними получилось, - продолжал Савияк. – Можно предположить, что ты не такой уж и слабосильный. Ты пропустил пару прямых в голову, а дальше включились рефлексы. Секач и Матеяка - жесткие бойцы, но в диверсанты их не готовили. Вскрытие покажет, что их добивали сверху вниз, и добивали наверняка, насмерть. Вот прям как на войне. Но поверить в это простительно майору Овчаруку, потому что он запрашивал только твое личное дело. А я посмотрел и медицинскую карту. Драться ты не в состоянии. Ты с последней командировки калека.
- По другой версии, - продолжал инспектор, - за тебя впряглись мужики из твоей бригады, отметелили клоунов, да малость пересолили. Неувязка в том, что коллекторы тебя подловили на дальнем, южном краю Рощи, в низине. Даже если бы ты звал на помощь – а ты не звал на помощь – добежать не успели бы. Поэтому так: они напали на тебя и сбили с ног. А дальше?...
- А дальше меня ждет Антонина, - невпопад ответил Лёва и щелчком отшвырнул окурок. - Мне в магазин надо. А на свои вопросы отвечайт