е сами, раз вы такие умные. Вы менты, а я солдат. Ясно?
- Ясно, - кивнул Старпом и придержал Савияка за рукав. - Дай ему пройти, Георгий.
Кисляков шмыгнул в подъезд, громко хлопнув за собой дверью. Карлыч и Савияк удалились в сквер и уселись на мокрую после дождя лавку. Отсюда был хорошо виден дом номер 12, балкон Антонины, окна Лёвы Контуженного без занавесок. Карлыч развернул принесенный с собой пакет, достал завернутые в фольгу бутерброды «Арктические»: ржаной хлеб, колбаса, сырой лук. Поставил на землю термос с чаем.
- Карлыч, - сказал Савияк, мерно пощелкивая пальцем по своей кожаной папке. - Помнишь шоу некромантов на кладбище? С асфальтовым катком?
- Ну, - Старпом насупился. - Помню, и что?
- С одним, однокашником, я базарил дополнительно. Помнишь?
- Да всё я помню, Георгий, у меня нет склероза! Ешь давай.
- Я кое о чем не стал тебе говорить. - Савияк взялся за бутерброд, смачно откусил. - Просто мне показалось, что в этом нет логики.
- А сейчас логика вдруг появилась?
- Это как посмотреть, - хмуро ответил Савияк, жуя. – Овчарук на раз вменил им осквернение могилы. Но они только успели ее найти, левый загребной вечером подходы разведал. Даже не были уверены, она или другая. И сразу их накрыла группа немедленного реагирования. Кто-то с перепугу провалился в яму. Оказалось, могила уже была раскопана, а гроб пустой. - Савияк сердито дернул молнию папки, расстегнул и застегнул обратно.
Старпом налил в крышку термоса горячий чай, отхлебнул, передал инспектору.
- По-твоему, это Кисляков отзвонился дежурному в ОВД насчет вандалов?
- Не по-моему, а сто процентов он. АТС зарегистрировала его номер. Он целый день пас тех бандитов и грел уши. Но на расторопность Овчарука не надеялся. И взял это на себя. Но где ж ему остановить полтора десятка туловищ? Оставался только один способ...
- Только не говори, что Лёва выкопал могилу Степанока, ломанул гроб и вытащил тело. Это же чушь.
Инспектор допил чай и налил новую порцию.
- Отчего же... Копать Кисляков может, тут у него навык приличный. Но спуститься в яму, отодрать крышку и всё остальное – нет. Физуха не та. Кто же ему пособил? Кто в кустах ныкался? От кого Нюрка марш-бросок по Петле давала?
Карлыч сморщился.
- Надеюсь, ты не имеешь в виду, что Лёва постучался в крышку гроба и предупредил Игната, чтобы удирал, пока не началось. Иди ты к черту, механик.
- Нет. Естественно, этого я в виду не имею. Но, будь оно так, Игнат держался бы подальше от заварухи. Если там сохранились какие-то инстинкты, хотя что я несу…
- Его собирали на отрезке шоссе метров двести, какие инстинкты. Замнем, чтобы не рехнуться. Про коллекторов давай. А что же «бэха»? Ладно, носорогов грохнули и сунули в чужую могилу, но кто отогнал их машину на край области?
- Тот, кого обучали прятать концы в воду. Тот, кого обучали отрываться от преследования. Тот, кого обучали доводить всё до конца. Вот кто.
Дверь подъезда открылась, на улицу вышел Лёва с клетчатой авоськой в руке. Другой рукой он держал у правого уха мобильник.
- С Антониной ты только что виделся, - прошипел участковый, адресуясь к Лёве. - С Нюркой тебе болтать не о чем. Кто же у тебя там на связи? - Он закурил и поднес спичку к папиросе Карлыча. - Лёва неспроста зарыл трупы в могиле своего товарища. Он бы ни за что так не сделал, если бы не… Он отлично знает, где на Лосиной Роще прикопать пару жмуров, чтобы вообще никогда не нашли. Погрузил на мотоблок, свёз подальше, никто и не чухнется. А «бэха»... Ее могли угнать пацаны. Они же после военного клуба наглухо отмёрзлые.
- Могли, - согласился Старпом. - Почему бы и нет. А, чтобы детская рожа не бросалась в глаза, севший за руль нацепил темные очки и надвинул по самые уши бейсболку.
- Никто из наших школяров надолго не пропадал в те дни, - Савияк раздраженно кинул папку рядом с собой. - Я опросил всех училок, сам прошелся по родителям. И пострадавших среди молодняка нет. А «бэха», на минуточку, спикировала с откоса, моторный отсек вывернуло в кабину. Потом, бинты. Грязные, но перепачканы не кровью. Будто бы ими не перевязывались, а чистились. Один гаер на Киевке заметил эту тачку. Тормознуть не решился. Говорит, чем-то водила его напряг. Аж, говорит, мурашки по коже. Он постарался жезлом не махать, и на посты вперед тоже ничего не передал.
Савияк докурил, взял второй бутерброд и жадно с ним расправился.
- Половина седьмой роты, которой командовал Мартынес, тянет лямку в ОВД «Антенное поле», - сказал он с набитым ртом. – Я знаю их. Говорят, что Мартынес лупил из миномета по духам, а рота уходила ущельем, по отвесному карабкались. И один парень видел, как осколком гранаты Мартынесу снесло голову. Через несколько секунд миномет снова вдарил, но оборачиваться парень побоялся. Миномет бил, пока разведчики не ушли. У Мартынеса была любимая присказка: не ссыте, воины, я и мертвый прикрою.
- Что у него еще было? – отрывисто спросил Старпом. – Кроме присказок?
- Часы «Победа». Пятьдесят пятого года. С треснутым стеклом и поврежденным механизмом. В предпоследний раз я видел их, когда хоронили Мартынеса. Ремешок порвался, его склеили изолентой.
Они помолчали, глядя вслед Лёве Кислякову. Тот шел, не оборачиваясь, словно был уверен - никто не догонит его сзади. Вскоре его фигура исчезла за поворотом «пьяной дороги», ведущей к продмагу. Возобновлять разговор не хотелось.
- Снесло голову, говоришь? – пересилил себя Старпом. – И в машине валялся рулон грязных бинтов. Вон как.
- Когда за Мартынесом приедут родители... - произнес Савияк, - может, поспрашивать их насчет сына? Какой он был, что он мог, чего не мог...
- Боюсь, это они поспрашивают нас насчет сына, - отрезал Старпом. - Например: куда он делся из могилы. Я бы лучше расспросил родителей Кислякова, да только он сирота. Или его психиатра. Но у него нет психиатра. У него нет никого, кроме Антонины. И за душой ничего нет.
Но всегда непогрешимый Старпом ошибся. У Лёвы Контуженного кое-что было за душой.
***
Четверо головорезов нагрянули к Лёве на следующее утро, ни свет ни заря, рассчитывая, что спросонья человек не будет чересчур возбухать.
За Львом Кисляковым значился не погашенный потребительский кредит, и на телефонные звонки из банка должник отвечал тихо, но всегда нецензурно, а то и переходил на угрозы. Памятуя о специфике района, в котором проживает должник, а также имея в виду весьма неясную судьбу коллекторов из «Цунами Кэш», банк поручил клиента серьезной, с высоким рейтингом, конторе, дающей сто процентов гарантии. Ее сотрудники легально носили оружие, имели удостоверения, не отличимые от федеральных, не ездили по двое и не занимались ерундой типа расклейки объявлений. Сначала должнику предложили лично явиться в офис для «досудебного урегулирования», причем ему сообщили адрес. И, не дождавшись визита, сделали следующий ход.
Задачу поставили решительным парням, которые всяких быков ломали. Худой, невзрачный Кисляков представлялся им легкой жертвой. Знай кто заранее, что из имущества у Кислякова - раскладушка, армейский спальный мешок, холодильник «ЗИЛ» и зубная щетка, обошлись бы юридической процедурой. Но этого не знали, и парни в полной экипировке прибыли на Опольцево. Им было невдомек, что с последней боевой операции Лёва прихватил сувенир и хранил его дома в тайнике «до лучших времен».
После звонка в Лёвину квартиру «времена» наступили, но оказались далеко не лучшими. Лёва ждал, сидя на корточках возле порога, по звонку встал и отомкнул собачку замка. Старый, но отлично смазанный «Тульский Токарев» в его руке выстрелил четырежды, поразив четыре цели с интервалом в доли секунды. Пули с легкостью прошили пластины бронежилетов. Стрельба разбудила соседей, но пока они вылезали из кроватей, пока таращились в глазки на лестничную клетку, Лёва быстро перешагнул через упавших и дубликатом ключа запер снаружи дверь Антонины. Кто-то вызывал наряд с Антенного поля, но Кисляков тем временем вышел на улицу, с толкача завел свою трухлявую «пятерку» и выехал на шоссе Петля.
Где-то на светофоре, уже после МКАД, он поменял магазин в пистолете, а наполовину опустошенный сунул в карман ветровки. Неприметный, седой человек в неприметной машине, каких по столице ездят десятки тысяч, точно знал, куда ему нужно попасть. А далеко за его спиной остывали на грязном кафеле четыре трупа, и по подъезду расползался пороховой дым.
***
Вскоре после полудня ОВД «Антенное поле» наводнила куча «важняков» в погонах и в штатском. Здесь был и следственный комитет, и прокурорские, и даже представитель банка, в котором Лев Кисляков взял потребительский кредит, наотрез отказавшись его возвращать. Понаехавшие бесились: за всю карьеру им не приходилось сталкиваться с таким вопиющим неуважением и дерзостью личного состава, начальник отделения откровенно издевается и выгораживает подчиненных, а участковый со смежного квартала настоящий быдляк, как его до сих пор не уволили!
Добыть много полезной информации не удалось. Прошлым вечером Лёва, как обычно, приволок из магазина набитую провиантом авоську для Антонины. От ужина он отказался и до наступления темноты возился с мотороллером - что-то регулировал, подтягивал, налаживал. Потом ушел домой. Всё, что он делал ночью, осталось тайной. Вероятно, дома он смазывал и заряжал трофейный «ТТ», владеть которым не имел права, и это очевидное упущение участкового инспектора Савияка. Приготовления Кислякова остались нераспознанными, в чем коллективная вина всех сотрудников районного ОВД.
- Что ж я им, ясновидящий, что ли? - ругался Савияк, падая на диван в комнате Старпома. - Должен был сквозь стену этот «Токарев» пропалить?