мкиной «самоволкой». Поскольку Коновал всё-таки знаток, пусть он и прокомментирует эти кадры.
- Борис Францевич, вас не затруднит посмотреть кое на что? – попросил я. Коновал пересел к компьютеру. – Что вы об этом думаете? Причуда большого города или кто-то пробует себя в амплуа вудуиста?
Поправив на носу очки, Коновал наклонился к монитору.
- Ну что же, это языческий фетиш. Откуда снимки?
- Из моего… с сайта serial-murders, из топика про Мясорубщика. Языческий фетиш, говорите?
- Да. Его описывали задержанные из «Паствы слепого зла», но при обыске на даче он найден не был. Видимо, идола унес с собой главарь. Всмотритесь в него получше: ничего не напоминает?
Я нахмурился, разглядывая фотографию. Чурка как чурка… очертания бутылочные, по краям смазанные, хотя света на лестнице хватало – Костя же поменял лампочку.
- Ну? – поторопил меня Коновал. Он явно сообразил, что я обманул его по поводу сайта, и фото вовсе не оттуда, но был не раздражен, а, скорее, озадачен.
- Трудно сказать… Впечатление, что видишь кого-то вдалеке от себя, метрах в ста. Контуры размываются, рельефа не видно – плоскость. В общем, как бы ночью, в темноте, пытаешься кого-то рассмотреть…
Коновал кивнул.
- Правильно. Так вот, это он и есть. Вымрак. Стерегущий во тьме.
____
В метро, возвращаясь домой, я пересматривал свою версию, и, пересмотрев, признал себя никудышным детективом. Склеил ее из каких-то обрывков, натасканных из Интернета, внушив себе, что увидел главное, чего не увидели профессионалы: серийные убийства в Чертоплесе происходили незадолго до того, как Крымцев отправился по этапу.
Ночью всё обманчиво. Ночному вдохновению одинаково наплевать и на условности, и на логику, и оно чревато не жизнестойкими плодами.
А теперь начнем всё с начала, сказал я себе, протискиваясь к освободившемуся месту. Уж если думать, то с удобствами.
Главное тут в другом. Главное, точнее, главный – тот заказчик, который приехал в захолустный городишко из Москвы, чтобы поручить даровитому резчику сделать для него ч т о - т о. Да неужто поближе никого не нашлось? Или важно было не само качество исполнения, а местный колорит?
Это Крымцев выточил из куска дерева Стерегущего во тьме.
По наивности обозванный мною «чуркой» фетиш крайне примитивен, большого искусства в него не вложено. В нем есть кое-что посильнее искусства. Крым ведь вхож был в скит «добрых стариков», и ничто не мешало ему попросту скопировать Стерегущего во тьме с более раннего подлинника.
В Москве идол осел на даче, где собиралась на шабаши «Паства слепого зла». Главарь «Паствы», наверное, безраздельно верил во всемогущество череховского демона. Верил настолько, что, рискуя быть схваченным, теряя драгоценные минуты, всё же забрал идола с дачи, не сомневаясь, что тот спутает погоню, даст ему уйти.
И ведь ушел…
Костя Крым не мог не знать, что за чудовище отправляет к людям. Польстился на деньги, или, одержимый «демоном» внутри себя, злорадствовал, вытачивая копию древнего идола?
Так и останется загадкой, почему, найдя свое «творение» повешенным на лестнице, Костя не пожелал задерживаться ни единой лишней минуты на этом свете. Но ясно одно: Крымцев вполне мог быть осведомлен о том, как отказываются от покровительства Стерегущего во тьме. А уж определеннее такого отказа ничего и не придумаешь.
____
Да, но если серийным убийцей в опольцевских хрущобах был не Крым, что же сталось с настоящим маньяком?
Стерегущий во тьме превратил его в подобие самого себя. Оперативники могли шерстить хрущобы хоть до второго пришествия, не находя ни самого маньяка, ни его убежища. Они и не должны были найти его. Воображение напуганного человека всегда стремится локализовать безликое зло, поместить его в некий укромный угол, нарисовать его в л о г о в е. Но маньяк существовал лишь в те моменты, когда выходил на своих жертв. Даже самые интенсивные и хорошо спланированные поиски заранее обрекались на неудачу.
Но союз со Стерегущим во тьме жесток и неравноправен. Похороненному когда-то в овраге убийце-каннибалу не было даровано упокоение. Демон заставил его подняться из могилы, как сам он поднимался из-под земли на зов шаманов, а позже – московских адептов. Бог весть, сколько раз он выдернул подопечного из мира мертвых в мир живых.
Он отобрал у него лицо и дал взамен глубокий зыбкий сгусток темноты, тем самым усилив взаимное сходство.
И тогда подопечный разорвал договор, решив, что любые последствия будут не так страшны, как эта дьявольская псевдожизнь…
Пожалуй, Людку сегодня надо встретить на остановке.
____
…Я сидел за компьютером, прислонив к системному блоку лист из коноваловской рукописи, но набивание текста не продвинулось ни на одно слово вперед. К тому же, Людка затеяла уборку, гоняла по квартире пыль и очень меня отвлекала. Она недвусмысленно намекнула, что любая помощь будет принята ею с благодарностью.
До наступления ночи оставалось чуть больше четырех часов. Выйдет ли маньяк на охоту?...
Услышав краем уха просьбу вынести мусор, я почему-то занервничал. Не хотелось отправляться к мусоропроводу именно сейчас. Пересилив страх – да и в подъезде, безусловно, караулит переодетый бомжом оперативник – я вытряхнул мусорное ведро и с чувством выполненного долга притащил его на место.
- Подожди, - остановила меня Людка. – Будь так добр, убери отсюда эти гнилые доски, - она указала на дощатый настил под раковиной. Кому он понадобился? – По-моему, там разводятся тараканы.
- Я устал, - попробовал я съехать. – Почему бы, мать-перемать, не перенести уборку на выходные?
- Ты же не хочешь, чтобы нас, мать-перемать, тараканы загрызли, - резонно возразила Людка. – Если для тебя это слишком трудоемко, я сама. А ты протри мокрой тряпкой мебель.
Я чертыхнулся, и, вооружившись молотком и массивной отверткой, принялся выковыривать доски. Сгнили они подчистую – видать, немало воды пролилось на них из потекшего смесителя. Наконец, я сунул охапку щепок в предусмотрительно нацепленный Людкой на ручку двери большой пакет (в нем я привез с Ленинского одеяло). Взял фонарик и посветил в пространство под раковиной.
Раковину смонтировали, вырезав в основании квадратный кусок линолеума, но вынули его так неаккуратно, что прихватили еще и порядочный клок сбоку.
Просачиваясь сквозь щели в досках, вода впитывалась в пол и постепенно добиралась до потолка нижней квартиры, окрашивая его пятном-квадратом, только с «хвостом».
Я выпрямился, изумленно глядя под ноги. За раскрытым окном вдруг зашумел, завыл, затрещал ветвями деревьев ветер. Настоящий шквал.
Во сне я видел охотника на людей, сидящего в квартире п о д н а м и. Был ли он, не было его, возникал ли он в этом измерении от убийства к убийству – кухня с ржавым квадратным пятном над мойкой находится здесь, на втором этаже.
И я не пойду с этим в милицию. Они примут меня за сумасшедшего, страдающего манией ясновидения.
____
Ночью пятых суток план-перехват в опольцевских хрущобах был завершен – можно даже сказать, что успешно. Правда, вклад задействованных в операции сотрудников в этот успех получился невелик. Конечно, они стали заложниками плохой погоды, усугубившейся фактором внезапности, но… от них словно ничего и не зависело.
Чуть позже двух часов, когда на улицах не осталось ни души, пост, занимавший позицию напротив дома номер три, сообщил по радио, что из здания выбежал мужчина, двигается в сторону «шестерки» (дом номер шесть). Координировавший операцию офицер распорядился задержать мужчину для выяснения личности. Но беглец проскочил «шестерку» незамеченным – двое патрульных услышали только топот ног в тумане и оповестили остальных о том, что объект упущен.
Бегущего собирались «принять» около расселенной пятиэтажки, но наблюдали его визуально всего секунду или две, а затем патрульные потеряли и его, и друг друга.
Спустя еще минуту пост, осуществлявший контроль от номера четыре до номера шесть – участка, который мужчина успел уже преодолеть – подтвердил движение, противореча своему предыдущему докладу. Координатор потребовал, чтобы преследующий объект сотрудник назвал себя, однако никто не откликнулся. Кто-то шел след в след за беглецом, но это был н е участник плана-перехвата.
Для координатора стало очевидно, что один из пересекающих район в южном направлении – маньяк, а другой – намеченная им жертва. Впрочем, туман скрывал обоих.
В следующий раз кто-то из бегущих – никто уже не мог определить, первый или второй – показался на краю оврага, но был в этот момент слишком далеко от патрульных. Оба объекта передали бойцам ОВД «Антенное Поле», дублировавшим операцию в своей зоне ответственности. Вскоре они сообщили, что как минимум один человек выбрался из оврага и с той же скоростью уходит к жилому массиву. Другой наряд вышел в эфир с информацией, что засёк преследователя – он отстал от жертвы примерно на четыреста метров.
На отрезке пути от оврага до комплекса типовых высоток объекты перемещались, не обнаруживая себя.
После десятиминутной паузы в отдел милиции поступил звонок от жильца высотки – заплетающимся не то от страха, не то от алкоголя языком он пожаловался: какой-то хулиган вышиб подъездную дверь. Здание немедленно оцепили, сотрудники милиции ворвались в подъезд.
Последний сигнал был из оцепления. С крыши высотки упал человек. Он рухнул на тротуар, буквально развалившись при ударе ошметьями. Падал он без крика.
Поиски второго – он пока считался маньяком – продолжались еще порядка полутора часов. При этом пострадал милиционер, прочесывавший овраг: напоролся грудью на острый кусок арматуры. Раненного экстренно госпитализировали. О прекращении операции заявил прибывший на место происшествия представитель ФСБ. Он произвел первичный осмотр останков и констатировал – дословно – что «маньяк погиб». Приехавшие с ним на микроавтобусе с зашторенными окнами люди в синих комбинезонах санитаров тщательно собрали останки в пластиковый мешок.