***
- Слушай, старшой, - сказал Лева директору, когда милицейская машина скрылась из виду по шоссе Петля. - Что-то тут не так. С гнильцой чего-то.
Дерябин неопределенно ухмыльнулся.
- Да уж, - кивнул он. - Когда на кладбище находят изуродованного живого чела, отсидевшего семь лет за расхищение могил, а вдогонку еще, весьма возможно, любителя экстремального секса, и он утверждает, что его ушатали гопники - это с гнильцой, к бабке не ходи.
- Старшой, а чего тут грабить? - вдруг спросил Лева.
Этот вопрос выбил директора из колеи. Богатеев на Лосиной Роще не хоронят; ну, у кого нательный крестик, или кольцо золотое, но надо ж еще знать, у кого и где! С могил тоже взять нечего: разве что водку допить, поминальщиками оставленную… А ведь и впрямь, не разгуляешься у них. Чистенько, но бедненько. А тогда выходит, что…
- Выходит, не за этим он сюда пришел… - сказал Дерябин. - А вот за тем.
- Не, старшой, и тут что-то не выходит, - возразил Лева. Он смотрел на директора прямым не мигающим взглядом, и Денис Дерябин невольно поежился, догадавшись, что сейчас скажет сторож. - Для "вот за тем" нужен свежий труп. Не знаю уж, какого пола, но свежий. А у нас последнее захоронение - три недели назад, остальные после кремации и для утех не годятся.
Дерябин содрогнулся. Он работал на кладбище почти восемь лет, но так и не привык, что нормальность - понятие условное, и каждую минуту ты рискуешь в этом наглядно убедиться. А вот щуплый, неприметный сторож повидал в жизни куда больше, чем он, и вообще ничему не удивлялся.
- Еще момент, старшой, - сказал Лева. - Когда я его подобрал, уже светало. И культю я рассмотрел хорошо. Руку ему не отрубили лопатой, как он врет. Это не отсечение, я знаю разницу. Рука оторвана. Так отрывают животные, зубами.
- Животные, зубами? - повторил Дерябин в спину уходящему сторожу. Усевшись на крыльцо, он долго тер то виски, то переносицу, пытаясь собраться с мыслями и отогнать тревожное предчувствие.
Прежний директор Лосиной Рощи, сдавая ему дела, рассказал между прочим старую легенду о том, почему кладбище получило такое название. В шестидесятые годы здесь был дикий лес, и жили в нем несколько лосей. Однажды чины из минобороны устроили в лесу охоту и убили четверых. Выпили на радостях "за верный глаз", стали делить добычу и тогда только спохватились: пятого не хватает, самого крупного, главы семейства. Вожака. Хмельное торжество победы сменилось растерянностью, быстро перешедшей в панику. И вот в чаще затрещали ветки. Огромный лось вступил на залитую кровью поляну.
Сначала он не напал на людей, но, делая по поляне широкие круги, оттер их к деревьям, разделил. Полковники уже израсходовали все патроны, и защищаться им было нечем. Заряженная винтовка была только у егеря, сопровождавшего группу, но он не стрелял и вообще держал оружие стволом вниз. Впоследствии его судили за неоказание помощи и бездействие, однако он отказался объяснять, почему так поступил. Во всяком случае, он единственный вернулся живым с той охоты, хотя и не совсем целым.
Словно читая приговор, лось смотрел на врагов бешеными оранжевыми глазами, а из его пасти капала розовая пена. Потом, яростно затрубив, он внезапными бросками принудил охотников разбежаться в разные стороны. Егерю он походя вырвал три пальца на руке. А затем растерзал остальных по одному, разнес на куски, втоптал копытами в землю. Прибывшие на вертолете спасатели не нашли лося - только его следы, оборвавшиеся в непроходимых зарослях. Собрать по частям и опознать погибших тоже не удалось. Останки закопали в братской могиле, ставшей первым захоронением на еще не открытом кладбище, и установили обелиск "Товарищам офицерам", без лишних подробностей. А призрак лося до сих пор бродит в лесопосадке между кладбищем и психбольницей.
Легенда, а что же еще. К тому же, кроме Дерябина (и, возможно, Левы Кислякова) никто ее нынче и не помнит. Но вот один не местный пассажир, в неурочный час срезавший путь через кладбище, наутро визжал как резаный, что видел за оградой гигантский силуэт, похожий на лосиный. Силуэт вздернул голову, и от рева зашатались могильные плиты. Четверо крепких мужиков с трудом вытащили бедолагу из-под бытовки, где он спрятался.
"Что за дерьмо у меня в мозгах, - обругал себя Дерябин. - Призрак лося. Лося, блин. Придумай чего попроще, плешивый".
…Вечером он собрал рабочих, пересчитал присутствующих и произнес короткую речь, от которой так и веяло мраморным холодом.
- Начиная с завтрашнего дня, каждому иметь при себе прочную палку, нож или топор. И быть готовым защищаться. Есть вероятность, что на территорию приблудился дикий пес или целая стая бешеной псины. - Он помедлил, обводя взглядом работяг, и мрачно добавил: - Также, если кто-то из вас знает, что за банда здесь ночью шастала, или даже лично в ней участвовал - лучше сразу колитесь, пока я сам не выяснил. У меня всё, разойтись.
***
Кладбище опустело. Лева Контуженный, облачившись в оранжевую штормовку, заступил на свой пост, а Денис Дерябин сел на мотороллер и совершил небольшой объезд "угодий", высматривая потревоженную могилу. Но ничего такого с дороги в глаза не бросалось, а протискиваться по тропинкам ему не хотелось. Ночь вступала в свои права, и, когда очертания ландшафта начал скрадывать первый, еще не опасный, полусумрак, директор, вывернув на себя ручку газа, поехал обратно к домику администрации.
У него скопилась куча бумажной работы, и он предусмотрительно заварил кофе в два термоса. Нужно было еще позвонить Овчаруку, который наверняка тоже на рабочем месте. Тот и правда находился у себя и что-то жевал, разговаривая по телефону.
- Оторвали, в смысле отгрызли? - переспросил он Дерябина. - Ну да. Мне и хирург то же сказал. Но у Чугурова еще до фига разных повреждений, хотя и тут уже сомнительно… По сути заявления, которое он мне сделал, на него напали хулиганы. Но большинство ранений такого характера, словно он нанес их себе сам…
- Злогребучий случай, да что за бодяга?! Может, он и руку сам себе отгрыз?
Капитан чавкнул в трубку бутербродом.
- Нет, сам себе так не отгрызешь… Но. Синяки, ссадины, ушибы могут быть получены при падении, то есть, при нескольких падениях. То же самое - сломанные ребра. Колотые раны - наткнулся на что-то острое в темноте. Он удирал, понимаешь? Удирал, на адреналине, не разбирая дороги. Башку разбил так же, упав с высоты собственного роста. Ну в общем версия о нападении шпаны или банды психов у меня разваливается, но и на версию о хищных животных я ее заменить не готов. Зубы там были не собачьи и даже не волчьи.
- А не лосиные? - выпалил Дерябин, не успев себя остановить.
- И не лосиные тоже. В принципе ничьи, соответствий нет. Отработали зоопарки и цирки - крупные хищники ни откуда не сбегали.
Дерябин невольно понизил голос: не звучат ли вдалеке скорбные трубные звуки?
- А прижать этого Чугурова заново, никак?
- А он помер, - сообщил капитан. - Хотел я его к другому делу подтянуть, той ночью на районе магазин грабанули, а теперь ни хрена. Короче, Денис, устал я. Давай в выходные на рыбалку махнем, что ли.
- Ну так же спокон веков заведено… - пробурчал Дерябин и распрощался с опером, оставив его что-то доедать и что-то доделывать. Откуда же ему было знать, что, едва капитан Овчарук проглотил бутерброд, ему снова позвонили. И после этого разговора ему пришлось садиться в машину, прихватив с собой два оставшихся бутерброда в фольге, и ехать в Калужскую область…
***
Утром Лева Контуженный разбудил заснувшего над бухгалтерией Дерябина.
- Старшой, извиняюсь. Семь часов только. Я кое-что нашел.
Протерев глаза, Дерябин увидел, что сторож стоит перед ним с лопатой.
- Ну, лопата… - зевнул он. - Что с ней не так?
Лева щелкнул выключателем на стене. Зажглись потолочные лампы.
- Вот смотри, - он держал лопату горизонтально, так, чтобы директор мог рассмотреть подробности. - Черенок весь в крови, она по нему стекала ручьями. Но на штыке крови мало. Зато он перепачкан землей. Ни на какие мысли не наводит?
С трудом оторвавшись от кресла, Денис Дерябин обошел вокруг своего стола и встал позади сторожа, изучая лопату через его плечо. С этого ракурса было очевидно, что да: кровь текла сверху, но использовалась лопата по прямому назначению, а не для нанесения увечий. То есть, некое увечье было уже нанесено… В уме директора промелькнула вереница телесюжетов о том, как бандиты заставляют жертв самих копать себе могилы. Но всё это как-то не вписывалось в последнее приключение Василя Чугурова. Что за зверь-каннибал оттяпал ему руку? Бандиты притащили с собой медведя? Да не, бред какой-то… И почему позволили Чугурову сбежать?...
- Надо отдать ее Овчаруку, - сказал Дерябин. - Ты запомнил, где ее нашел?
- Запомнил, старшой. Я там поблизости огляделся. Но всё случилось явно не там. У меня ощущение, что Чугуров спецом уволок лопату как можно дальше, чтобы мы не нашли, где он ею орудовал. И не потому, что скрывает место преступления. Там что-то, что лучше было бы оставить в покое. А он не оставил и крупно пожалел. Ясно, что гопников он выдумал.
Директор подошел к умывальнику, тщательно вымыл руки с мылом и ополоснул лицо.
- То есть, - промычал он в полотенце, - ты меня хочешь убедить примерно в следующем. Чугуров раскопал могилу, которую нельзя было раскапывать. А, убедившись в своей оплошности, закопал одной рукой?
- Ну как-то так, старшой, - подтвердил Кисляков, заворачивая лопату в кусок полиэтилена. - Кидать землю одной правой ему было неудобно, и он придерживал черенок левой. Тем, что от нее осталось. Половина его левой клешни - в той же яме. Ему было крайне важно закопать могилу… или кого-то в ней.