- Там же лампада длинная, люминесцент как бы. А что?
- Давай в глазок посмотрим?
- А глазка нет! – злорадно ответила Наталья. – И вообще, уймись уже. Ты что – сама себе репортер?
Гуля осторожно выглянула в прихожую и убедилась, что напарница не врет. Глазка у двери не было.
- Ну, там есть скважина для ключа, - пробормотала она.
- Я в нее смотреть не буду, и тебе запрещаю, - отрезала Наталья. – Чего проще – ткнуть в скважину гвоздем. Останешься без глаза, а здесь даже йода нету.
- Наташ, ну неужели ты серьезно думаешь, что кто-то караулит за дверью, чтобы сунуть в замок гвоздем? – Гуля чуть не обрезалась ножом и пискнула: «Ой». – Какой в этом смысл?
- Давай так, Гулечка. Я запарилась искать смысл, и единственное, на что я надеюсь – что проживу эти две недели, то есть тринадцать дней уже, и уберусь отсюда в здравом уме и твердой памяти. Какой смысл запирать нас в десяти шагах от морга на дому? Твои предположения?
- А знаешь, - Гуля надкусила бутерброд, несколько секунд сосредоточенно жевала. – А знаешь, тут какое-то неравноправие, чтобы не сказать хуже. Нас-то он запер. А байкера – нет.
Наталья всплеснула руками.
- Мария Магдалина, заступница всех убогих! – воскликнула она. – Гулька! Знай я, что ты такая… сказочница, я бы запросила полтос сверху! На что ты сейчас пытаешься намекнуть?!
- Ни на что, - упрямо пробубнила Гуля. – Я ни на что не пытаюсь намекнуть. То есть, я намекаю на другое. Агент на два оборота замки запирал, верно?
- Верно. На два. Мне ли не сосчитать – наслушалась в СИЗО этих оборотов.
- Ну вот. А если сделать один оборот туда, да один обратно, и так же со вторым замком, то получается что? – Ветер зашуршал ветвями деревьев на задворке, и Гуля, поперхнувшись, вытаращенными глазами уставилась на окно. – И получается, - она сглотнула, - что мы с тобой сидим тут, совсем не запертые. Свободные, как птицы. И можем идти куда угодно. Хоть байкера отпевать. Тем более, по контракту это позволено. Что скажешь?
- Скажу, что вляпались мы с тобой в дерьмо по самые твои клипсы, - буркнула Наталья.
***
На цыпочках, крепко держась за руки, женщины прошли через прихожую и остановились возле двери. Сердце у каждой колотилось так, словно вот-вот могло выпрыгнуть и ускакать по полу.
- Наверное, зря мы это, - прошептала Гуля. – Наташ, не надо, Наташ…
- Я только попробую, - зашипела Наталья, и, вырвав свою ладонь из судорожно вцепившихся пальцев Гули, положила ее на ручку двери.
Оставалось опустить ее вниз и толкнуть дверь от себя. Но Наталья не сделала ни того, ни другого.
- Черте что… - пролепетала она и попятилась. Гуля шарахнулась мимо нее обратно в кухню.
***
- Во запутка! – сказала Наталья. – Мы заперты или нет? Вот всё, что я хочу знать. Но я хочу знать это наверняка.
- Зачем тебе это знать? – уныло осведомилась Гуля, промокая рот салфеткой. Только что она выкурила первую в своей жизни сигарету и едва успела добежать до унитаза: ее вырвало.
- Затем. Мне что, повторить всё заново? Мы в расселенной части города. Без охраны. Без даже вшивого газового баллончика. Ты не заначила? Вот и я нет. Мне просто страшно, вдруг сюда какие-нибудь отморозки толпой завалят? Увидят окна освещенные, ну и наведаются на огонек. Учти, я групповухой не увлекаюсь.
- Но по контракту нам ведь гарантирована неприкосновенность…
- Я ни хрена не верю их гарантиям. Давай припрем дверь столом.
- Давай. А еду на чем готовить?
- На полу.
- Неудобно. Да и стол этот… как перышко легкий, хлипкий. Ножки шатаются. Толку никакого.
- Точно. Тогда давай припрем кроватью. Уж спать-то на полу вполне удобно, отвечаю.
- Да, но… Мы не можем ничего припереть. Дверь-то открывается наружу!
Наталья со свистом выдохнула сквозь зубы.
- Я заметила, что наружу! Если она вообще открывается. Завязывай нудить и помоги мне вытащить из комнаты кровать. Обе кровати! Они тяжелые. Какая-никакая, а защита. Успеем позвать на помощь, если что… - Наталья осеклась, перехватив исполненный безнадежности Гулин взгляд. Да, действительно. Позвать на помощь. Она сделала уже ходок двадцать на балкон (наплевав на его аварийное состояние), и не видела внизу ни единой живой души. Хоть обкричись – никто не услышит. Всё продумано до мелочей. Что бы ни настигло их в этой квартире на девятом этаже панельной расселенки – оно настигнет только ИХ.
Наталья сняла очки, повертела их в руке и надела обратно.
- Кажется, я всё поняла, - сообщила она. – Нас тестируют на барьер страха, ясно? Дверь может быть закрыта, может быть открыта, никакой разницы. Просто мы сами носу отсюда не высунем.
- Как это?
- Да вот так. Никто же ведь не может знать наверняка, вдруг ты замки шпилькой вскрывать умеешь? Или я, я ж вообще уголовница по понятиям. Но замки ни при чем. Главный замок – в нас самих. Мы сами себя заперли. От страха.
***
Отрезок времени с полуночи до четырех в протоколе помечен как «Скачок амплитуды» (с тремя восклицательными знаками). Безымянный контролер (его личность не установлена; свои обязанности он выполнял полностью экипированным, но без документов либо именно их забрали с трупа) пишет о «предвестьях», сопровождающих амплитудное возрастание, и о том, что предварительный график выдерживается без погрешностей.
«Происходит отстройка подсознания от знаний, опыта и логики. Перелом состоится в ближайшие часы, но, возможно, это займет неполные сутки. Ожидание Событий явственно превалирует над здравым смыслом».
____
-4-
Днем они отоспались, расстелив одеяла в кухне на полу. Это был неспокойный, полный кошмаров сон. Гуля проснулась и тут же затаила дыхание. Ей показалось, что за дверью, у самого порога, шаркнули, давя сухую пыль, подошвы. Рядом заскулила во сне Наталья, и Гуля, поборов оцепенение, встряхнула ее за плечо.
- Что? – Наталья мгновенно открыла глаза и принялась нашаривать очки.
- Кто-то за дверью ходит.
- Быть того не может!
- Тише, не кричи ты так. Конечно, не может. Но у меня уже нервы на взводе, еще чуток и окочурюсь с перепугу.
Наталья подышала на линзы и протерла их о наволочку.
- Сколько времени? – спросила она.
- Без понятия. Да хоть шестьдесят одна минута двадцать пятого! Я часы на раковине оставила, когда мылась. Что это шумит так?
- Дождь пошел, - ответила Наталья, обернувшись к окну.
Крупные капли воды барабанили по ржавым подоконникам, заливали стекла. Женщины выглянули в прихожую. «Баррикада» из кроватей выглядела нетронутой, дверь была закрыта. По крайней мере, СЕЙЧАС она была закрыта. Наталья взяла сигареты, зажигалку.
- Наташа, пожалуйста, кури здесь, - взмолилась Гуля. – Я заору, если ты уйдешь на балкон.
Наталья чиркнула зажигалкой и глубоко затянулась, пуская дым ноздрями.
- Ты не созрела, чтобы проверить лестничную клетку? – спросила она.
- Нет, ни в коем случае! – вздрогнула Гуля. – Еще скажи – байкера проверить.
- И как, по-твоему, мы выдержим еще двенадцать дней?
- Мы не выдержим, - обреченно ответила Гуля. – Я – точно не выдержу. Если начну биться башкой об стену, свяжи меня простыней.
- Неплохая идея, - одобрила Наталья. – Простыней у нас аж четыре комплекта, плюс пододеяльники, плюс занавески… нет, занавески не подойдут, старые. В принципе, можем сварганить канат и спуститься вниз. НПК «Апейрон» может идти нахрен со своим контрактом. Я им не крыса лабораторная.
Гуля пожала плечами.
- Наташ, извини, но ты несешь ахинею. Я просто молчу о том, что мы не умеем вязать простыни в узлы. Я только напоминаю тебе, что это девятый этаж. А я больше метра на руках не проползу. Я художница, а не матрос дальнего плавания. Посмотри на мои руки, если сомневаешься.
Наталья посмотрела на свои.
- У меня синяки, как ты за меня вчера держалась, - сказала она. – Хватка у тебя мертвая, когда приспичит. Ладно, проехали. Дурацкая идея. Ну, допустим, одна из нас доберется до низу, не разобьется. Кто там ждет? Допустим, не разобьемся обе, и дальше чего? Пешком обратно через квартал? КТО нас догонит?
- Наташ, скажи мне правду, - попросила Гуля. – Наташ… Ты думаешь, он может… встать?
Наталья прикурила новую сигарету от бычка и затушила его водой из-под крана. Бросила в раковину.
- Нет, я не думаю, что он может встать. Я думаю, он уже встал. Вылез из своего гроба. И ты думаешь то же самое. И наверняка это так и есть.
***
Мне удалось получить характеристики обеих участниц проекта «Лазарь-2010»: на Яковенко – из ИТК, на Алимову – из больницы, в которой ее откачали после попытки покончить с собой.
Я не профессиональный психолог, но, по-моему, эти женщины идеально подходили для эксперимента, при котором объективная реальность ставится в зависимость от человеческого сознания. Внушаемость, мнительность, симптомы паранойи, неспособность критически анализировать простейшие факты – всё это так или иначе свойственно большинству людей, но у них превышало все допустимые нормы. Удивительно, как они задолго до проекта не очутились на принудительном лечении: обе шли по жизни, как по краю пропасти…
Для Гюльнары Алимовой уже второе пробуждение в квартире на девятом этаже стало переломным моментом. Реальность стремительно от нее ускользала, и она не могла ее удержать. Но вот Наталья (Натаха-приблуда) еще упрямилась и по-своему что-то раскладывала по полочкам. Самый разумный аргумент так и напрашивался, и, сопротивляясь из последних сил, Яковенко пустила его в ход.