— Они хотели скидку порядка десяти процентов от базовой цены, ну а я настаивал на премии примерно в том же размере. Так что итоговое расхождение — двадцать процентов. Не так уж и мало, конечно.
— А если проценты перевести в рубли? — полюбопытствовал Лунин.
Веретенников остановился. Илья видел, что прогулка и долгий разговор его собеседника уже сильно утомили.
— Базовая цена, от которой мы плясали, порядка двух миллиардов рублей. Двадцать процентов посчитать можете?
— Четыреста миллионов, — Лунин покачал головой, — это много. Очень много.
— «Много»? — переспросил Андрей Сергеевич. — Для чего? Или для кого? Чтобы убить меня, может, и много, а вот чтобы Гришин из-за этих денег решил замараться, я что-то сомневаюсь.
— Кто? — Илья хотел было достать из кармана записную книжку, но потом решил, что запомнит и так.
— Гришин Геннадий Александрович. Я думаю, вы про него слышали.
— Да, что-то слышал, — Лунин неуверенно кивнул, — а почему вы не назвали его имя раньше?
— Зачем? — устало вздохнул Веретенников. — Я жалею, что сейчас сделал это. Но ведь вы бы все равно со временем узнали. Понимаете, дело в том, что я собираюсь принять предложение Гришина. Конечно, мы с ним еще поторгуемся какое-то время, но все же я надеюсь закрыть сделку в этом году.
— Так вы все же его боитесь?
— Боюсь? — Андрей Сергеевич снисходительно улыбнулся. — Глупости какие. Я всего лишь понял, что мне ничего не хочется. Вообще ничего. Ни работать, ни зарабатывать. Я хочу лечь где-нибудь в шезлонге под пальмой и просто лежать, слушать, как шумит море до тех пор, пока мне и это не надоест.
— А потом?
— А потом я что-нибудь придумаю, — усмехнулся Веретенников, — поверьте, у меня неплохо работает фантазия.
— Я верю, — кивнул Лунин, — только, если не ошибаюсь, в Карловых Варах нет моря.
— Ну что поделать, — Веретенников подарил Лунину на прощание еще одно слабое подобие улыбки, — везде свои недостатки.
Разъяренный медведь, выпучив глаза, неотрывно смотрел на огромного кабана. Тот тоже, не мигая, уставился на своего противника. Огромные клыки вепря выглядели устрашающе, однако хозяин тайги был, несомненно, сильнее. Со стороны за этой схваткой, которая вот уже несколько лет не могла ни начаться, ни кончиться, наблюдала голова огромного лося. Ее стеклянные глаза безучастно смотрели на противостояние таких некогда грозных и таких беспомощных теперь противников.
Окинув взглядом зал ресторана, Лунин вслед за метрдотелем прошел на верхнюю галерею, где его уже ждали. Два охранника стояли у лестницы, облокотившись на перила, и разглядывали Илью все то время, пока он неторопливо поднимался. Переведя дух, Лунин прошел к угловому столику, за которым расположился потягивающий коньяк Гришин. Через стол от него сидели еще двое мужчин, прервавших свою беседу при появлении следователя. На столе у них было совершенно пусто, из чего Илья заключил, что мужчины либо совсем недавно появились, и их еще не успели обслужить, либо пришли в ресторан не для того, чтобы перекусить. Сам Лунин был достаточно голоден, однако, на его взгляд, цены в «Гризли» были несколько высоковаты для того, чтобы получать от съеденных здесь блюд удовольствие.
— Мне зеленый чай. С жасмином, — буркнул он в спину уже повернувшегося, чтобы уйти, метрдотеля. Мужчина удивленно взглянул на Илью, словно тот сказал что-то неприличное и, коротко кивнув, удалился.
— А что это вы так скромно? — Гришин промокнул губы салфеткой. — По вам и не скажешь, что вы такой любитель чая, — его губы чуть растянулись в улыбке, — с жасмином.
— По вам тоже не скажешь, что для того, чтобы пообедать, вам нужна помощь роты красноармейцев. — Илья оглянулся на застывших охранников и уселся на клетчатый диванчик напротив Гришина.
— Ну знаете, статус обязывает, — Геннадий Александрович вновь протянул руку к бокалу с коньяком, — так что они везде со мной ходят.
— «Статус»? — переспросил Лунин. — Ваш статус по делу пока не определен. Пока я вас рассматриваю как потенциального свидетеля, ну а там, как говорится, следствие покажет.
Рука Гришина застыла в воздухе, а затем медленно поставила бокал на стол.
— Какое дело, Лунин, вы, вообще, что несете?
— Я сейчас говорю о деле, которое расследую. Оно касается нападения на семью новосибирского предпринимателя Андрея Веретенникова. Вы ведь, кажется, с ним знакомы?
— Веретенников? — удивился Геннадий Александрович. — Ну знаю, конечно. Не повезло мужику, капитально не повезло. Так это вы что, из-за него захотели со мной встретиться? Надо же, а я-то думал…
— Нет, — Илья отрицательно покачал головой, — других тем для разговора у меня с вами не предвидится.
— Да? — В голосе Гришина послышалось облегчение. Он наконец сделал большой глоток коньяка и удовлетворенно выдохнул. — Ну давайте поговорим. Хотя, честно, не очень представляю, какая вам может быть от меня польза.
— Насколько я знаю, — Лунин глубоко вдохнул, втягивая ноздрями коньячный аромат, — вы проявляли интерес к предприятию Веретенникова.
— Почему проявлял? — пожал плечами Гришин. — Я и сейчас проявляю. Причем имею основания предполагать, что этот мой интерес в скором времени будет удовлетворен.
— А интерес Веретенникова? — Илья оглянулся, надеясь поторопить официанта, но, кроме охранников, на втором этаже ресторана никого не было.
— А что с его интересом? — хмыкнул Геннадий Александрович. — Конечно, столько, сколько он ломит, я ему платить не собираюсь, но в связи с последними событиями, так сказать, из чувства сострадания, процентов пять к цене я накинуть готов.
— «Накинуть»? — недоверчиво переспросил Лунин. — Вы хотите сказать, что не собираетесь воспользоваться ситуацией и продавить цену ниже?
— Представьте себе, нет, — резко отозвался Гришин. — Что вы так смотрите? Не надо пытаться сделать из меня негодяя.
— Вы думаете? — Илья не смог сдержать иронию.
— Послушайте, Лунин, — повысил голос Гришин, и Илья тут же почувствовал пронзительные взгляды четырех пар глаз, впившиеся ему в затылок, — то, что ваша жена решила уйти от вас, — это результат ваших с ней отношений.
— Верно, — согласился Илья, — а то, что она решила уйти к вам, — это результат уже ваших с ней отношений.
— Да! — покраснел Гришин. — Но только при этом у меня с вами никаких отношений не возникло, и вы не вправе предъявлять мне какие-либо претензии. Она не вещь, которую у вас кто-то украл, а взрослый человек, который принял решение. И все, что вам остается, так с этим решением примириться!
Илья никак не мог вспомнить, где именно, но точно где-то читал совет досчитать до пяти, якобы это помогало успокоиться при неприятном общении. Досчитав до семи, Лунин бросил, поняв, что не помогает, и медленно встал с диванчика, опираясь на стол обеими руками. Он заметил испуганный взгляд, брошенный Гришиным куда-то в сторону.
— Скажите, Геннадий Александрович, а вы именно для того всю эту группу поддержки и притащили? Чтобы иметь возможность — вот так мне это все в лицо выкрикнуть? Так я вам вот что скажу, — Лунин сжал руки в кулаки и теперь опирался на стол костяшками пальцев, — напрасно беспокоились. С моей стороны вам абсолютно ничего не угрожает, — Илья усмехнулся и выбрался из-за стола, — разве что я получу какую-то новую информацию о вашем участии в деле Веретенникова. Но тут уже, сами понимаете, ничего личного.
Широким шагом, потирая на ходу покрасневшие кулаки, Лунин направился к лестнице, где чуть не столкнулся с несущей поднос официанткой.
— Чай вы заказывали? — беззаботно спросила девушка.
— Чай? — Лунин мрачно взглянул на поднос. — Вы его там что, выращивали, что ли? Ну отнесите за тот столик, а то товарищу коньяк запить нечем.
Выйдя на крыльцо, Илья начал было спускаться по черным гранитным ступеням, но, не дойдя и до середины лестницы, удивленно застыл, потом сунул руку под пиджак и прижал к левой груди. Там, глубоко внутри, какой-то маленький, но злобный зверек впился когтями в пульсирующую, выталкивающую из себя кровь мышцу и стискивал, не отпуская. Илья несколько раз осторожно вдохнул, а затем, зажмурившись, начал считать. При счете шесть зверек постепенно начал убирать когти, а когда Илья досчитал до десяти, опять спрятался в свое тайное убежище.
Глава 5
Новую щетку для чистки снега с машины он собирался купить еще два с лишним месяца назад, в начале октября, когда этот самый первый снег еще только шутя припорошил улицы города. Старая щетка вместе с его старым автомобилем досталась новому владельцу. В том, что она сможет исправно отработать еще не одну зиму, Лунин не сомневался. По поводу проданного «эксплорера» он уверен не был. Но человек, желавший купить большую машину за маленькие деньги, сам сделал свой выбор. Во всяком случае, ему досталась хорошая щетка со скребком на обратном конце телескопической ручки.
Илья еще раз взглянул за окно на бесконечный поток кружащихся в небе белых хлопьев и насыпал в кофе еще одну ложку сахара, в надежде хоть как-то подсластить не самый лучший день уходящей недели. Облизав ложку, Илья положил ее на тумбочку и, вытянув губы, осторожно попробовал кофе. Было очень горячо и очень сладко. Так сладко, что вкус самого кофе почти не чувствовался. Лунин вздохнул, день явно не задался, а судя по навалившему снегу, его ожидает и не самый лучший вечер, который начнется со смахивания снега перчаткой с заледеневшего «хайлендера», а затем долгая, полная непредвиденных остановок, дорога домой по пятничным пробкам.
Хотя, мог ли вообще быть удачным день, который начался с разговора с Хованским? Нет, не просто с разговора, а с такого разговора. Илья отхлебнул еще кофе и поморщился. Интересно, почему вообще называют разговором вариант общения двоих людей, при котором один сидит молча, уставившись в пол, а другой бегает кругами по кабинету и непрерывно орет, причем с каждым кругом его вопли становятся все более яростными? Где-то слева один из коренных зубов недовольно заныл, посчитав сладкое горячее месиво непосильным испытанием для своей нервной системы. Лунин потер щеку, пытаясь успокоить недовольного, и отставил чашку в сторону. Зуб тут же притих, очевидно надеясь на дальнейшее благоразумие своего хозяина. Вот если бы Хованский мог так же быстро успокаиваться, Лунин хмуро взглянул на почти полную чашку кофе. Идти через весь длинный, полный приоткрытых дверей и любопытных взглядов коллег коридор, чтобы вылить кофе в раковину и сполоснуть чашку, Илье не хотелось. А что он мог ответить Хованскому? Сказать, что дело будет непременно раскрыто? Если не в этом году, то непременно в следующей пятилетке? Взяв со стола чашку, Илья подошел к окну, воровато оглянувшись, быстро повернул ручку и распахнул створку. Черная жижа, прямо в воздухе смешиваясь с белыми и пушистыми хлопьями, полетела вниз и исчезла из виду. Илья захлопнул окно и улыбнулся своему отражению, пытаясь хоть как-то подбодрить уныло глядящего на него заоконного Лунина. А вот эти крики? «Что, звездой себя возомнил, маньяколов хренов? Все, закатилась звезда твоя. Нет ее больше!» Вот к чему это было? Уже прошло больше