— Нет, — Илья подался вперед, чтобы быть ближе к задержанному, и почувствовал, как столешница впилась ему в живот, — остальных мы не изловили. И вы ведь прекрасно понимаете, что ваш друг, Егор, уже ничего большего нам сказать не сможет, а значит, и пользы от вашего собственного рассказа не так уж и много.
Конечно, Лунин изрядно лукавил. После установления личности погибшего от передозировки наркомана опера начали бы отрабатывать предыдущие связи, круг общения и, вполне возможно, смогли бы найти в его прошлом какую-то зацепку. Но на все эти действия потребовалось бы изрядное количество сил и времени, а результат был совсем неочевиден.
Сидящий напротив Лунина человек кивнул, показывая, что ход мыслей следователя ему понятен, и задумчиво потер заросший редкой седой порослью подбородок.
— Я врать не буду, не тот я человек, чтобы хороших людей попусту за нос водить.
Услышав Кирюшину реплику, Зубарев издал удивленный хрюкающий звук, однако под укоризненным взглядом Лунина сдержался от того, чтобы как-то прокомментировать утверждение задержанного.
— Кто там с Егором то дело отрабатывал, честно скажу, не знаю. Но одно сказать могу, он последние пару лет с Мишей Бегунком плотно кентовался.
— Бегунок? — переспросил Лунин. — Почему Бегунок, в бегах был?
— Не, какой там, — замотал головой Кирюша, — он и на зону-то ни разу не попадал. Говорят, по молодости спортсменом он был хорошим, бегал быстро. Вроде как даже медали какие-то привозил, уж не знаю откуда. Я, правда, сам тех медалек не видел, мы, когда с Мишей познакомились, он не то что медальки, он уже и телевизор из квартиры вынес.
Последние слова Кирюша, несмотря на зависимость от наркотиков, сумевший сохранить телевизор в неприкосновенности, произнес с явным презрением.
— А потом и квартиру саму продал. Ну как продал, — усмехнулся Кирюша, — договор-то он подписал. А вот с деньгами там какая-то заморочка получилась, кинули его, я так думаю. У него с того случая крыша набок уехала, но не то чтобы вся полностью, а так, кусками. Вроде разговариваешь с ним, нормальный, но ежели что вдруг ему не понравится, сразу все, лампочка в голове гаснет, дурак дураком становится.
— И где этот дурак сейчас обитает? — полюбопытствовал Зубарев, но Кирюша в ответ лишь пожал плечами:
— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Я его уж полгода точно не видел. Раньше у него комната вроде была в коммуналке где-то в Заречном, но я там у него никогда не был.
— Фамилия у этого Бегунка имеется? — с надеждой спросил Лунин.
— Фамилия? — удивился вопросу Кирюша. — Конечно, имеется. Как человеку без фамилии? Не бывает такого!
— Ну! — не выдержал Зубарев.
— Чего — ну? — непонимающе обернулся к оперу Кирюша.
— Фамилия какая у него?
— Да откуда ж я знаю, — Кирюша развел руками, — я ж ему письма не писал, зачем мне его фамилия?
— Вот ты тварь! — Зубарев с силой ударил кулаком по столу. Судя по тому, как Кирюша испуганно втянул голову в плечи, только присутствие Лунина спасло его от более близкого контакта с оперативником.
— Я же правильно вас понял, этот Бегунок наркотики употребляет? — Лунин подумал, что после его ухода Зубарев наверняка изобьет Кирюшу.
— Ну а как же, как же без этого? — Кирюша виновато улыбнулся.
— Хорошо, а у кого он их покупает?
— Так я же говорю, не видел его полгода уже, — Кирюша бросил испуганный взгляд на тяжело вздохнувшего Зубарева, демонстративно хлопнувшего тяжелой ладонью по задрожавшей столешнице, — но раньше, раньше он всегда у Полярника брал. Мы с ним там несколько раз пересекались.
— У Полярника? — устало переспросил Лунин.
— Ну да, — закивал Кирюша, — его все так зовут, у него точка потому что на Амундсена, живет он там, ну и барыжит по-тихому.
— Ну вот, — обрадованный Зубарев вскочил на ноги и одобрительно хлопнул Кирюшу по спине, отчего тот вновь испуганно втянул голову в плечи, — поехали, прокатимся по-быстрому.
— Куда это мы прокатимся? — Кирюша вовсе не разделял восторга оперативника. — Вы что, хотите, чтоб меня завтра же подрезали или еще чего похуже сотворили?
— Киря, — капитан крепко ухватил беднягу за плечи и приподнял со стула, — чего похуже ты с собой и так уже давно сделал. Не выделывайся, поехали. В машине посидишь, квартиру только покажешь и все, — успокоил он задержанного.
— Ну если только из машины, — пробубнил Кирюша и недоверчиво взглянул на капитана: — Так а со мной-то чего потом будет? Отпустишь?
Лунин успел ответить быстрее оперативника:
— Если адрес будет верный и этот ваш Полярник сможет сказать нам что-то толковое по Бегунку, то завтра пойдете домой. Я обещаю.
К удивлению Лунина, его реплика не понравилась сразу обоим. Зубарев, недовольно сложив на груди руки, исподлобья взглянул на следователя и пробормотал:
— Какие мы все за чужой счет добренькие.
Не было радости и на лице Кирюши.
— Если то, если это. Я за весь город отвечать не могу. А если Полярник ничего не знает? Давайте как-то конкретнее.
— Других вариантов у меня, к сожалению, нет. — Илья встал, извиняясь, развел руками. — Если вас этот не устраивает, то мне остается только откланяться. Как-никак пятница, — улыбнулся Лунин и сочувственно поинтересовался: — А вы, Вадим Юрьевич, я так понимаю, всю ночь работать будете?
— Да, — сокрушенно вздохнул Зубарев и вновь хлопнул несчастного Кирюшу по спине, — будем работать. Причем, я так вижу, работы много, будем всю ночь впахивать.
— В принципе, я уже собрался, — быстро сориентировался Кирюша, — так что можем ехать.
— Вот за что я тебя всегда ценил, так это за сообразительность, — усмехнулся оперативник и быстро вытолкал задержанного из кабинета. Вслед за ними в коридор вышел Лунин.
До Амундсена они доехали меньше чем за десять минут.
— После светофора направо поворот к домам будет, — подсказал Кирюша, только к дому лучше не подъезжать, у него окна на обе стороны выходят.
— И что, он сидит на обе стороны смотрит все время, ждет, когда за ним приедут? — усмехнулся сидевший за рулем сержант, но все же притормозил метрах в ста от длинной шести-подъездной девятиэтажки.
— Вот смотрите, — сцепленными наручниками руками Кирюша указал в сторону дома, — если отсюда смотреть, то справа второй подъезд. Четвертый этаж, квартира трешка, по лестнице подниметесь, слева будет. На эту сторону у него одно окно выходит, но вроде света не видно.
— Смотри, Киря, не обмани, — пригрозил Зубарев, а то я тебе подсветку быстро организую, на оба глаза.
— Пойдем уже. — Откровенная грубость оперативника Лунину не очень нравилась, поэтому, не дожидаясь ответа, он распахнул дверь и выбрался с неудобного заднего сиденья полицейской «приоры».
— Что, жалеешь его? — спросил Зубарев, когда они прошли около половины пути, отделяющего их от девятиэтажки. — Вижу, что жалеешь. Думаешь, как это так, человек помощь следствию оказывает, а опер Зубарев, скотина такая бесчувственная, все ему кулаком в морду ткнуть норовит? Правильно говорю?
Илья лишь молча пожал плечами. Шедший на полшага впереди Зубарев каким-то непонятным образом заметил, а быть может, почувствовал движение Лунина.
— Ты плечами не жми, я же не идиот, вижу. — Капитан на мгновение остановился, а потом зашагал уже рядом со следователем. — Хорошо рассуждать, когда сидишь в своем кабинетике, а опера к тебе сами приходят. В одной руке задержанный, в другой — его чистосердечное. Красота! Только запротоколировать, да в суд передать. А как это чистосердечное появляется, вам же никому не интересно. Вы же одно только требуете — добудь! Как хочешь, но добудь! А если что-то грязное вдруг выплывет, вы же первыми от оперов, с кем работаете, и откажитесь.
— Знаешь, я что подумал, — Илья поплотнее запахнул воротник пальто, — мы ведь код от домофона не знаем. Как в подъезд попадем?
Оперативник остановился и удивленно уставился на Лунина.
— То есть сейчас ты это считаешь самым главным? После всего, что я тебе только что выложил?
— Ну, в подъезд же как-то войти надо, — пожал плечами Лунин, — можно, конечно, подождать кого-нибудь, но холодно. У меня на ботинках подошва тонкая, ноги мерзнут.
— Какие мы нежные, — Зубарев нажал кнопку на домофоне, — сейчас, кто-нибудь нас запустит.
После того как в третьей вызванной по домофону квартире им ответили, что полиция и так знает, как дверь открыть, Илья, подпрыгивая на месте, чтобы хоть как-то разогнать кровь в замерзших ногах, предложил:
— Может, участковому позвоним? У них ведь коды от всех подъездов есть.
— Можно и участковому, — не стал спорить тоже начавший замерзать оперативник.
Войдя в подъезд, Лунин поднялся на несколько ступенек на площадку первого этажа и поднес руки к пышущей жаром чугунной батарее.
— Ну что, ты на лифте, я пешком? — поторопил его Зубарев.
Лунина предложение вполне устроило.
Когда двери лифта нехотя распахнулись на четвертом этаже, оперативник уже стоял на лестничной площадке. Илье вдруг стало жаль, что квартира Полярника находится не на девятом этаже, тогда у Зубарева, наверное, был бы не столь бравый вид, но ему тут же стало стыдно за такую мысль.
— А если он нам не откроет? — Илья с сомнением взглянул на наполовину оплавившийся дверной звонок, который явно кто-то пытался поджечь зажигалкой.
— Откроет, — беззаботно отмахнулся капитан и протянул руку к звонку, — спецназом припугну, сразу откроет. Все открывают.
И действительно, сразу после того, как Зубарев ткнул удостоверением в глазок, щелкнул вначале один, потом другой замок, и дверь распахнулась.
— Чем могу быть полезен?
Невысокий, но очень полный мужчина лет шестидесяти с любопытством смотрел на незваных гостей сквозь толстые линзы очков. Внешне он больше напоминал научного работника или одного из преподавателей городских вузов, и если бы не полученное от Кирюши описание внешности Полярника, Лунин бы засомневался в том, что они пришли по нужному адресу.