Теперь граф Нортумберленд вместе с Данбарами также активизировали военные действия на пограничье. Пласкарден сообщает, что «3 февраля 1401 года отряд со старшими сыновьями графов Шотландской Марки и Нортумберленда во главе совершил рейд в Западный Линтон. Дважды они нападали на замки Хэйлз и Трепрейн, хотя и неудачно». В начале марта с английской стороны был совершен еще один набег на шотландские земли — состав участников тот же[154].
Основными объектами набегов английских отрядов были земли Дугласов и их союзников. Шотландцы платили англичанам той же монетой, поэтому ситуация в приграничье стала вновь накаляться. В ожидании крупных военных действий Генрих IV 25 мая 1402 г. издал распоряжение шерифам северных графств быть готовыми для отражения вторжения шотландцев[155].
Примечательным является то, что спустя два месяца, 4 августа 1402 г., король снова приказывал своим вассалам на Севере «быть готовыми сопровождать короля в Шотландию»[156], что говорит о намерениях короля вновь вторгнуться в Шотландию. Хотя, судя по документам этого периода, для английского короля время было крайне неблагоприятным. В сложившейся внешне— и внутри— политической обстановке идея вторжения в Шотландию была мало осуществима.
Летом 1402 г. на помощь мятежному валлийскому лорду Оуэну из Франции прибыл корпус Жана де Бурбона, графа де Ла Марша[157]. Генрих IV приказал всем прибрежным городам приготовиться к отражению возможных нападений французов[158]. В самой Англии снова активно циркулировали слухи о скором возвращении низложенного короля Ричарда II и о его пребывании в Шотландии под покровительством шотландского короля.
Кэпгрейв сообщает, что, например, в местечке Уэр (Северная Англия) был схвачен некий священник, при котором находился список людей, принявших якобы сторону короля Ричарда II (1401)[159]. Хронист также указывает, что была арестована графиня Оксфорд, распространявшая слухи о том, что «Ричард II выжил и должен вскоре вернуться в Англию с сильной армией, чтобы снова править» (1403)[160]. Как уже говорилось выше, вероятно, такого рода слухи могли распространяться в Северной Англии не без участия партии Олбани.
К этому времени в самой Шотландии противники партии Дугласа-Олбани лишились своего авторитетного лидера — герцога Ротси, правившего в течение двух лет настолько «безответственно и дико»[161], что в 1401 г., король Роберт III был вынужден сместить герцога, а когда тот отказался оставить власть, шотландский монарх приказал силой арестовать собственного сына.
После ареста Дэвид Ротси был помещен под стражу в Фолкленд — замок своего дяди Олбани, на которого король вновь возложил обязанности регента Шотландии. Спустя полгода, в марте 1402 г., он там же умер. На теле принца не нашли ничего необычного, однако, все признаки указывали на то, что его уморили голодом. Тем не менее, власть Олбани была настолько велика, что все подозрения с него были сняты очень быстро[162].
Как важную победу англичан над шотландцами, английские хронисты преподнесли столкновение 22 июня 1402 года вблизи местечка Несбит Мьюир (Южный Лоуленд). С английской стороны был отряд графа Джорджа Данбара, «находившегося на службе Генриха IV», а с шотландской — во главе отряда стоял сэр Патрик Хепберн из Хейлза. Шотландец Пласкаден, вероятно, желая оправдать поражение соотечественников, рассказывает, что сэр Патрик Хепберн возвращался домой после набега, в котором его отряд понес ощутимые потери. Он и его люди были сильно изнурены переходом, когда уже на территории Шотландии их нагнал отряд графа Джорджа Данбара. Вскоре граф Шотландской Марки соединился с отрядом своего старшего сына — сэром Патриком Данбаром. Затем объединенный отряд Данбаров атаковал противника и «вот почему удалось одержать победу над сэром Патриком Хепберном»[163].
В результате боя шотландцы потеряли 240 человек, в числе которых был и их лидер сэр Патрик. Другой шотландский хронист — Боуэр, с прискорбием отмечает, что в этом бою погиб «цвет рыцарства большей части Лотиана [графство в Лоуленде — С.И.]»[164]. Впрочем, немного далее он, уже с известной долей гордости за мощь своего королевства, описывает войско, которое собрали шотландцы всего лишь через две недели после Несбит Мьюра. По словам Боуэра, «большое войско шотландцев численностью 10 тыс. человек в начале июля [1402 г. — С.И.] вторглось в Камберленд, заставляя англичан бежать в ужасе из своих домов»[165].
Шотландцев там встретил местный епископ Карлайла, который от имени графа Генри Нортумберленда, руководил войсками графства. Англичанам удалось отразить нападение, а шотландцы понесли серьезные потери[166].
Арчибальд Дуглас, четвертый граф Дуглас, после смерти своего отца в начале 1400 г., продолжая его политику, поддерживал франко-шотландский альянс и активно участвовал в государственных делах Шотландии. Такая политическая ориентация вполне объяснима, если учесть, где находились его владения, и то, что поэтому часто интересы альянса и графа в пограничье совпадали. Самого себя четвертый граф Дуглас именовал не больше не меньше как «великий страж шотландского пограничья» («great guardian of the marches of Scotland»)[167]. Действительно, если взять карту шотландского пограничья, то видно, что владения Дугласов и их вассалов покрывают почти всю территорию, за исключением королевских городов и бургов.
Влияние короны в этом регионе было незначительным, а авторитет Дугласов был, наоборот, непререкаем[168]. Лишним подтверждением этой оценки могут послужить слова Пласкардена, написавшего, что «в год смерти (выделено нами — С.И.) Арчибальда Черного Дугласа[169] английский король вторгся Шотландию», получается, что для страны факт смерти графа был даже более памятен, нежели вторжение английского короля[170].
Шотландские лорды, мечтавшие «отомстить англичанам за поражение при Несбит Мьюре»[171], собирались предпринять крупномасштабный поход по северо-английским графствам. Во главе шотландского отряда стал Арчибальд, граф Дуглас. Как отмечает английский хронист Кэпгрейв, «во время Парламента 1402 г. шотландцы решили, что часть их корпуса должна отправиться в Уэльс [выделено нами — С.И.], а другая — вторгнуться в Англию»[172].
Уклоняясь несколько в сторону от главного сюжета, мы бы хотели отметить, что между Шотландией и Уэльсом существовали налаженные связи. Шотландия, как и Франция, оказывала валлийцу Оуэну Глендоуэру помощь в его войне с англичанами — отдельные шотландские отряды находились в составе войска валлийского мятежника. Как отмечает хронист Боуэр, Оуэном Глендоуэром, весьма к месту, цитировалось пророчество одного из героев кельтского эпоса — Мерлина, говорившего, что «Уэльс будет освобожден только при помощи Шотландии и Ирландии»[173], и на самом деле Глендоуэр достаточно быстро сумел обеспечить себе поддержку и симпатию как со стороны самих валлийцев, так и со стороны населения Шотландии и Ирландии, играя этническом родстве, старой вражде этих королевств с Англией и на общности интересов[174].
Вероятно, сентябрьский поход Дугласа в 1402 г был скоординирован с действиями союзников, поскольку в этот же период на другом участке английской границы — в Уэльсе, где активно действовали французы. Однако, насколько нам известно, в этот год шотландские отряды в событиях в Уэльсе участия не принимали[175].
В сентябрьском походе 1402 г. помимо Дугласа, участвовали и другие влиятельные лорды: граф Энгус (глава Красных Дугласов), граф Мори, старший сын герцога Роберта Олбани Мердок Стюарт, граф Файф и др. К ним присоединились представители почти всех знатных родов Шотландии. Общее число баронов, принявших участие в этой кампании, перевалило за сотню. В числе участников этого похода оказались также около 50 французских рыцарей, по всей вероятности, находившихся в Шотландии при французской миссии. Общая численность шотландской армии, по словам Боуэра, достигла 40 тыс. человек[176].
Армия Дугласа вторглась в Северную Англию и прошла по ней опустошительным рейдом. Региональные хроники, сообщают, что тысячи человек, нашли убежище в близлежащих городах и крепостях, спасаясь от шотландского нашествия[177]. Значимость этого события для пограничного региона и политических отношений двух королевств, обусловила ту обстоятельность, с которой шотландские и английские хронисты рассказывают об этом походе. Однако, если одни — Пласкарден и Боуэр — изображают поход как справедливое возмездие за «урон, нанесенный Шотландии» и желание шотландцев «отмстить за поражение при Несбит Мьюре»[178]