Эта случайная мысль вспыхнула в его мозгу, словно зарница, осветив самые дальние закоулки сознания. Цепи. Воображаемые узы.
Он уже не обращал внимания, куда и идет и что говорит рядом с ним Куинн. Впереди стояла толпа, он направился туда. Даже если Куинн болтлив, как попугай, он не будет обсуждать свои интриги среди десятков человек. Он достаточно хорошо знал этого человека, чтобы избавиться от него.
Цепи. Он гнал это воспоминание из головы, но оно возвращалось снова. Это было сильнее его. Они нахлынули все разом, даже те, которые он едва помнил. Именно потому он едва не упал в обморок, внезапно увидев Карьера.
Цепи, подумал он, и понял, что если задержится на этой мысли еще мгновение, то снова окажется на полу у каменной стены, в тяжелых, горячих от лихорадки кандалах, не в силах даже поднять руку, чтобы вытереть рвоту с подбородка, в безысходной, вечной неволе…
— Нет, — яростно сказал он и резко свернул с дорожки, остановившись перед кукольным балаганом в окружении смеющихся и аплодирующих людей. Шум, смех. Все, чем можно заполнить его сознание, чтобы заглушить лязг цепей в мозгу.
Куинн еще говорил, но Джейми не слушал его, сосредоточенно глядя на сцену перед собой. Он часто видел такие вещи в Париже. Видел ярких и манерных кукол. Эти, длинноносые и уродливые, пронзительно выкрикивали оскорбления, дубася друг друга палками.
Ему стало легче дышать, головокружение и страх исчезли, смытые окружавшей его обыденностью, как теплой водой. Пунчинелло и его жена Джуди, так звали марионеток. Джуди держала палку и пыталась ударить Панча по голове, но он схватил ее. Дергая палку за концы, они пролетели по маленькой сцене с протяжным «Шиииит!» и свалились вниз. Толпа завопила от восторга.
Вилли бы это понравилось. При мысли о мальчике Джейми почувствовал себя и намного лучше и намного хуже.
В конце концов, он мог легко избавиться от Куинна; этот человек не мог заставить его ехать в Ирландию. Другое дело герцог Пардлоу. Как раз он мог отправить Джейми в Ирландию, но, по крайней мере, его задание не было связано с риском для жизни и угрозой потерять пожизненно свободу. Он мог его выполнить, закончить работу как можно быстрее а потом вернуться в Хелуотер. К Вилли.
Он вспомнил мальчика с внезапной болью, жалея, что Вилли не сидит сейчас у него на плечах, хватаясь за уши и хихикая над марионетками. Не забудет ли его Вилли, если он уедет на несколько месяцев?
Значит, ему нужно найти Сиверли побыстрее. Потому что ему нужно вернуться в Хелуотер. Он чувствовал вес ребенка на плечах, его тепло и легкий запах клубничного джема. Некоторые цепи можно носить добровольно.
— Где, черт возьми, ты пропадал? — потребовал Хэл без предисловий. — И, ради Бога, на кого ты похож? — Его глаза бродили по одежде Грея, полученной в «Бифштексе». Стюард клуба сделал все возможное, но платье село, полиняло и выглядело непрезентабельно.
— Не то, что это твое дело, но я промок под дождем и переночевал у своего друга, — ответил Грей спокойно. Ему было весело. Он чувствовал себя расслабленным и миролюбивым. Даже плохое настроение Хэла и неизбежная встреча с Фрейзером не могли его потревожить. — А где наш гость?
Хэл испустил долгий раздраженный вздох.
— Он сидит в парке под деревом.
— То есть прямо на земле?
— Не имею ни малейшего представления. Гарри Карьер пришел на чай, кстати, я ожидал, что ты тоже будешь здесь, — Хэл бросил на брата выразительный взгляд, который тот проигнорировал, — и, когда Фрейзер вошел, он только взглянул на Гарри, сразу повернулся и вышел из дома. Я только знаю, где он находится, потому что велел одному из лакеев следовать за ним.
— Уверен, ему это понравилось, — сказал Грей. — Ради Бога, Хэл. Гарри был губернатором Ардсмуира до меня, разве ты не знал?
Хэл раздраженно пожал плечами:
— Возможно. Ну и что?
— Он заковал Фрейзера в кандалы. На восемнадцать месяцев, и оставил так, когда возвращался в Лондон.
— О, — Хэл нахмурился. — Понимаю. Но откуда я мог знать, ради всего святого?
— Теперь знаешь, — жестко ответил Грей. — Если бы тебе хватило здравого смысла рассказать мне, какого дьявола ты собрался делать, а не… О, привет, Гарри. Не знал, что вы еще здесь.
— Я собирался идти. Куда пошел Фрейзер?
Гарри выглядел довольно мрачным. И он был в полной форме. Черт возьми, ничего удивительного, что Фрейзер не захотел остаться, он расценил появление Гарри, как новое оскорбление, попытку воспользоваться его беспомощным положением. Кажется, Хэл тоже начал что-то понимать.
— Черт, Гарри, — сказал он. — Мне очень жаль. Я не знал, что вы имели Фрейзера в анамнезе.
Анамнез, подумал Грей. Вот, как он это называет. Именно поэтому он и сам не явился к чаю. Он не мог себе представить, что сделает Джеймс Фрейзер, столкнувшись неожиданно с человеком, заковавшим его в кандалы, с человеком, велевшим пороть его, в гостиной человека, который его шантажировал. Что бы Фрейзер ни сделал, Грей не мог обвинять его за это.
— Я попросил Гарри прийти, чтобы мы могли вместе обсудить дело Сиверли. Кроме того, Гарри может дать нам имена людей, которые могут нам помочь в Ирландии, — продолжал Хэл, обращаясь к Грею. — Но я не подумал предупредить Гарри о Фрейзере заранее.
— Это не ваша вина, старина, — сказал Гарри грубовато. Он расправил плечи. — Не лучше ли мне пойти поговорить с Фрейзером?
— О чем, собственно? — Спросил Грей, неспособный представить, о чем можно говорить при данных обстоятельствах.
Гарри пожал плечами:
— Предложить ему сатисфакцию, если он захочет. Или вы знаете, что еще можно сделать?
Братья Грей обменялись взглядами совершенного понимания и ужаса. Последствия дуэли между старшим офицером полка и условно-досрочно освобожденным заключенным, находящимся под надзором командира полка (отбросив в сторону полную незаконность вызова заключенного в Лондон), и вполне реальная возможность, что один из них вполне может убить или покалечить другого…
— Гарри… — начал Хэл рассудительно, но Джон прервал его.
— Я буду вашим секундантом, Гарри, — поспешно сказал он. — Если это необходимо. Я пойду и…э-э-э… обсудить условия, да?
Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь и сбежал вниз по ступеням, торопясь, пока не услышал криков за спиной. Он перебежал через Кенсингтон-роуд, ныряя под носом у лошадей и слыша проклятия всадников, и шагнул в распахнутые ворота Гайд-парка, где остановился с быстро бьющимся сердцем, чтобы осмотреться.
Он не видел Фрейзера. После вчерашнего ужасного ливня установилась мягкая и ясная погода, высоко в ярком голубом небе парили птицы. В парке собралось множество народу, семьи с корзинками для пикника расположились под деревьями, по дорожкам прогуливались пары, карманники шныряли около толпы в Уголке ораторов и возле Панча и Джуди, в надежде увести плохо охраняемый кошелек.
Вернуться обратно и спросить, какой лакей следил за Фрейзером, и где он в последний раз его видел? Нет, решил он, направляясь в парк. Он не даст Гарри или Хэлу шанс вмешаться, они и так уже нагородили достаточно проблем.
Учитывая рост Фрейзера и его внешность, Грей не сомневался, что сможет обнаружить шотландца в любой толпе. Если он и сидел под деревом, как сказал Хэл, то сейчас его уже здесь не было. Куда бы пошел он сам на месте Фрейзера? Если бы он несколько лет жил на конной ферме в Озерном крае, а до этого в забытой Богом шотландской тюрьме?
Верно. Он двинулся в направлении Панча и Джуди и был рад, когда сразу увидел высокого рыжеволосого мужчину позади толпы, возвышавшегося над морем голов и явно поглощенного представлением.
Он не хотел лишать Фрейзера развлечения, поэтому решил подождать на небольшом расстоянии. Возможно, пьеса настроит шотландца на более добродушный лад, хотя он уже начинал сомневаться в умиротворяющем действии кукольного балагана. Он и сам заплатил бы неплохие деньги за возможность увидеть, как Фрейзер колотит Хэла по треуголке, несмотря на все возможные осложнения.
Он продолжал следить одним глазом за Фрейзером, а другим за игрой. Кукольник-ирландец ловко управлялся со своими актерами и сыпал меткими эпитетами, и Грей почувствовал внезапную вспышку удовольствия при виде улыбки Фрейзера.
Он прислонился плечом к дереву, наслаждаясь ощущением временной незаметности. Он уже спрашивал себя, что почувствует, снова увидев Джеймса Фрейзера во плоти, и с облегчением обнаружил, что неприятный эпизод на конюшне Хелуотера кажется достаточно далеким, что его можно задвинуть в прошлое. Но забыть о нем совсем, к сожалению, но и не вспоминать бесконечно.
Теперь Фрейзер склонил голову набок, прислушиваясь, что говорит ему худой кудрявый человек рядом, хотя и не отрывал глаз от сцены. Кудрявые волосы напомнили о Перси, но Перси тоже был в прошлом, и он решительно отринул эту мысль.
Грей сознательно не думал, что скажет и как начнет разговор, но когда пьеса закончилась, он оттолкнулся плечом от ствола и быстро пошел вперед, чтобы оказаться немного впереди Фрейзера, когда тот пойдет к краю парка.
Он не понимал, что привело его к мысли заставить шотландца сделать первый шаг, но это казалось естественным, и он, наконец, услышал, как Фрейзер тихо фыркнул у него за спиной — знакомый тихий звук, означавший нечто среднее между насмешкой и удивлением.
— Добрый день, полковник, — сказал Фрейзер, поравнявшись с Греем.
— Добрый день, капитан Фрейзер, — ответил он вежливо и скорее почувствовал, чем увидел испуганный взгляд Фрейзера — Наслаждались представлением?
— Хотел оценить длину моей цепи, — ответил Фрейзер, игнорируя вопрос. — В поле зрения дома, вероятно?
— Да, на данный момент, — честно сказал Грей. — Но я пришел не для того, чтобы увести вас. У меня сообщение от полковника Карьера.
Широкий рот Фрейзера невольно сжался:
— Да?
— Он хочет предложить вам сатисфакцию.
— Что? — Фрейзер смотрел на него.
— Удовлетворение за тот ущерб, что вы, возможно, понесли от его руки, — пояснил Грей. — Если вы хотите вызвать его, он придет.