— Нет, нет, останьтесь, — сказал он. — Важный вопрос, вы сказали? — его лицо не было особенно выразительным, но и маской карточного игрока его тоже нельзя было бы назвать, расчет и настороженность мелькали в глубоко посаженных глазках под толстой лобной костью.
— Личное дело, — ответил Грей, приятно улыбаясь Твелветри, который мерил его прищуренным взглядом. — Как я сказал, его можно отложить.
— Я уверен, капитан Твелветри извинит нас на несколько минут, — прервал его Сиверли. — Эдуард?
Ах вот как, христианские имена, подумал Грей. Ну, хорошо.
— Конечно, — Твелветри медленно повернулся к двери. Его глаза, как дула пистолетов, были устремлены на Грея.
— Нет, нет, — сказал Сиверли, указывая на его стул. — Останьтесь, Эдуард; Булстроуд принесет чаю. Мы с полковником Греем прогуляемся до беседки и обратно.
Грей с очаровательной улыбкой на лице поклонился Твелветри и последовал за Сиверли из библиотеки, чувствуя, как Твелветри взглядом прожигает ему дыру между лопаток.
Он поспешно рассмотрел свою стратегию, следуя за широкой спиной Сиверли через недавно подстриженный газон. По крайней мере, он не будет учинять допрос в присутствии Твелветри, но должен учесть, что все сказанное вполне может быть передано «Эдуарду».
— Какой красивый парк, — сказал Грей, когда они завернули за угол. Это была правда; вокруг раскинулись широкие газоны, заднюю лужайку окаймляли кусты роз и других цветущих кустарников; слева от обнесенного стеной сада, вероятно, располагался огород; верхушки фруктовых деревьев поднимались над оштукатуренной стеной. Вдали за искусственными террасами находилась очаровательная маленькая белая беседка, окруженная декоративными деревцами, и чуть в стороне конюшня.
— Спасибо, — сказал Сиверли с ноткой гордости в голосе. — Я занимался улучшениями в течение нескольких последних лет. — Но он был не такого склада человеком, чтобы отвлекаться на комплименты. — Вы сказали…? — Он повернулся к Грею, приподняв серовато-стального цвета брови.
— Да. — сказал «А», говори и «Б». Грей испытывал нечто сходное с безрассудным головокружением перед боем. — Вы случайно не помните адъютанта Чарльза Карруотерса. Он был в Квебеке одновременно с вами.
— Карруотерс, — задумчиво повторил Сиверли с легкой вопросительной интонацией, но было ясно, что это имя ему знакомо.
— У него от рождения была покалечена рука, — сказал Грей. Он не любил унижать Чарли подобного рода описанием, но сейчас это был самый надежный способ продвинуться вперед.
— О, да, конечно, — морщины на рябом лбу Сиверли немного разгладились. — Но он умер. Я уверен, что слышал о его смерти. Корь, не так ли? Или какая-то лихорадка?
— Да, боюсь, он умер. — Грей опустил руку в карман, надеясь, что хорошо запомнил расположение документов. Он вытащил сложенный вчетверо лист бумаги, но держал его в руке, пока не предлагая Сиверли.
— Вы случайно не знаете моего брата?
— Вашего брата? — Сиверли был откровенно озадачен. — Герцога? Да, конечно. Я имею в виду, знаю о нем, мы лично не знакомы.
— Да. Так вот, ему попал в руки довольно любопытный комплект документов, оставленный капитаном Карруотерсом. Он касается вас.
— Что касается меня? Какого дьявола? — Сиверли выхватил бумагу из рук Грея. Яростный гнев так внезапно вспыхнул в его глазах, что у Грея промелькнуло опасение, что сейчас повторится один из инцидентов, описанный Чарли. Жажда насилия кипела у этого человека под кожей; Грей отлично понимал, как такой человек мог попытаться убить Джеймса Фрейзера.
Сиверли быстро прочитал страницу, смял ее в руке и швырнул на землю. Вены вздулись у него на висках пульсирующими синими шнурами под кожей, которая приняла неприятный пурпурный цвет.
— Что за галиматья? — Спросил он глухим от бешенства голосом. — Как вы смеете приходить ко мне с этими поклепами, жалкий…
— То есть, вы отрицаете, что в словах капитана Карруотерса есть хоть доля правды? — Донесение касалось событий, приведших к мятежу в Канаде. Он располагал более убийственными сведениями, но решил начать с чего-то среднего по тяжести обвинений.
— Я отрицаю, что Пардлоу имеет право обвинять меня в малейшем нарушении! А что касается вас, сэр, — Сиверли вдруг поднял над головой Грея кулаки. — Будьте вы прокляты, надоедливый дурак! Убирайтесь отсюда!
Прежде чем Грей успел пошевелиться или заговорить, Сиверли уже развернулся на каблуках и понесся к дому, как бык с петардой в заднице.
Грей моргнул, запоздало понял, что перестал дышать и перевел дух. Беседка была в двадцати футах, он прошел к ней и сел на ступени, чтобы взять себя в руки.
— Очень убедительно, — сказал он себе под нос. Сиверли уже достиг газона и направлялся к дверям, время от времени яростно жестикулируя.
Очевидно, альтернативный план придется ненадолго отложить. Но в то же время, появилась новая информация для размышлений. Во-первых, Эдуард Твелветри; во-вторых, железный сундучок.
Грей проходил службу в армии в разных должностях с шестнадцати лет. Он знал, как выглядят казначейские книги, а так же казначейский сейф. Очевидно, дела Твелветри и Сиверли предполагали выделение денежных средств — и довольно значительных — ряду лиц.
Сиверли исчез в доме. Грей некоторое время продолжал сидеть, размышляя, но не пришел ни к каким твердым выводам. Очевидно, Сиверли не собирался ничего ему рассказывать о казначейском сейфе. Возможно, следовало верхом направиться в Брамптон-корт, где, как сказал дворецкий, остановился Твелветри, чтобы попытаться вытянуть сведения из второго заговорщика. По крайней мере, он был уверен, что Твелветри не набросится на него с дубинкой. Но все-таки жаль, что он не захватил свою шпагу.
Когда Грей собрался уже подняться на ноги из дома появился Твелветри собственной персоной, и посмотрев через лужайку, увидел Грея в беседке. Он нагнул голову и двинулся вперед, глядя сурово и решительно.
Грей ждал.
Твелветри слегка покраснел, но держал себя в руках. Ни один из признаков вулканического темперамента Сиверли не отражался на этом худом, длинноносом лице. Но на нем явно читалась враждебность и крайняя неприязнь.
— Вы должны уйти, полковник Грей, — заявил он без предисловий. — И больше не возвращаться. Я говорю вам это для вашего же блага; нет смысла беспокоить майора Сиверли, каковы бы ни были ваши мотивы. Нет, не говорите мне, — он угрожающе поднял руку. — Меня они не волнуют. Но вы должны знать о моих мотивах. Достаточно сказать, что вы вмешиваетесь в дела, которых не понимаете, и если вы будете продолжать, то пожалеете об этом.
Он собрался было развернуться на каблуках, но Грей под влиянием импульса протянул руку и схватил его за рукав.
— Минутку, капитан, если не возражаете. — Он нащупал свободной рукой в кармане жилета копию «Дикой охоты». — Взгляните на это.
Твелветри выглядел так, словно хочет вырвать руку и броситься прочь, но вместо этого нетерпеливо схватил бумагу и развернул ее.
Он даже не читал, а сразу побледнел при виде слов.
— Где вы это взяли? — Его голос снизился почти до шепота.
— У Чарли Карруотерса, — сказал Грей. — Я вижу, вам оно знакомо. Вы…
Ему не удалось договорить. Твелветри сунул ему бумагу в грудь с такой силой, что он сделал шаг назад, чтобы избежать падения. Он удержал равновесие, но Твелветри уже шагал прочь по узкой, мощеной плиткой дорожке. Грей увидел на камне улитку. Каблук Твелветри с громким хрустом опустился на маленький домик. Он не обратил внимания и продолжал шагать вперед, оставляя за собой пятнышко мокрого следа.
Глава 23План «Б»
Утро следующего дня было угрюмым и пасмурным, обещавшим дождь. Тем не менее, Грей торжественно облачился в мундир; Том Берд помогал ему с таким благоговейным чувством, словно Грей готовился к бою. Кожаные бриджи, перчатки, полированные сапоги… Грей на мгновение задумался над кинжалом, но в конце концов, вспомнив о нападении Сиверли на Фрейзера, пристегнул его к поясу.
Джейми, полусидя на подоконнике и прислонившись к оконной раме, хмуро наблюдал за приготовлениями. Он предложил поехать с Греем, но тот отказался, считая, что присутствие Джейми только разозлит Сиверли. Это должна быть очень неприятная беседа, и он не хотел дополнительных осложнений.
— Если я не вернусь, — сказал он Фрейзеру в дверях, — у вас есть мое разрешение поступать с Сиверли по своему усмотрению. — он собирался пошутить, но шотландец серьезно кивнул.
— Я доставлю ваше тело домой брату.
Том Берд испуганно охнул, но Грей улыбнулся, предпочитая считать это остроумным выпадом на свою довольно вялую шутку.
— Да, так и сделайте, — ответил он и пошел вниз, стуча каблуками.
Дворецкий в «Гластвиге» открыл ему дверь, вытаращив глаза на мундир.
— Мне нужно видеть твоего хозяина, — сообщил ему Грей, входя внутрь без приглашения. — Где он?
Дворецкий растерянно отступил.
— Хозяин не дома, сэр.
— Где он?
Парень пошевелил губами, посмотрел по сторонам в поисках ответа, но был слишком растерян, чтобы солгать.
— Потому… он в беседке, наверное. Он часто сидит там по утрам. Но он…
Грей повернулся на каблуках, оставив дворецкого наедине с его возражениями.
Он шел через лужайку к беседке, репетируя про себя, что сказать, и думал, что делать дальше, если его доводы не убедят Сиверли. Сегодня он мало верил в силу убеждения, но считал долгом перед собственным чувством справедливости дать майору шанс вернуться добровольно.
Если же нет… то он вернется под конвоем. Скользким моментом было то, что Грей не имел формальных полномочий в Ирландии, а тем более власти арестовывать кого бы то ни было, и Сиверли наверняка знал это. Для соблюдения законной процедуры Грей должен был сделать запрос юстициарию в Атлон и отправить команду солдат доставить Сиверли в Атлон (если юстициарий примет его сторону) и уже там официально передать его Грею, который обеспечит военный эскорт до передачи Сиверли в распоряжение британской армии.