К нашему счастью, шотландские водители ездят не слишком быстро и достаточно аккуратно – видимо, привыкли, что на дорогу периодически выскакивают олени, байкеры и прочая живность. Вадику все уступили дорогу и даже не посигналили. Совладав с управлением, Чиж поднял вверх руку, благодаря водителей за понимание, и как ни в чем не бывало покатил дальше. Я только усмехнулся и поехал следом.
Во время следующей остановки, пока укладывали дождевики обратно в кофры, я спросил:
– Что это было, на круге?
– Да я зазевался и поздно начал тормозить, а потом у меня колесо заблокировалось, и я решил, чтоб не падать, просто двигаться вперед.
Я подошел к «Спорстеру»: было интересно посмотреть, насколько резина стерлась об асфальт. Опустившись на корточки, я недоуменно уставился на торчащий из баллона жгут для ремонта проколов. Я точно помнил, что просил Чижа при подготовке байка к путешествию не экономить на ТО, моторном масле и резине…
«А вот он, похоже, забыл».
– Чиж?
– Да, Макс?
– А ты когда этот прокол чинил?
– В прошлом году, – подумав, ответил Вадим.
– А резина какого года?
– Не помню.
Я прищурился, силясь рассмотреть маркировку. Аккурат рядом со жгутом красовалась маркировка резины и дата производства – 2008 год!
– Вадик, у тебя резине десять лет.
– И что? Протектор, как новый. Я байк покупал с этой резиной.
– Чиж, ну ты же профессиональный механик. Должен знать, что через пять лет любая резина дубеет и перестает нормально сцепляться с асфальтом.
– Ну, это верно для машин… но мотоцикл-то полегче, вот я и подумал…
– Причина твоего феерического «слайда» – именно в дубовой покрышке, мой друг, – не дав ему договорить, сказал я. – Это сто процентов.
– Ну, может, ты и прав, – нехотя признал Чиж. – Но сейчас мы все равно ничего поменять не сможем, правильно? Поэтому буду ехать аккуратно.
– Это отличная мысль, – хмыкнул я. – А еще можешь немного увеличить дистанцию между нами. Она хорошая, но, думаю, чуточку еще можно.
– Макс, я, конечно, попробую… – медленно произнес Чиж, – но, боюсь, тогда я буду терять тебя из виду.
Улыбаясь и качая головой, я прошел к своему «Бонневилю».
– Макс, а какой у Лермонтова был размер ноги? – вдруг спросил Чиж.
Вопрос застал меня врасплох – как, в общем-то, и жгут для ремонта проколов, который я совершенно не ожидал увидеть на колесе чижовского мотоцикла.
– Честно говоря, даже не интересовался. Размер стихов – амфибрахий, дактиль, хорей – да, про это читал, а вот о размере ноги как-то… не задумывался. Погугли.
– Я гуглил.
Я удивленно посмотрел на Вадима.
– Там об этом ничего нет, – продолжил Чиж. – Амфибрахии есть, а размера ноги – нет.
– Что ж, в таком случае тебе остается только смириться с мыслью, что это знание кануло в прошлое, – с напускной серьезностью сказал я. – Этакая «неразгаданная загадка поэта».
К сожалению, на этом наши злоключения не закончились. К тому моменту, как мы наконец добрались до Дерси, на Шотландию уже опустились сумерки, и ворота замка оказались закрыты. При этом свет в окнах не горел. Возникло ощущение, что мы приехали не к жилому дому, а музею, закрытому после окончания рабочего дня.
– Что-то странное, – сказал я Чижу. – Решил бы, что он заброшен, но выглядит, как новенький.
– А это какой сейчас замок? – осторожно спросил Вадим.
– Дерси. Очень древняя резиденция могущественных и воинственных родов. В 1335 году, например, здесь заседал парламент Шотландии. С политической, стратегической и экономической точки зрения он был расположен просто идеально. Собственно, Лермонты появились в Дерси в середине пятнадцатого века, когда один из них, выходец из Эрсильдауна, известного рода в Бервикшире, женился на Джанет де Дерси. Вместе с замком он получил высокие наследственные должности в Сент-Эндрюсе – очень древнем религиозном, культурном и историческом центре графства Файф. Лермонты в то время были достаточно влиятельны и имели большой вес в церкви. На протяжении длительного времени они избирались мэрами Сент-Эндрюса. Джеймс Лермонт – самый известный из всех, он потом был также управляющим при королевском дворе, хранителем сокровищ Шотландии, мудрым дипломатом и советником короля Джеймса V…
Я запнулся, потому что мне послышался стук копыт.
«Лошадь?» – мелькнула мысль.
Я заозирался по сторонам и с удивлением обнаружил, что к нам действительно приближается дама верхом на гнедой кобыле. Если бы не наряд – незнакомка была закутана во вполне современный на вид дождевик – я бы решил, что к нам пожаловала гостья из прошлого.
– Добрый вечер, – сказала дама, когда наши взгляды встретились.
– Добрый вечер, – неуверенно ответил я.
– У вас необычный акцент. Вы иностранец? – спросила она.
– Да. Мы из России. Туристы.
– О. Ну, если вы хотите посмотреть Дерси, то он откроется только завтра.
– Откроется?
– Ну… да.
– А что здесь вообще внутри? – поинтересовался я. – Мы просто думали, здесь кто-то живет…
– Нет, к сожалению или к счастью, несколько лет назад его выкупил гонконгский миллионер – имени не помню, к сожалению – и теперь сдает его, как приморскую виллу, под свадьбы и торжества.
– Вот так новость… – пробормотал я.
Похоже, Дерси постигла судьба Середниково – красивый исторический фасад для привлечения туристов, а внутри – пустота, ни намека на дух старых времен. Правда, случилось это по совершенно разным причинам: если для потомков Лермонтова аренда усадьбы была единственным способом поддерживать ее в надлежащем виде, то гонконгский богатей относился к замку как к игрушке или экзотическому способу инвестиций.
«Сегодня она ему интересна, завтра – нет… пока приносит деньги, пусть будет, а что потом – да какая разница? Купит новую… И вроде выглядит все это здорово, но не покидает ощущение фальши…»
Распрощавшись с дамой на лошади, мы вернулись к своим байкам. Я посмотрел на часы. Восемь вечера. Дорога снова внесла свои коррективы: изначально мы планировали за день осмотреть Балкоми, Дерси и Сент-Эндрюс, после чего, переночевав в отеле в ста километрах к северу от графства Файв, отправиться в Плискарденское аббатство. И если Балкоми и Дерси мы смогли осмотреть хотя бы снаружи, то развалины Сент-Эндрюса так и остались для нас terra incognita. Естественно, такое положение дел меня не устраивало – именно поэтому я предложил Чижу переночевать где-нибудь на местности, утром спокойно осмотреть руины и потом уже отправиться в Плискарден. Вадим согласился – ехать впотьмах еще сто километров ему не улыбалось – и я погрузился в приложение «Букинг», надеясь быстро отыскать подходящий вариант. Увы и ах, меня ждало очередное разочарование: август – разгар туристического сезона в Шотландии, время, когда все отели забиты под завязку. Поняв, что оформить бронь не выйдет, я вывел на навигаторе все ближайшие отели, и мы с Чижом отправились в долгое странствие от точки к точке…
Мы проехали добрых пять мест, прежде чем в шестом нам наконец улыбнулась удача – в отеле «Викарсфорд Лодж» мы нашли долгожданный приют. Все благодаря улыбчивой старушке с седыми волосами, обаятельной улыбкой и добрыми черными глазами. Звали ее Одри Белл, но она сразу попросила называть ее бабушка Одри. Они владели этим скромным, но уютным местечком вместе с мужем, Александром, и, по словам самой хозяйки, всегда держали «номер про запас» для припозднившихся усталых путников.
– А вы, мальчики, почему приехали в Сент-Эндрюс? Я вообще – не поверите! – впервые тут русских вижу. Не приезжали еще, или приезжали, но не ко мне… Так зачем вы здесь?
– Мы путешествуем по местам, связанным с шотландским родом Лермонтов, – ответил я. – В частности, вчера были у развалин Башни Томаса-Рифмача, сегодня – у замков Балкоми и Дерси… вот, прибыли в Сент-Эндрюс.
Бабушка Одри при упоминании о Лермонтове очень удивилась.
– Надо же, как совпало – вы не просто русские, но еще и Лермонтами тоже интересуетесь! – пылко воскликнула хозяйка, когда я закончил.
– Почему «тоже»? И вы интересуетесь?
– И я, да, – кивнула бабушка Одри. – Я обожаю легенду про Томаса-Провидца и королеву фей! Это потрясающая история любви, такая волшебная! А пророчества Томаса – это же что-то невероятное! Как он заявил Александру Третьему о его скорой смерти? Или предугадал, чем закончатся битвы при Баннокберне и при Флоддене? И объединение Шотландии и Англии… Конечно, возможно, что все это – выдумки, но мне так хочется верить, что когда-то в этих краях жила магия…
– Мне кажется, она до сих пор тут живет, – мягко сказал я.
Бабушка Одри просияла и повела нас в нашу комнату, на ходу приговаривая:
– Да, Максим… ты так прав… так прав… как жаль, что мы все реже об этом вспоминаем…
Комната оказалась под стать хозяйке – милая, легкая, в светлых тонах, с двумя односпальными кроватями с розовыми покрывалами и бежевыми шторами, за которыми скрывалось ростовое, от потолка до пола, окно. Мы с Чижом в таком антураже выглядели максимально чужеродно, но в те минуты я не особо об этом переживал.
– И все-таки это так удивительно и одновременно правильно, – сказала бабушка Одри, качая головой. – Русские, которые путешествуют по шотландским местам Лермонтов… Позволите угостить вас чаем?
– Да, конечно, – кивнул я.
– Тогда располагайтесь и приходите в гостиную, – сказала хозяйка отеля. – А я пока поставлю чайник.
С этими словами она вышла из номера, оставив нас одних.
– Приятная бабуля, – заметил Чиж, поставив сумку на одну из кроватей.
– Весьма, – легко согласился я. – И тоже Лермонтом интересуется… надо же…
– Неужто правда не было тут русских?
– Ну, эти места далеки от туристических маршрутов по шотландским винокурням, так что чему удивляться?..
– Как будто русские только побухать едут, – фыркнул Чиж.
– Не только. Но что такого есть в Сент-Эндрюсе, кроме старинных замков? Гольф? Думаю, те, кто приезжает в него поиграть, живут в отелях при гольф-клубах…