При пересечении внутренних границ СНГ могут происходить еще более интересные вещи. Об этом однажды Рассказал лидер «ВВ» Олег Скрипка. Дело было в 2000 году. В то время самая популярная украинская группа не могла запустить в эфир бесплатно ни одной своей новой песни. На радиостанциях в Киеве парням предъявляли вполне конкретный финансовый счет. Скрипка брал запись и отправлялся в Москву, где его принимали с распростертыми объятиями и без лишних разговоров принимали материал. После того как песня становилась популярной в российском эфире, украинские радиостанции, находившиеся под определенным влиянием соседей, также начинали крутить этот хит. Разумеется, уже бесплатно.
С телевидением дело обстоит еще сложнее. Попасть на экраны центральных каналов можно двумя способами. Первый простой, но дорогой: заплатив определенную сумму, можно добиться появления клипа в эфире. Второй сложный, но бесплатный: под шумок и на общих правах «засветиться» на очередной концертной «солянке», которую снимает телевидение. Если, конечно же, при монтаже не вырежут или не попросят существенный вступительный взнос. Такую раскладку, помнится, выдавал в одном из чатов лидер группы «Конец фильма» Евгений Феклистов, когда «Элис» уже доносилась из-за каждого угла.
В сложившейся ситуации появление канала «MTV-Россия» стало просто спасением и прямой дорогой к славе для начинающих музыкантов: здесь за прокручивание клипов не брали ни копейки и главным критерием отбора являлось качество (не считая, разумеется, частичных стилевых ограничений, на что в свое время жаловался Николай Расторгуев, так как роликам «Любэ» дорога в эфир MTV была закрыта). Самый популярный в мире канал оказался чуть ли не единственной авторитетной конторой в телерадиопаутине бывшего Союза, посчитавшей, что в таких ситуациях никто никому ничего не должен. Остальные хозяева эфира пребывают в уверенности, что музыканты просто обязаны делиться своим бюджетом, еще и отвешивать при этом нижайшие поклоны, рискуя разбить себе голову о пол. Почему-то считается, что появление на телеканале или FM-станции делает честь хорошей песне, а не наоборот. Таковы времена, а с ними и нравы.
Еще одна мини-экскурсия на Запад. Даже минимальная популярность и элементарное попадание в чарт дают музыканту право требовать от организаторов концерта cущественное вознаграждение. Так, молодой перспективном группе за границей уместно заводить речь о сотне тысяч долларов. И так далее по восходящей, до верхних ступенек лесенки, на которых восседают такие субъекты, как Стинг, «U2», Бритни Спирс, Элтон Джон и Мадонна. В разговоре с этими людьми устроители концерта нередко употребляют слово «миллион», причем порой не в единственном числе.
Вернемся домой. Начнем с того, что наши самые дорогостоящие исполнители получают гонорары, сопоставимые с зарплатой заурядной британской клубной группы: Выше же эта планка не может подняться по объективной причине: тогда концерты станут нерентабельными для организаторов, вынужденных устанавливать совершенно нереальные для публики цены на билеты. Кроме того, говоря о большом заработке какой-нибудь известной персоны, мы забываем о том, что она при этом делится еще и со своей командой. Эстрадные исполнители, устраивающие шоу (вроде Александра Буйнова), привозят с собой помимо музыкантов и звукорежиссеров еще и балетную группу. Всем нужно платить за работу. Рок-группы с большим составом (типа «Короля и Шута») также делят заработок между собой: на «душу населения» получается не так уж и много.
Данные о концертных гонорарах некоторых музыкантов, долларов (2000 год)
В клубах
«Deadушки», «Нож для фрау Мюллер» — до 1000
«Zdob Si Zdub», «Tequilajazzz», Александр Ф. Скляр, «Конец фильма», «Мультфильмы» — 1500
«Ночные снайперы», «ВВ» — 2000-3000
БГ («Аквариум») — 3000-4000
«Ленинград» — 1500-7 000
На больших площадках
«Сплин», «Би-2», «Чайф», «Мумий тролль», «Премьер-министр», «Дискотека Авария» — 5000
«Руки вверх», «Тату», Алсу — 10000
Земфира — 10000-15000
Алла Пугачева, Филипп Киркоров — 15000-20000
«Машина времени», «ДДТ» — 20000
В каких пропорциях распределяется сумма в каждом конкретном случае — неизвестно, но, к примеру, Земфире из общего «котла» достается лишь одна восьмая часть. Если вспомнить при этом, каких денежных затрат требует студийная запись песен, наличие которых и позволяет музыканту быть востребованным как гастролеру, то становится понятно, что это, по большому счету, копейки. И тогда не покажется странным, что Юля Чичерина и «Би-2»(лично узнавал) даже через полгода после своего взлета по-прежнему жили в Москве, снимая квартиры.
Конечно, все проблемы разрешимы, когда за тобой стоит дядя с толстым чемоданом, до отказа набитым «зеленью». Но так гладко дела складываются не всегда. И поверьте, я не пытаюсь представить наших музыкантов нищими побирушками — все равно не получится. Я лишь хочу сказать, что, когда смотришь концерт «ДДТ», понимаешь — эти люди на самом деле заслуживают намного большего. Как и многие из нас.
«ЕВРОВИДЕНИЕ»
Как-то Алсу встретилась с подруг гой и сказала ей:
— Представляешь, пару дней назад на конкурсе «Евровидение» чуть первое место не заняла!
Подруга:
— А чего — чуть? Что, на первое у папы денег не хватило?
Насколько Советский Союз скорбил в свое время по поводу провалов на этом европейском песенном конкурсе Аллы Пугачевой и Филиппа Киркорова, настолько же Россия ликовала, когда Алсу заняла на нем второе место. Начались разговоры о революционном (и при этом положительном) сдвиге в нашей музыкальной культуре, о прогрессе. До сих пор мнение о том, что «Евровидение» — это престижное соревнование, которое показывает реальную расстановку музыкальных сил на нашем континенте, является достаточно популярным. Но оно ошибочно, поскольку на деле «Евровидение» является событием принципиально иного плана.
К этому склоняются многие музыкальные эксперты и профессионалы в сфере шоу-бизнеса. В этом плане интересно мнение такого заслуженного и уважаемого человека, как Раймонд Паулс: «Сам конкурс «Евровидение», по-моему, ни раньше, ни сейчас не представляет ничего особенного, поэтому не стоит делать из него Олимпийские игры или даже чемпионат Европы. Нам показали, какими мы все станем одинаковыми в будущей Европе, и меня, например, это вовсе не вдохновляет. Действительно, откровенно низкий уровень и шаблонность программ конкурсантов, копирующих далеко не лучшие образцы мировой поп-сцены, слишком наглядны. За свою полувековую историю этот континентальный музфорум открыл для мира единственного по-настоящему великого исполнителя, вернее, исполнителей — группу «АВВА», чье последующее восхождение было абсолютно логичным и определялось высоким уровнем мастерства. Остальные же либо были впоследствии заслуженно забыты, либо заняли почетные места в группе третьесортных поп-звезд. И хотя показатель популярности, естественно, не может быть центровым принципом оценки уровня «Евровидения», все-таки сложно спорить с тем, что из года в год контингент конкурса, являясь, по сути, калькой с большой поп-сцены, оказывается неспособным конкурировать с признанными именами в жанре легкой музыки, причиной чему служит, конечно, сомнительный профессионализм участников. Титул победителя «Евровидения» не приносит его обладателю ощутимых дивидендов и вовсе не является показателем его силы. Многие исполнители приезжают на конкурс не с желанием выиграть, а скорее с целью выйти на контакты с именитыми продюсерами, а также представителями звукозаписывающих компаний, случайно забредшими в кулуары.
Учитывая все это, совсем не удивительно, что где-то с середины 90-х о «Евровидении» стали говорить, по большей мере, не как о творческом форуме, а как о прибыльном бизнес-проекте. Несмотря на колеблющийся рейтинг конкурса, его трансляции по-прежнему собирают у телеэкранов сотни миллионов зрителей. Поскольку телеэфир связан с передвижениями мощных финансовых потоков, то собственно музыкальная часть события становится просто приложением к решению серьезных денежных вопросов. Учитывая, что итог этих разборок во многом зависит от того, кто выиграет, а значит, и получит право его проведения в следующем году, из закулисья в прессу стали проникать подозрительные сведения о запрограммированности результатов и распределении мест. Конкурс становится ареной для скандалов, в том числе чуть ли не дипломатического уровня (как это было в 2002 году, когда ведущие трансляции в Бельгии и Швеции, нарушая все правила и пренебрегая приличиями, в прямом эфире призывали не голосовать за израильского участника). Как музыкальное же событие он настойчиво компрометирует себя, что, естественно, не мешает в будущем на нем, вопреки всякой логике, загореться яркой уникальной «звезде».
«ЖЕЛТАЯ ПРЕССА»
Продавец газет бежит по улице и кричит:
— Грандиозное мошенничество! Тридцать жертв!
Прохожий, заинтересовавшись, покупает газету, но не находит в ней никаких сенсационных материалов. А мальчишка продолжает кричать:
— Грандиозное мошенничество! Тридцать одна жертва!
С тех пор как возникло само это понятие, представление о настоящей «желтой прессе» сильно изменилось. Изменилось, прямо скажем, до неузнаваемости, вплоть до того, что в это определение вкладывается следующий смысл: «пресса, материалы которой не вызывают доверия, поскольку основаны на беспочвенных измышлениях их авторов». По мнению тех, кто затевает по какому-то поводу прения с печатным изданием, нет ничего более оскорбительного, чем назвать его «желтым». «Желтая пресса» в современном понимании — бездарное, некачественное и недостойное внимания самостоятельно мыслящего человека чтиво. Это заблуждение.