Несмотря на наглость, выполнил просьбу. Интересно же. Как только вокруг нас сомкнулась черная пелена, дамочка выдохнула и уселась на стол.
– Пиджак не одолжишь? Пришлось раздеться у входа, а в нашем полисе, знаешь ли, отвратительный температурный режим.
Поднял вверх бровь, но пиджак подал. Пожалуй, ей удалось меня удивить. Даже не мог представить, что вот так вот буду болтать с голой девицей под покровом Дара.
Она изящно откинула волосы назад и нагло уставилась на меня:
– Огоньку не найдется?
– Севилья, не наглейте. Лучше выкладывайте, что хотели, и не мешайте работать.
Она поморщилась, словно говорил не я, а какой-то омерзительный тип. Закинула ногу за ногу и надула пухлые губки. Неглупая, красивая, статусная. Но слишком избалованная.
– После нашего разговора мне будет нужно временное убежище, потому что то, что я скажу, может даже поставить под угрозу мою жизнь. Я хочу временно переехать в драконову личную резиденцию.
– Это будет зависеть от того, что вы мне скажете, и того, что вам угрожает.
Она горько ухмыльнулась. Поежилась.
– Драконов Нортдар. Как по мне, гораздо лучше жить у моря. Подальше от всего этого мороза и вас, промороженных правящих. Когда-нибудь все это закончится, и я смогу там обосноваться.
Присмотрелся к ней внимательнее. Но понял, что не чувствую ни единой эмоции, кроме тех, что были написаны на ее лице. Вообще не единой. Словно между нами стояла глухая стена в несколько метров толщиной. Это напрягло меня. А вот девушка явно добивалась такого эффекта.
– Круто, да? Меня с детства учили блоки ставить на эмоции. Чтобы работать на высшем уровне, необходимо быть лучшей, только вот вы, вер Перей, все никак не могли рассмотреть во мне бриллиант, а потом и вовсе променяли на безродную замухрышку.
Разговор становился все более странным, если в данной ситуации так можно было сказать. Тем не менее пресловутая интуиция подсказывала мне, что не стоит его прерывать и выставлять девицу за двери. Она говорит действительно важное.
– Если честно, удивили меня своей стойкостью. Другие подобной силой воли не отличались. В Нортдаре слишком много грязных старых гелид, и когда они понимают, что им дают зеленый свет, то слетаются на тебя, как маленькие девочки на имбиалов. Хотя и в других полисах всяких тьма-тьмущая.
– Так что же не взяла и не уехала отсюда? Насколько я знаю, тебе больше сорока лет – самый перспективный возраст для любого полиса, а со связями отца и подавно не должно было возникнуть проблем.
– Ты не понимаешь. Никто не поймет. Хотя… Вот почему ты не бросил дело отца? Ты же прекрасно летал на своих дракончиках по арене, имел все что хочешь и кого хочешь. В Солитдаре, полисе удовольствий.
Внимательно посмотрел на девушку. Ей и вправду не хватало специальной жесткой трубки наподобие той, что тогда была у вери Оринтадарской, – смотрелось бы довольно атмосферно.
– Моя жизнь и мои решения касаются вас в меньшей степени, вери Хортон.
И снова лицо девушки скривилось, напоминая сушеный торуз. Такие эмоции совершенно не шли ей, делая отчужденной и даже в некотором роде мерзкой.
– Так уж случилось, Коул, что с недавних пор от твоих решений изменилась МОЯ жизнь. Поэтому извини, теперь меня это касается.
Игра, которую она затеяла, стала утомлять. Часы на теледите показывали, что время неумолимо близится к отметке, после которой я в очередной раз обещал Агнару закончить. Работать с перерывами на еду и сон оказалось невыносимо сложно.
– Севилья, давай-ка закончишь свои философские размышления, и перейдем к делу? Что ты тут делаешь в столь непрезентабельном виде?
Она фыркнула, демонстративно закинув ноги одна на другую и открывая мне тем самым соблазнительный вид на всякие части женского обнаженного тела.
– Организую компромат, естественно! Что же еще? Или ты думал, что они дадут тебе оставить при себе безродную? Твоя Эва, как только найдется, первым делом получит пикантные голограммы. Думаю, они ей мало понравятся. Бедняжка явно по уши втюрилась.
Если до этого я начинал считать, что теряю время, то теперь застыл. В смысле пикантные голограммы?
– И кто же проводит подобную съемку?
От того, чтобы не обернуться и не начать оглядываться, меня удержал здравый смысл: все-таки мы за завесой. Однако мысль, что в моем кабинете есть следящие устройства… Да каким же наглым надо быть, чтобы провернуть это?
– Ну камеры, разумеется. Дело в том, что старый кабинет сто лет как оснащен подобным, там и звук, и запись картинок, но тебе взбрендило переехать, и вот: пришлось решать вопрос со скоростью света. Я спрятала ее в маленькой статуэтке дракончика. Советую сегодня-завтра, лучше завтра, в припадке бешенства «случайно» расколотить ее.
Если раньше я счел ее избалованной, то теперь она мне показалась скорее отчаявшейся. Конечно, у меня были догадки, кто стоит за спиной девушки. Несколько весьма правдоподобных догадок благодаря Пассию, но почему-то верить в них не хотелось.
А еще вспомнилось, что уже пару лет отец настаивал на установлении завесы при каждом разговоре. Их было не так уж и много, но каждый – строго за черной пеленой. Он явно что-то подозревал. Напряженно спросил:
– Мой отец?
Она расплылась в довольной усмешке:
– Молодец, хороший мальчик. Точно не знаю, но уверена, что его надо бы спрятать. Наверняка это дело рук моих товарищей. Аккуратно увези его, хорошо? А то мало ли…
По телу прошелся неприятный холодок. Девушка добавила.
– И Дира своего хотя бы на пару дней убери с глаз долой. Верный парень, слишком. Как и Овайо, пока еще нужен, но так будет недолго.
Взял себя в руки, откинулся в кресле и ехидно поинтересовался:
– Так что ж просто не убрать меня? И все сопутствующее падет само собой.
– Была такая идея, но слишком топорно. Тем более после нескольких детских фейковых покушений, – она загнула пальцы и закатила глаза, говоря об этом, – они поняли, что комиссия вряд ли пойдет на поводу.
Севилья казалась расслабленной. Я бы даже сказал, что ей было скучно. Девушка лениво разглядывала свой маникюр.
– Зачем ты идешь против них, зачем помогаешь?
На секунду девушка застыла, а потом привстала и приблизилась ко мне. Села на колени и соблазнительно наклонилась к моему уху, чувственно прошептав: «Сам ощути».
В эту секунду меня обдало ее настоящими эмоциями, скрытыми под пресловутым блоком. Едва не задохнулся от боли, злости и отчаяния. Разбитого не единожды в дребезги сердца и желания вырваться из замкнутого круга.
Когда внутри стала просыпаться такая простая и понятная мне жалость, все пропало. Она поднялась, одернула пиджак и села обратно в кресло напротив. Снова холодная и избалованная девица, под кожей которой бушевал океан страстей.
– Я помогу, спрячу. Но ты должна выложить мне все. Быстро и кратко. Затем, думаю, мы продолжим наше рандеву в моей личной резиденции.
Она облегченно усмехнулась:
– Слушай внимательно, звездный мальчик.
Глава 43. Коул
С помощью аэромига очутился в знакомом до боли коридорчике. Словно это было миллион лет назад, хотя прошла лишь пара месяцев. В это время он оказался пустым. Красивые стены и теплая атмосфера не поднимали настроения, а, напротив, тыкали носом в реальность – я больше не часть Высокого цирка Солитдара.
В голове до сих пор крутился разговор с Севильей. Он не поверг меня в шок, но определено внес коррективы в дальнейшие планы. Враг оказался слишком хитер, и теперь стало невыносимо даже находиться в главной резиденции.
Хотя в глубине души я был готов к такому раскладу.
В тот же вечер я снял пелену, демонстративно застегнул штаны и слез с обнаженной девушки, лежавшей передо мной, раздвинув ноги. Игра началась, и мы продолжили ее в моей резиденции.
Надеюсь, найду Эву первой. При мысли, что она увидит доказательства моей измены, становилось не по себе. Представил себя в такой ситуации и внезапно открыл новую эмоцию – ревность. Но пока следовало решить все текущие вопросы, личное подождет.
Через пару дней в Нортдаре разразился скандал. Пропал восстанавливающийся от инфаркта Верховный правящий. Все были в шоке, а я безутешен. Хортона хватил-таки сердечный приступ, и несчастного старика увезли в госпиталь.
Они же столько лет вместе, рука об руку…
Агнар едва не сошел с ума, принимая нового пациента. Вообще, мне безумно с ним повезло. Ума не приложу, как доверился этому человеку, ведь нас связывала лишь старая, местами покрытая мхом монстдарских лишайников дружба. Но он незаметно стал частью нашей команды.
Севилье понравилось в резиденции. Неожиданно она стала другой: более спокойной и домашней, словно расслабилась. Удивительно, но девушка подружилась и с Пассием, и с драконами. Лишь с Агнаром у нее постоянно случались стычки, ведь она тоже имела медицинское образование, пусть и не профильное.
Когда они спорили, то все остальные обитатели дома предпочитали прятаться по углам. Стены дрожали, а глаза обоих горели так, что Дар непроизвольно выплескивался из них наружу.
Но резиденция не была безопасным местом. И я понимал это как никто другой. Требовалось спрятать всех этих людей в другом месте. И тогда мне в голову пришла отчаянная мысль: Солитдар!
Разговор с Пассием был долгим, обстоятельным. Обещал ему изъять все аэромиги, ведь он поведал, каким образом его ранили. Рассказ отца Эвы лишний раз подтвердил мои опасения и слова Севильи: нас лихо обвели вокруг пальца.
Подготовка к транспортировке не заняла много времени. Дольше проверяли Веледу, хотя Пассий был против, говорил, что Федя хоть и та еще старая дракониха, но верная и никогда бы не подвела Эванесенс. Наконец-то я ему поверил.
Потому как если люди прекрасно помещались в Музеонисе, то для двух драконов там места не было. Несколько ценных дней ушло на ликвидацию всех аэромигов, исследований по ним и консервацию производства.
Это изобретение действительно оказалось слишком опасным, чтобы распространять его. Да еще и вскрылись некоторые особенности. Оказывается, перемещения аэромига можно отследить. Теперь стало ясно, каким образом так быстро нашли дом председателя правящих Ихтрамара.