— Теперь точно заработаю воспаление легких! — пожаловался он.
В знакомой крайней избе горел свет. Карл, собрав последние силы в кулак, постучал в ворота. Хлопнула дверь, проскрипели шаги по хрустящему снегу, и перед измученными товарищами по несчастью предстала Надежда в ватнике. Она, часто моргая, посмотрела на Карла, а затем, перекрестившись, побежала назад в избу с дикими воплями. Оттуда на ее крики выбежал сам хозяин Тихон с дочкой Лидой.
— Тихон! Там черти из преисподней! По-моему, наш знакомый Карл с каким-то мужиком, и опять в крови и без одежды, причем оба!
— Карлуша! Друг! — кинулся Тихон к своему иностранному знакомому. — В чем дело, друг? Почему у тебя снова такой убогий вид? Ты опять раздет и сильно избит? Тебя снова обманули таксисты?
— Считайте, что так… — еле разлепил синие губы Карл, — Тихон, можно мы войдем и это… согреемся?
— Согреемся? Это всегда «за»! Лида, топи баню!
— Опять! — всплеснула руками Лида и понеслась по протоптанной тропке к бане.
— А это твой собутыльник, то есть сотоварищ? — кивнул Тихон головой в сторону Арнольда.
— Да, это мой друг по несчастью, не откажите в помощи, нам некуда больше идти, — успел сказать Карл и повалился на Тихона, отключившись от слабости.
19
Нахохлившиеся голуби сидели на оконном карнизе. Наконец-то перестал идти снег, и сразу же ударил крепкий мороз. Птицы, отвыкшие от холода, потянулись к людским окнам.
— Бедные голуби… — проговорила высокая, худая, нескладная бабушка, лежавшая на кровати под теплым шерстяным пледом. — Милая Дианочка, ты не могла бы кинуть несколько хлебных крошек этим замерзшим птахам?
— Да, конечно, Татьяна Федоровна, — ответила Диана и прошествовала на кухню в этой хорошей, уютной, трехкомнатной квартире на первом этаже дома в престижном районе города.
Именно по этому адресу ее попросил приходить Арнольд Иванович на два часа в день ухаживать за старушкой. Примечательно было то, что хозяин ресторана искренне переживал за здоровье Дианы, даже навестил ее в больнице. Ей польстило то, что Арнольд вручил ей ключи от этой квартиры, тем самым давая понять, что полностью доверяет ей. Между тем Диана увидела, что в квартире много дорогих вещей, начиная от кожаной мягкой мебели до старинного фарфора и книг. Старушка, лежащая на большой кровати, представилась Татьяной Федоровной.
— Я буду приходить к вам каждый день, делать уколы, которые вам назначил доктор, убираться, кормить вас обедом, подавать вам судно…
— Спасибо, вы очень милая девушка. Арнольд и раньше находил мне сиделок, но вы мне нравитесь больше других.
— Мне очень приятно.
— Арнольд предупредил, чтобы я не нагружала тебя работой, у тебя слабый организм, — сказала Татьяна Федоровна.
Диана покраснела.
— Я хорошо себя чувствую. Я хотела у вас спросить, а кем вам приходится Арнольд Иванович?
— Внуком.
— Внуком? — почему-то очень удивилась Диана.
В ее воображении не очень вязался образ развязного хозяина ресторана, интересующегося женщинами и одновременно имеющего парализованную бабушку, за которой он бережно ухаживал.
— Да, мы остались с моим мальчиком вдвоем много лет назад… Родители его развелись из-за того, что отец влюбился в другую женщину, а мама Арнольда, моя дочь, рано ушла из жизни. Я работала учительницей в старших классах, преподавала историю, Арнольд учился. Потом он пошел работать на бензозаправку и поступил в институт. А когда Арнольд окончил вечернее отделение института, у меня произошел инсульт, и я стала абсолютно беспомощной. Короче говоря, случилось то, чего я больше всего боялась. Я стала не опорой, а обузой для своего внука, которому в свое время заменила и отца, и мать, — грустно поведала Татьяна Федоровна, как все пожилые люди любившая поговорить и страдающая от недостатка общения.
— Не говорите так! — воскликнула Диана. — Вы же его бабушка! Я была бы рада, если бы у меня была бабуля, но у меня нет такого счастья.
— Бедное мое дитя. Конечно, Арнольд никогда бы не признался в том, что я являюсь для него обузой, но я-то все видела! Слава богу, ум у меня остался в порядке. Мой мальчик надрывался на работе, чтобы заработать деньги на мои дорогостоящие лекарства, благодаря которым я и тяну на этом свете уже десятый год. Я предложила ему сдать меня в дом инвалидов и не портить свою молодую жизнь, но он даже слышать об этом не хотел. Но сидеть он со мной не мог, кто бы тогда нас кормил и покупал лекарства? Арнольд стал нанимать ко мне медицинских сестер и сиделок. Много хороших девочек сюда переходило. Кто-то подрабатывал, пока учился в институте, кто-то не мог найти другой работы поприличней, одна девушка ходила, пока муж ее служил здесь в военном городке. И вот теперь ты, Дианочка, будешь ходить ко мне, я очень рада.
— Молодец у вас внук, так заботится о вас, — откликнулась Диана, открыв форточку и покрошив за окно хлеб.
Голодные голуби накинулись на крошки, тихонько касаясь крыльями оконного стекла. В комнату ворвалась струя зимнего морозного воздуха, Диана захлопнула форточку.
— Какой мороз на улице!
— Давно пора, а то зима не зима.
— А Арнольд Иванович здесь же живет?
— Конечно, со мной. Его кабинет и спальня там дальше, а я лежу в большой комнате. Он каждый день моет меня, меняет белье. Не знаю, что бы я делала без моего мальчика.
На бесцветных глазах Татьяны Федоровны навернулись слезы.
— Я лишаю единственного внука личной жизни. Он не может жениться, уехать куда-нибудь, надолго задержаться с девушкой. Одна девушка мне сказала, что мой внук — бабник. Ох, как я не согласна с ней! Сколько раз он пытался завести с женщиной долгие, серьезные отношения, и ни одна дама не выдерживала. Кому нужен мужчина, привязанный к больной бабке? Погулять на стороне — да, поучаствовать в моей судьбе — нет. Арнольд смирился и больше не встречается ни с одной женщиной, чтобы не вешать на нее свою ношу.
Диана подоткнула одеяло вокруг пожилой женщины.
— Не расстраивайтесь. Значит, просто ваш внук не встретил свою настоящую любовь. Поверьте мне, вы вовсе не такая страшная, чтобы вас так бояться и считать серьезной обузой для создания семьи…
Татьяна Федоровна рассмеялась. Диана покормила ее приготовленным супом, потом картофельным пюре с котлетой.
— Кто вам готовит?
— Арнольд, кто ж еще… Иногда готовили приходящие сиделки, но в основном за мной ухаживал только внук. Тут у него одно время появилась одна очень милая девушка — актриса из театра Алевтина. Ну просто красавица! Она при нем очень неплохо ко мне относилась, и я уж было подумала, что вот оно…
Диана вспомнила Алевтину, актрису и красавицу.
— Я знаю, о ком вы говорите. Действительно, она потрясающая женщина!
Татьяна Федоровна вздохнула и отвела глаза.
— Девушка, любующаяся только собой… — тихо произнесла она. — Один раз внук попросил ее посидеть со мной, Алевтина согласилась… я долго просила ее подать мне стакан воды…
— И что? — спросила Диана, почувствовавшая, что Татьяна Федоровна говорит о наболевшем.
— Она даже не подошла ко мне… Так и просидела в кабинете Арнольда, разучивая роль.
Диана недоуменно уставилась на пожилую женщину.
— Алевтина не подала вам воды?
— Да.
— Но этого не может быть! Она такая добрая, приятная…
— Да, да, да, Алевтина производит именно такое впечатление. Я сама не ожидала от нее такой черствости. Она прекрасно слышала мою просьбу и проигнорировала ее.
— Вы рассказали об этом Арнольду? — спросила Диана.
— Ни за что на свете! Он был так счастлив со своей актрисой, что я не хотела портить ему жизнь. Может быть, она хорошо относилась к моему внуку?
— Это так не похоже на Алевтину, что мне даже… — Диана замолчала.
— Не верится? — закончила ее мысль Татьяна Федоровна. — Я и сама удивилась ее поступку. Но внуку я ничего не сказала… зачем? Но потом я поняла, что у них самих что-то разладилось в отношениях. Алевтина больше к нам не приходила, Арнольд перестал о ней говорить. Я видела, что мой внук переживает, нервничает, снова пошли какие-то телефонные звонки от разных женщин. Я поняла, что он расстался с Алевтиной или она с ним… скорее всего она. Посидела тогда со мной здесь, а я ее еще об услуге попросила… Подумала актриса, зачем ей жить с парализованной бабкой, и бросила моего внучка. Во всем виновата я!
Диане стоило больших трудов уговорить Татьяну Федоровну, что это не так. Она протерла влажной тряпкой пол в комнате за разговорами с бабушкой Арнольда, сделала ей уколы и начала собираться домой. Татьяна Федоровна расположилась на подушках, рядом на тумбочке лежали необходимые лекарства, пульт от кондиционера, пульт от телевизора, телефон и графин с водой.
— Иди, иди, милая, у меня все есть. Внук вернется сегодня поздно ночью с охоты, на которую я его уговорила поехать. Его давно приглашали друзья, а он все отказывался из-за меня. А сегодня я знала, что ко мне придет новая сиделка, что я на весь день не останусь одна, и я заставила Арнольда поехать.
Внезапно в квартире раздался звонок. Диана посмотрела на Татьяну Федоровну, та ответила на ее молчаливый вопрос в глазах:
— Я не знаю, кто это. Для Арнольда еще слишком рано, да он и не звонит, сам всегда дверь открывает. Соседи ко мне не ходят, знают, что я не могу встать, подойти к двери…
Диана вытерла руки и пошла к входной двери. Дверь была сейфовая с двумя замками и обита натуральной кожей.
— Кто там? — громко спросила Диана.
— Диана? — вопросом на вопрос ответил из-за двери голос. — Хорошо, что ты еще не ушла. Это Арнольд, открой, пожалуйста…
Диана зазвенела ключами, дверь открылась, и на пороге возник Арнольд в каком-то старом ватнике, бледный и измученный. Он поднял руки, перебинтованные окровавленными тряпками, и хрипло сказал:
— Не смог открыть ключом, только и рассчитывал на то, что ты еще у нас, иначе пришлось бы просить помощи у соседей.
— Боже мой! Арнольд, что с вами случилось?! Почему вы в таком виде?!