– Подслушивала, – подтвердила я. – И совершенно об этом не жалею! И мне совершенно не стыдно за свой поступок. Это тебе должно быть стыдно. Каково мне было слышать, как ты распоряжалась моим имуществом, и при этом меня же оскорбляла! Я и склерозница, я и глухая, и вообще я «эта», о которую можно ноги вытирать.
– Я тебя не оскорбляла, – цинично заявила Алина. – Думай, что говоришь. Если не понимаешь, о чем речь, то ты действительно…
– Как же так?! И ты смеешь… Я ведь сама слышала, – захлебывалась я от возмущения. Сейчас она «черное» перемажет на «белое», и все – мы поссоримся навсегда! Никогда не прощу это подлое предательство!
– Что ты слышала? Я разве говорила: «Марина Клюквина такая и сякая»? Как я могла такое сказать, если сестра Аврелия знает меня как Марину Клюквину.
«Что верно, то верно, – подумала я. – Значит, я зря оскорбилась?»
– Зачем тогда на меня пальцем указывала? – погасив в себе обиду, спросила я.
– Я была в роли.
– А агентство, зачем обещала подарить? Вдруг они тебя прижмут к стенке? Обещала? Дари!
– Обещала, – спокойно ответила Алина. – Ну и что? Все равно я не могу никому подарить агентство, потому что не являюсь его хозяйкой, то есть Мариной Клюквиной. Я ведь только назвалась твоим именем, а паспорт у меня они не спрашивали, – она сделала короткую паузу и тут же добавила: – Хотя и проверяли, кто я и что я.
– Как так проверяли? – изумилась. Если Алина представилась моим именем, значит, проверяли меня, а не ее.
– Еще во время первой встречи Аврелия меня осторожно выспросила, где я живу, на какой улице, в какой квартире. Извини, я все про тебя рассказала, вплоть до планировки, старалась быть убедительной. Договаривались, что я на время стану тобой? Договаривались. Так вот, я сказала, что у меня есть семья: муж и дочь. Имена родственников, заметь, я им не называла. Каково же было мое удивление, когда вчера в приватной беседе с Аврелией, я от нее услышала, хорошо ли моей, то есть твоей, Ане учиться в школе с английским уклоном? А я даже не заикалась о школе. Потом она невзначай спросила об Олеге, удачные ли у него в прошлом году были сделки. А я точно помню, что ничего о бизнесе твоего мужа не говорила.
– Интересно. Откуда им это стало известно? Может быть, ты под гипнозом им обо всем выболтала?
– Нет, тогда бы я болтала им о своих родственниках, и они бы знали, что я совсем не ты.
– Верно, узнай они, что ты никакая не владелица «Пилигрима», они не стали бы приглашать тебя в «избранные». Как я поняла, им нужны состоятельные «жертвы».
– Правильно. А раз пригласили, значит, поверили. Все, решено, завтра я еду в поселок «избранных». Где быть Варьке, как не там? С такими наличными деньгами и не «избранная»?!
– Алина, страшно мне тебя туда отпускать. Куда ты едешь? Мало ли в какую историю ты попадешь, а я даже не буду знать, где тебя искать.
– Но другого выхода у нас нет.
– А если ты пропадешь, как Варвара?
– Значит, встречу ее там. Я даже уверена, что наша встреча состоится, на все сто процентов.
– Допустим, а если ее там удерживают силой? И ты попадешь в ловушку, окажешься в западне? О чем-то подобном я читала. Людей заманивают какими-то благами, обещают высокую зарплату, суперные условия проживания, а потом заставляют их работать в поте лица и бесплатно на хозяина.
– На мне где сядешь, там и слезешь. Ну, а если я встречу Варвару, будь уверена, вдвоем мы с ней не пропадем!
У меня такой уверенности не было. Как я ни старалась представить Алину в роли подружки Джеймса Бонда, бьющей пяткой прямо в челюсть противника, у меня ничего не получалось. Хитрая? Да. Сообразительная? Более чем. Но в остальном – куда ей до супервумен?! Маленького росточка, пухленькая, изнеженная. Ей ли противостоять мужской силе?
«Взять, к примеру, Порфирия. Да он ее как комара одним пальчиком пришлепнет, она и пикнуть не успеет. Но крови отпить успеет», – усмехнулась я про себя.
– Да не волнуйся ты так, со мной ничего не случится. Похожу по поселку, поищу Варвару. Не найду – скажу, что мне здесь не нравится и что оформлять дарственную на «Пилигрим» я передумала. Им ничего не останется сделать, как отвезти меня домой.
– Кабы так!
– Не думай о плохом. Нам надо еще оформить дарственную. Без подписи, разумеется. Ты сиди здесь, – велела Алина, она все еще ощущала себя в роли хозяйки «Пилигрима» и считала, что имеет право командовать мною, – а я съезжу к знакомому нотариусу. Он мне заполнит бланк, поставит печать, но место для подписи останется свободным.
– А разве так можно?
– По знакомству можно! – уверенно ответила Алина и схватилась за сумку. – Я побежала. Жди.
– Жду, – пробурчала я ей вслед.
Я попробовала заняться делами. Перебрала стопку бумаг. Покрутила в руках так и эдак рекламные проспекты, задумалась о предстоящем весенне-летнем сезоне. В голову ничего путного не приходило. Беспокойство за Алину деморализовало все мои мысли. Хорошо, что в «Пилигриме» я была одна: никто не заходил, никто не звонил, не спрашивал и, естественно, не слышал, как на нервной почве я начала разговаривать сама с собой:
– Легко сказать: «Жди!», если все мысли только о том, как тебя спасти от очередной глупости!
В элитный поселок для «избранных» мне не верилось. В мозгу блуждала одна-единственная мысль: «Это обман, причем рассчитанный на интеллект ниже среднего». Судите сами, все мы в курсе, где и как живут знаменитости, где они проводят будни и как отдыхают. Мода существует не только на одежду, но и на жилье. А если это место огорожено тремя заборами, и туда не всех пускают, то о таком месте знают все. Пускай далеко не каждый, но очень многие будут стремиться хоть одним глазком взглянуть на то, как живут более удачливые собратья, чтобы потом посплетничать о жизни элиты.
А тут целый поселок для «избранных»! И никто о нем не знает! Как Алина могла купиться на такое? И уж тем более Варвара, которая до последнего времени отличалась трезвым умом и деловой хваткой.
– Да уж! Как тут не повторить за классиком: «Почем опиум для народа?» Все дело в гипнозе! Им задурили голову. Нельзя отпускать Алину! Но тогда мы не узнаем, где Варвара. Что же делать? Что делать? – запричитала я, схватившись за голову.
– Вам плохо? Голова болит? Кричите, стонете…
От неожиданности я вздрогнула и подняла глаза на только что вошедшего в «Пилигрим» парня. Это был мой сосед, Алексей Рюмин, которого с детства иначе как Леха Рюмка у нас во дворе никто не звал. Алексей жил в соседнем подъезде, и знала я его с детства, с его детства, разумеется. Сейчас ему было около двадцати, он учился в архитектурной академии и хулиганом не слыл. И даже, наоборот, вызывал зависть у тех мамаш, дети которых постоянно попадали в нехорошие истории. Ну а кличка его к пьянству никакого отношения не имела, она к нему приклеилась еще в те годы, когда Лешка ничего крепче напитка «Буратино» в рот не брал. Что поделаешь, если родители вместе с именем «Алексей» вручили парню фамилию Рюмин?
– Марина Владимировна, вам плохо? – повторил свой вопрос Алексей.
– Мне? Мне лучше, значительно лучше, – обрадовалась я появлению Рюмина.
«Вот кто мне поможет! Сейчас у студентов каникулы. Алексей на двоечника не похож. Значит, сессию сдал, и у него не будет причин отказать мне в просьбе».
– Рада видеть тебя в нашем туристическом агентстве. Хочешь хорошо провести каникулы? Решил куда-нибудь съездить?
– Угадали, Марина Владимировна. Мне бы что-нибудь не очень дорогое, – парень смущенно пожал плечами.
– Подберем. Автобусный тур по Европе. Польша, Чехия, Словакия, думаю, вполне по твоим деньгам. Есть еще молодежный лагерь в Карпатах. Совсем дешево. – Лешка кивнул. – Согласен? Отлично. Тебе понравится. Лыжи, санки. Сплошное веселье. А мы тебе еще скидку сделаем.
– А с какого числа начинается путевка?
– Заезд через три дня. Хочешь, помогу и с билетами. У нас в железнодорожной кассе броня имеется.
– Не знаю, как вас благодарить, – расплылся в улыбке Рюмин.
Я тут же воспользовалась Лешкиным желанием сделать для меня нечто приятное:
– Леша, у тебя, кажется, есть машина? – спросила я, прекрасно зная о том, что несколько лет назад Рюмин-старший подарил своему сыну на совершеннолетие старенькую иномарку. Леша всегда почему-то оставлял ее под нашим балконом, и каждое утро, перед тем как отправиться в свою архитектурную академию, он подолгу прогревал мотор. А поскольку делал он это загодя, то каждое утро я просыпалась под дребезжание его старенького авто и брюзжание моего мужа: «Когда же этот Пикассо разбогатеет и купит себе или гараж, или приличную машину?» Олег называл Лешу Пикассо за то, что тот круглый год не расставался с подрамниками и планшетом. Утром загружал их в свое авто, а вечером – выгружал, и так изо дня в день, исключая воскресенья, когда в академии не было занятий.
– Есть, – подтвердил наличие автомобиля Алексей.
– А не мог бы ты меня завтра кое-куда свозить? Бензин за мой счет.
– С превеликим удовольствием! Куда едем?
У меня в голове родился план. Когда завтра Алина поедет с сестрой Аврелией и отцом Венедиктом смотреть жилища для «избранных», мы с Алексеем сядем им на «хвост» и проследим весь путь, вплоть до самого поселка.
– Узнаешь, – неопределенно ответила я.
– Не понял?
– Алексей, мы поедем за город, куда именно, пока не знаю. Кстати, у тебя резина шипованная? Возможно, нам придется съехать с трассы.
– За машину не беспокойтесь, она только на вид страшненькая, а мотор – зверь: все запчасти новые. Весной в покраску отдам – и будет не машина, а ляля.
– Прекрасно. В половине девятого без опоздания жди меня во дворе.
Я простилась с Алексеем.
За полчаса до закрытия в «Пилигрим» прибежала Алина. Сотрясая над головой гербовой бумажкой, она бросила с порога:
– Дарственная готова! Или почти готова: не хватает только подписи нынешнего владельца «Пилигрима». Нотариус меня проконсультировал: даже если я под принуждением подпишу эту бумагу, договор силы иметь не будет, потому что там не твоя подпись, а моя. Ты всегда сможешь оспорить этот документ. Любая экспертиза докажет неправомерность сделки.