– Сюда! Это вы нас спасаете. Сюда! Мы здесь!
– Ну не дуры ли? – в сердцах выругался Диамид.
Парни, услышав наши вопли, побежали к нам, но, поравнявшись с нами, пробежали мимо, не обратив на нас никакого внимания. Я с тоской посмотрела им вслед.
– А я вам что говорил? Затопчут!
– Как же так? – Мой вопрос был адресован ко всем: к Алине, Диамиду и даже к богу, который, как я поняла, нас так и не услышал.
Я заметно скисла. Надежда умерла. Вернулись мрачные мысли о смерти.
– Ну, вы идете? – спросил Диамид.
– Куда? – автоматически спросила я.
– Если мой джип вас не устраивает, можете другую машину выбрать.
– Какую другую?! А мой «Опель»? Он вам достанется? – напоследок поинтересовалась Алина.
– Горе с вами, – вздохнул Диамид и взглядом показал на фургон, за которым стояла еще одна машина, очень похожая на ту, на которой ездит Воронков.
Глава 26
Сергей Петрович вышел из машины. Слезы хлынули из моих глаз бурным потоком. Я плакала, совершенно не стеснясь выглядеть зареванной.
«Все-таки приехал! Ему передали о нашем звонке! Он откликнулся. Прости, Сергей Петрович, что иногда о тебе плохо думала. Больше никогда не буду», – мысленно пообещала я, улыбаясь капитану сквозь слезы.
Алина первой пришла в себя от шока. Она приосанилась. Пригладила на себе одежду. Взгляд ее стал уверенным, полным достоинства. От недавней растерянности на лице не осталось и следа. Она повернулась к Диамиду и, гордо глядя ему в глаза, сказала:
– Это за нами, между прочим, капитан полиции. И не думайте, если вы нас не успели отправить на тот свет, то мы за вас замолвим словечко.
– Да я так и не думаю, – равнодушно ответил Диамид.
– Вот-вот, за все ответите, по всей строгости закона, – продолжила Алина и, чтобы Диамид не удрал от наказания, на всякий случай схватила его за рукав. Хотя, сами понимаете, Диамиду ничего не стоило просто-напросто сбросить ее руку, в два прыжка достичь своего джипа и уехать. И неизвестно, догнал бы его Воронков на своей далеко не новой машине или нет.
Но Диамид и не думал удирать, спокойно стоял и ждал, когда подойдет Воронков. Сергей Петрович приблизился к нашей троице и протянул ладонь для рукопожатия, сразу оговорюсь, не нам, а Диамиду. Более того, он ему улыбнулся, а мне и Алине лишь кивнул, как будто с нами даже не знаком.
Такое поведение капитана меня насторожило: «Должно быть, я чего-то не знаю или не понимаю». Алина, оказавшись не в центре внимания, а, скажем, на обочине, насупилась, пожевала губами, потом откровенно высказала свою мысль вслух:
– А что происходит? Сергей Петрович, перед вами аферист и обманщик. Вы что, не собираетесь его арестовывать? – Алина для наглядности потрусила рукавом Диамида, под которым, по ее мнению, должны позвякивать наручники.
– Нет, – ехидно ухмыльнулся Воронков.
– Он хотел нас убить, – последовал следующий аргумент.
– Сколько раз я хотел это сделать, – признался Воронков.
После его слов мне стало обидно до слез. Я не сдержалась, и по моим щекам вновь покатились тяжелые капли. А еще я поняла, что нас провели, и Диамид не тот, за кого себя выдавал.
– Ну что, пойдем, Дима? – Воронков кивнул Диамиду, обошел нас стороной и направился к воротам.
– А дамы?
– А что дамы? Вот их машина. Их провожать не надо, до города доберутся сами. И до вечера, надеюсь, в никакую историю не попадут.
Алина обежала Воронкова и встала у него на пути:
– Сергей Петрович, не пущу, пока вы мне не скажите, почему вы так с ним разговариваете. Разве он не… Черт возьми, кто он такой? Отвечайте!
– Не кричите, Алина Николаевна. Хотите познакомиться? Пожалуйста. Дмитрий Александрович Савушкин. Капитан госбезопасности. По данному делу работаем параллельно. Вопросы есть?
– Есть, – в один голос сказали мы с Алиной.
– Потом. Все вопросы потом. А теперь я и Дмитрий Александрович пойдем и с кое-кем поговорим.
– Так мы вам и поверили. Поговорить хотите? А для разговора нагнали полный автобус полицейских. Захарова брать будете? – с пониманием спросила Алина.
– Будем, – кивнул Воронков. – Пожалуйста, подождите минут пять здесь, за забором, пока мы в дом не войдем, а дальше садитесь в машину и поезжайте в город. А я вернусь, и мы обстоятельно поговорим.
– Один вопрос, Сергей Петрович, – затормозила я Воронкова. – Вы Варвару Клочкову нашли?
– Мы ее не искали.
Это был удар ниже пояса. Мы-то думали им нужда Клочкова, чтобы непременно ее засадить, а оказалось… А что, собственно, оказалось?
– Как? Разве вы не подозревали ее в убийстве Ирины Сичковой? – растерянно спросила я.
– Нет. То есть, конечно, такие мысли были, но только в первый день, а на следующий день, когда был пойман убийца ее приятеля Игоря Сичкова… Короче, некогда мне сейчас вам рассказывать. Хотите спросить, кто убил Сичкова? Отвечу, но потом. Ей-богу, нет времени – у нас операция. Разберусь с делами и заеду к вам. Даю вам честное слово.
Диамид и Воронков направились к воротам, а мы, как нам было велено, остались стоять на месте. Через пять минут Алина толкнула меня в бок:
– Пошли, они уже зашли в дом. Незачем нам здесь стоять. Ни стрельбы, ни взрывов, должно быть, все гладко прошло.
– А кому там сопротивляться? Интеллигенту Захарову? Или сестра Аврелия будет отстреливаться? У нее другое оружие, индивидуального свойства, которое, кстати сказать, не на всех действует. Обидно, Алина.
– Обидно?
– Да, обидно. Они ведь не нас приехали спасать. Они приехали арестовывать Захарова, то бишь преподобного Эраста, – в эту минуту, забыв, как еще недавно тряслась от страха и во всех своих бедах винила беспринципного атеиста, я позавидовала ему – Воронков приехал по его душу, а не по наши. Оказалось, что Сергею Петровичу важнее поймать преступника, чем выручить нас из беды.
Алина поддакнула:
– Да, подруга, ты права. Несправедливо. А Диамид, то есть Дима? Лицедей. Я сразу заподозрила, что он какой-то не такой. Интересно, почему его Аврелия не расколола?
– Мне еще над этим думать? Алина, поехали домой, – жалобно попросила я. – День был такой тяжелый. Впрочем, нет, подожди. Аврелия у меня сумку отобрала. Надо позвонить Воронкову, чтобы он обязательно ее у этой мегеры забрал.
– Телефон отключен, давай сами зайдем и заберем твою сумку, – предложила Алина, обрадовавшись причине, по которой она может проникнуть в дом, чтобы посмотреть, как Воронков арестовывает Аврелию и Эраста.
Увы, на самое интересное мы опоздали. Захаров и Аврелия с недовольными лицами стояли у стены. На запястьях у Аврелии болтались наручники. Захаров стоял без таковых. Должно быть, ему Воронков доверял больше, чем гипнотизерше. Диамида мы не увидели. Сергей Петрович оформлял протокол, а многочисленная команда полицейских с интересом перебирала вещи хозяина. Что они искали, я только могла догадываться.
– Сергей Петрович, – в дополнение к словам я постучала по дверному косяку.
Воронков повернул в мою сторону голову.
– Опять вы? – раздраженно спросил он.
– Мне бы сумочку свою взять, – жалостливо попросила я, опасаясь, что Воронков вконец на нас рассердится и заберет назад свое обещание рассказать нам о преподобном Эрасте и всех прочих.
– А она у нее, – начхав на хорошие манеры, я ткнула в Аврелию пальцем. – Она у меня ее забрала, когда везла сюда. К слову сказать, меня сюда доставили против моей воли, под гипнозом, – не преминула я пожаловаться Воронкову. – Вы уж, Сергей Петрович, будьте бдительны, от нее всего можно ожидать.
– Меня ее цыганские штучки не берут. Гражданка Попова, где сумка пострадавшей? – Воронков свел брови на переносице и предельно строго посмотрел на Аврелию.
– В «Волге» лежит ваша сумка, если, конечно, водитель с ее сумкой не уехал, – с вызовом бросила она капитану.
– Не уехал. Водитель сидит в фургоне и строчит на вас показания, – довольно улыбаясь, ответил Воронков. – Так что, Марина Владимировна, вы можете забрать свою сумку хоть сейчас. Коля, – он подозвал к себе молодого парня и отдал ему распоряжение, касающееся моей сумки.
Через час мы были у порога «Пилигрима». До шести часов оставалось каких-то полчаса. Конечно, смысла открывать агентство для приема клиентов никакого не было, но мне непременно хотелось зайти в офис и хотя бы пятнадцать минут посидеть в тишине.
Каково же было наше удивление, когда у дверей «Пилигрима» мы вновь увидели Зою Федоровну. Она все так же стояла лицом к двери и дергала на себя несчастную ручку.
– Зоя Федоровна? Вы все еще тут?
– Безобразие. Рабочее время, а их никого нет, – словно робот отрапортовала она на звуковой сигнал.
– Похоже, она здесь стоит с того самого момента, как меня Аврелия забрала с собой. Алина, с Зоей Федоровной надо что-то делать. У тебя нет знакомого гипнотизера, чтобы он ее разгипнотезировал?
– Есть. Только не гипнотизер, а психиатр высшей категории. Работает в психоневрологическом диспансере, кодирует запойных алкоголиков. Толковый мужик, – с готовностью предложила Алина.
– Но ведь она не алкоголик, – я с сомнением посмотрела на Зою Федоровну – женщина как женщина, которая, на мой взгляд, спиртным не злоупотребляет.
Бедолага на меня и Алину не реагировала, продолжала трясти дверь.
– Ну и что? Если разобраться, мы о ней ничего не знаем, – напомнила Алина. – А психиатр мой, в смысле не мой, а… ну, короче, ты меня поняла, с гипнозом работать умеет. Он ведь не только кодирует, но и запрет с потребления алкогольных напитков снимает. И именно гипнозом. Допустим, человека закодировали на полное отлучение от водки, а у него работа такая, что нельзя не выпить. Вот он и просит – сначала раскодировать его, а потом сделать ему установку на ограничение, например, не больше трех рюмок за вечер.
– Уговорила, давай отвезем ее? Жалко женщину.
– А мне дверь жалко. Через час она ее с петель снимет. С каждым разом щель все шире и шире.