С утра тренировка, бассейн — здесь он расположен на открытом воздухе — массаж, завтрак, занятие вокалом. Потом обед и отъезд на стадион, где за прошедшую ночь уже полностью смонтировано сценическое оборудование. Темп у наших гастролей какой-то нереальный, перемещаемся из города в город с космической скоростью, как блоха скачем. Вчерашний пикник и Гранд-каньон сегодня уже вспоминается как сладкий сон.
На дворе середина сентября, а жара в Финиксе стоит за тридцать. Из отеля дальше бассейна никуда даже выходить не хочется. Но приходится. 70 тысяч зрителей ждут нас на стадионе «Сан Девил». Героические люди — эти аризонцы! Никто с концерта из-за жары не ушел. Они к ней настолько привычные, что и в июле на стадион ходят. А здесь, на минуточку, температура в июле и августе часто зашкаливает за 40. Но мне и нынешних тридцати за глаза хватило — в кожаной куртке и высоких сапогах самое оно выступать в этом пекле!
На второй песне плюнул и велел Львовой принести из гримерки мою любимую футболку с Лениным. Стало малость легче. Но из-за софитов грим течет по лицу, футболки через пять минут мокрые уже насквозь. Но самый «цимес» случился в тот момент, когда мне надо было выезжать на сцену на Хонде. Звучат первые аккорды «The Final Countdown», идет «обратный отсчет», я завожу мотик… и он глохнет. Бью по стартеру раз, другой. Ничего! Твою ж дивизию… И что делать??
Глава 17
— Прохор, блин, что за дела?! — раздраженно кричу я рабочему сцены, который по вынужденному совместительству еще и реквизитор — Ты сегодня проверял Хонду?
— Нет. А чего его проверять, если ты на нем полдня вчера ездил, и все было нормально? — чешет тот в затылке — может, он от жары сдох?
— Сука!!..! Я же просил тебя!
Все растерянно столпились у мотоцикла, секунды тикают, безжизненный механический голос продолжает на сцене отдавать команды, предшествующие взлету космического корабля… Я уже готов пешком бежать на сцену, но у меня столько завязано на Хонду в первых номерах, что без байка вся мизансцена просто позорно посыплется.
— Подожди, Вить, не нервничай — подходит «тот самый» пэгэушник Андрей, изучает мотик — смотри, у тебя ведь датчик топлива на нуле!
Прохор тут же радостно бросается за канистрой, я грязно матерюсь сквозь зубы. Ну, что за…! Конечно, гораздо важнее за соседом следить, и в чужую сумку свой длинный нос засунуть, чем проверить мотоцикл перед концертом!
Наконец, бензин в бак залит, и я, затаив дыхание, снова бью по стартеру. Хонда заводится с полпинка и сыто урчит в ответ. Я шумно выдыхаю и грожу Прохору кулаком. Оргвыводы последуют чуть позже. Нет, вот оно мне надо, психовать перед самым выходом на сцену?! А если голос подведет после такого нервяка?
Пяткой выбиваю подножку и срываюсь с места, не дожидаясь красивой отмашки стартовыми флагами. Сейчас уже не до понтов. Счастье еще, что вступление у «The Final Countdown» такое длинное. Птицей взлетаю на байке по наклонному пандусу и под рев арены торможу посреди сцены с заносом на 90 градусов. В это время по языку подиума уже вовсю бегают дорожки сигнальных огней, раздаются «взрывы», а по краю сцены взлетают вверх высокие снопы искр и валит дым. Краем глаза вижу, как с облегчением выдыхают парни, которые тоже заметили мою заминку.
Завадский так и вовсе сбледнул с лица — краше в гроб кладут. Интересно, а чтобы они делали, если бы я на сцене так и не появился? В теории слова парни знают, у Коли и голос есть… Но вот рискнул бы он меня заменить при форс мажоре? Мы ведь даже не репетировали никогда его сольное исполнение. А стоило…!
К тому моменту, как, вступление нового хита заканчивается, а гитаристы выстраиваются со мной в одну линию, я успеваю полностью восстановить сбившееся дыхание и успокоиться. Мы с парнями делаем синхронные выпады правой ногой, и я затягиваю первые слова нетленки, мучая бедную микрофонную стойку.
We're leaving together…
…Дальше все уже пошло по накатанной. Бесконечные репетиции хорошо делают свое дело, и этот затык с мотоциклом в самом начале концерта, стал единственной неприятностью. Если не считать того, что нам с парнями пришлось несколько раз менять футболки, а в антракте залезть под холодный душ. Еле дотерпели до конца концерта, думали сдохнем всем коллективом в этом жарком аризонском аду.
После концерта возвращаемся в отель, чтобы забрать свои вещи. Дальше наши пути с коллективом снова ненадолго разойдутся — мы с Гором и Сергеем Сергеевичем отправляемся в аэропорт, чтобы полететь в Хьюстон на самолете, а все остальные поедут туда на нашем замечательном автобусе с обновленными окнами. Почему я отрываюсь от коллектива?
Причина все та же — днем мне предстоит интервью на местном телевидении, предваряющее показ документального фильма «Восход Красной Звезды» и нашего концерта на самом большом стадионе города. А поскольку от Финикса до Хьюстона без малого две тысячи километров — то на автобусе туда почти сутки ехать, даже по отличным американским хайвеям. Так что в этот раз только авиаперелет. Без вариантов. И увидимся мы с коллективом завтра поздним вечером.
Перед выходом ненадолго забегаю к Альдоне, чтобы чмокнуть ее на прощанье и дать подруге последние ЦУ.
— Аленький цветочек, я могу тебе доверять? — спрашиваю я самым серьезным тоном.
— Конечно. А в чем дело? — настораживается она.
— Пообещай мне, что не будешь строить глазки американским парням!
— Я думала, что-то умное скажешь! — фыркает звездочка.
— И не затевай на заправке драк с дальнобойщиками.
— Иди уже, болтун! — смеется она.
— А скромный поцелуй на дорожку?
— Не заслужил пока.
— Ах, так! — хватаю смеющуюся Снежную Королеву и сам одариваю ее жарким поцелуем. Прижимаю к стенке, мои руки, вот ей-богу, сами собой лезут под юбку девушки.
Поцелуй длится так долго, что нам уже не хватает воздуха, и лишь тогда мы с сожалением выпускаем друг друга из объятий. Увы, без продолжения.
— Я буду скучать.
— Не придумывай, ты даже не успеешь соскучиться, Селезнев! Иди уже.
У дверей я оборачиваюсь и говорю Альдоне уже на полном серьезе.
— Алечка, ты присмотри за парнями. Что-то народ у нас начал расслабляться не по делу. Кажется, вчерашний пикник не пошел коллективу на пользу.
— Присмотрю. И если что — настучу виновному в бубен.
— Моя девочка! — довольно улыбаясь, послал ей воздушный поцелуй и вышел в коридор, где меня уже ждет Сергей Сергеевич…
Пока мы едем в аэропорт, Майкл неожиданно возвращается к сегодняшнему инциденту с Хондой. Вот не дает он ему покоя…
— Виктор, ну, как же такое могло случиться?!
— Расслабились — вздыхаю я — Привыкли, что все идет по накатанной.
— Как-то это несерьезно — морщится американец — Может, лучше пусть кто-то из наших людей присматривает за мотоциклом?
Против этого тут же категорически возразил Сергей Сергеевич.
— Нет уж! Байк и страховочную лонжу мы можем доверить только своим людям.
И я его в чем-то понимаю. Еще свежо в памяти, как в Киото один из сотрудников Гора устроил нам диверсию с микрофоном, в результате чего Леха чуть концы не отдал. Хотя Прохор, если честно, меня начал понемногу напрягать. И чтобы закрыть эту неприятную тему, я перевожу все в шутку, рассказав своим попутчикам очередной анекдот в тему:
— Зрители в цирке были в шоке, когда медведь, выехавший на арену на мотоцикле, остановился, закурил и, со словами «Сука, опять!», начал перебирать карбюратор.
Все посмеялись, обстановка разрядилась и разговор неожиданно перешел на русских медведей, которые вызывают у Майкла неподдельный интерес. Для иностранцев это прямо какое-то мифическое животное. Ну, и слава богу, лучше уж о косолапых, чем о наших позорных косяках…
Через три часа мы уже приземляемся в хьюстонском аэропорту с забавным названием Хобби, а еще через полчаса солидный лимузин привозит нас в отель с не менее странным названием «ZaZa». Видимо, в этом городе не нашлось уже ни отелей сети Билтмор, ни сети Фермонт. Но отель очень достойный, а панорамный вид на Хьюстон из окон моего люкса, еще лучше. Отель расположен не в самом центре, в каменных джунглях Даунтауна, а в довольно зеленом районе. И под его окнами раскинулся большой парк, где рано утром можно будет побегать перед тем, как отправиться в боксерский зал. Пару дней я пропускал тренировки с Пончо, но пора и совесть иметь — так спортивную форму потерять можно. Кстати, от стадиона наш отель тоже находится недалеко — на автобусе через весь город мотаться не придется.
Майкл обрадовал меня, что стадион Houston Astrodome крытый, с высокой куполообразной крышей, а главное — с внутренним кондиционированием. Здесь в Хьюстоне у них буквально все здания с «чилерами». И немудрено. Жара тут летом адская, иногда целыми неделями градусник ниже сорока градусов не показывает, и в это время уже никакая близость Мексиканского залива не спасает. Но сейчас в Хьюстоне всего лишь 26–28 градусов тепла, и это вполне терпимо.
В самом названии стадиона «Звездный дом» заложен прямой намек на штаб-квартиру НАСА, расположенную в пригороде Хьюстона. И кстати, знаменитую на весь мир фразу: «Хьюстон, у нас проблемы!» произносили в одном из американских фильмов космонавты, обращаясь по связи именно к сотрудникам Хьюстонского Центра управления космическими полетами. Надо узнать, не пускают ли туда экскурсии? Пора сводить коллектив в серьезное место, а то по возвращении в Союз людям и рассказать будет не о чем, кроме магазинов и ресторанов.
Утром позволил себе поваляться в кровати немного подольше, компенсируя вчерашнюю усталость после концерта и ночного перелета. Потом в сопровождении Сергея Сергеевича отправился в бассейн, где нагрузил свой организм по мере сил. Завтрак заказал себе в номер, снова повалялся чуток на диване, привычно просматривая в телевизоре местные каналы. О моем прибытии в город пока молчат, ну и слава богу! Значит, фанаты осадят оте