Хайчетер галопом бросился вниз по лестнице, Гарри припустился за ним, но догнал только возле холмика, увенчанного построенной при отце беседкой.
– Мы тут уже смотрели, – напомнил Морноу, – и ничего.
– Было б «чего», его бы нашли, когда строили этот эдемчик. Мы знаем, что внизу что-то есть, но надо копать. Мы знаем, что в доме что-то есть, но надо долбить… Лорд Винсент и его потомки порезвились на славу, но тайника не нашли, а его не может не быть, иначе зачем бы леди Анне переживать твоего тезку-многоженца? Смелая все же была женщина, а может и нет, просто выбирая, кого бояться, выбрала не Тюдора, а бога. Это теперь нет ничего страшнее полиции… Постой-ка! Ее-то лорд Бартоломью и боялся!
– А она уже была? Я про полицию…
– Черт ее знает, но убийц вешали вовсю… Когда лорд напивался, он хватал пистолеты и запирался, но на трезвую голову преступник не мог не думать, как и куда удирать. Допустим, он замуровал дверь в сам тайник, но оставить себя без запасного выхода из норы не мог. Есть что-то еще! В комнатах, где он запирался.
– Потайная лестница, как ты и говорил, вокруг трубы, но о ней как раз все знают.
– Куда она ведет?
– Никуда… Просто из дома. В парк…
– Ах, в парк? Ну так погуляем еще раз.
Они гуляли, то есть гулял Гарри, а Хью разве что клумбы не разрывал. Он обшарил окрестности дома, раз пять поднялся и спустился по пресловутой лестнице, снова выбрался в парк и, наконец, повернулся к Гарри:
– Либо мы вторую неделю ищем вот эту самую штуковину, либо я – поэт, причем влюбленный!
– Штуковина? Ты про колодец? Там ничего нет.
– Так ты туда лазил?
– Я – нет, его садовники чистят.
– При леди Анне этот колодец уже был?
– Он еще от первого замка остался…
– Где взять фонарь и веревку?
Гарри показал и честно взялся караулить привязанный к дереву канат; вечерело, парк был пуст и вообще – мистер Хайчетер ищет оброненный брегет.
Морноу ждал, но приятель, кажется, решил поселиться в колодце, и на все призывы отвечал коротким фырканьем. Когда растрепанная голова, наконец, показалась над каменным кольцом, Гарри почти удивился, а боксер преспокойно перелез через край, вытащил пресловутый брегет и открыл крышку.
– Восемь с четвертью, – присвистнул он. – Я думал, меньше. Извини, увлекся, но оно того стоило! Внутри были вбиты скобы, пара даже уцелела…
– И что?
– Если висеть на этих скобах, можно дотянуться до вделанных в стену крестов. Я ими занялся, сперва без толку, потом что-то скрипнуло, и один камень повернулся. Там ниша с кольцом и замочная скважина, нужны отмычки, а еще лучше – вор… Утром поеду добывать.
Добытый вор оказался грустным немолодым человеком с аккуратными бакенбардами и докторским саквояжем. Дворецкий его за врача и принял, а Хью укрепил в полезном заблуждении. Лондонский «консультант», явно наслаждаясь загородной прогулкой, проследовал к колодцу, задал несколько вопросов Гарри, еще сильнее напомнив столкнувшегося со сложным случаем эскулапа, снял дорогое пальто и исчез в древней, темной пасти.
– Как ты его нашел? – шепотом поинтересовался Гарри. – И как объяснил?
– Я не имею обыкновения кому-то что-то объяснять, – усмехнулся Хьюго. – Сидящий в колодце господин, за честность и компетентность которого мистер Леви ручается кошельком, решил, что совершенно законный наследник желает удовлетворить совершенно законное же любопытство и разобраться, чего в своем доме он не знает. Размер гонорара оговорен и полностью устраивает обе стороны.
– Гонорара?
– Тебе это не будет стоить ни пенни, мне тоже. Некоторые игроки желают знать исход скачек и поединков еще до их начала. На мой взгляд это напрочь убивает интерес, но я не делаю ставок, их делают на меня. Не возражаешь, если я как-нибудь засвидетельствую свое почтение старине Фрэнсису?
– Нет, что ты… Хью, а если он не сможет открыть?
– Уподобимся леди Анне и устроим небольшой пожар, после чего выселим слуг во флигель и ночью пробьем стену в курительной. Ты держал в руках кирку? Просить Леви найти пару азартных каменщиков мне не хочется.
Гарри согласился бы взяться за что угодно, но вылезший консультант меланхолично сообщил, что замок открыт.
– Конечно, сэр, это не мое дело, – добавил он, – но я бы с куда большим удовольствием его бы запер, а колодец засыпал. Это дурное место, сэр, можете поверить, моя бабка была уроженкой Шотландии, уж она-то знала.
– Что там не так?
– Да все! Одни кресты в стенке чего стоят, а уж за дверью… Бабка сказала б, смердит оттуда. Злом смердит и Смертью. Может, запереть все и забыть?
– Мне тут жить, – вмешался Гарри, – и я хочу знать все.
– Вы только под вечер глядя туда не суйтесь, – забеспокоился вор, – особенно в пятницу и перед праздниками… И этого бы пригласить, экзорциста!
Оставаться в поместье внук шотландской ведьмы отказался наотрез, но пообещал ждать в деревенской гостинице и, если потребуется, вернуться утром.
– Отлично, – обрадовался Гарри, – он не увидит ничего лишнего.
– Ты тоже, – заверил Хью. – Сиди здесь и жди, если я до темноты не вылезу, не вздумай меня спасать в одиночку, а пошли в деревенскую гостиницу за мистером Леви!
– Он тоже приехал?!
– Мистер Леви в ответе за тех, кого рекомендует.
– Одного я тебя не пущу.
– Не будь болваном. Опыта у меня больше; за себя я отвечать готов, за тебя без себя – извини, а вдвоем идти нельзя – вдруг дверь вздумает закрыться.
– Хорошо, – сдался Гарри, и понял, что вниз ему совершенно не хочется, а хочется последовать совету вора и забыть о колодце, предках и убийствах. Он бы и забыл, но тогда Летти увезут в Америку, а это невозможно! – Хью, ты веришь, что там… зло?
– Если б не верил, зачем бы я туда лез? – удивился приятель, и Гарри вынул часы, засекая время. Времени это не понравилось, назло молодому человеку оно перешло с рыси на шаг, а потом и вовсе поползло. Часовые стрелки прилипли к циферблату, а солнце – к помнящему если не леди Анну, то лорда Бартоломью вязу. Хью было легче, он сам куда-то пробирался, а Гарри мог только ждать, раз за разом проверяя отлично закрепленную веревочную лестницу. Где-то далеко-далеко пили свой чай и судачили о «бедном молодом лорде» слуги, обиженная Фэнси сидела на цепи у сторожки, не было видно даже дроздов. Морноу вставал, обходил колодец, садился, вновь поднимался, трогал лестницу, смотрел на часы и чувствовал себя в сказке о сонном королевстве, где уснул даже огонь. Сон наверху, зло в глубине… Молодой человек очередной раз добрел до вяза и прислонился к теплому стволу, не отрывая взгляда от вцепившихся в старые камни крючьев.
– Милорд, – раздалось с той стороны ствола, – не угодно ли вам сказать, который час!
– Хью! Как ты здесь оказался?!
– Леди Анна не помещала все яйца в одну корзину… Гарри, шотландская ведьма может гордиться внуком, у него нюх не только на полицию. Нет, я, разумеется, слышал о скелетах в шкафу, но в подземелье они производят удивительно неприятное впечатление.
– Мне… надо смотреть?
– Не смотреть, а читать. И думать, если это у тебя сейчас получится.
«…завещаю все, что еще останется от моего имущества в день моей кончины и чем я вправе распоряжаться, Джону-Мортимеру Баррингтону, оказывающему мне в моем нынешнем состоянии величайшую поддержку и заслужившему достойную его награду, как на земле, так и в иных пределах…»
– Хью, – не понял Гарри, – это что?
– Прелюдия. Дальше будет фуга, я бы удивил тебя на полчаса раньше, но зачитался. Любопытнейшая вариация на тему Шекспира, которого господа-актеры вовремя не узнали. Исход был плачевен для всех, кроме Яго, который оказался еще и Мальволио… Я, как ты знаешь, предпочитаю не пить, но вовремя выпитый бренди может спасти рассудок, а он нам еще пригодится. Обоим.
– Да, – согласился Гарри, бестолково крутя желтоватый лист, исписанный больше сотни лет назад. – В гостиной всегда стоял бренди… Мы выпьем, и ты мне все расскажешь.
– Всё? – усмехнулся Хью. – Проще показать, только вниз как-то не тянет, хотя меня там никто не душил. Мне даже в спину не хохотали.
– Неужели? – надсадно пошутил Гарри, которому становилось все неуютнее, и этому не могло помешать даже солнце. – Пошли, в самом деле выпьем.
Может, дворецкий со старшей горничной и допускали, что скоро останутся либо без места, либо без жалованья, но гостиная была в безупречном порядке, а графин полон лучшего бренди. Другого отец Гарри не держал, а новый лорд пока жил старыми запасами, впрочем, расход бренди и вин почти сошел на нет.
– Отдаю должное твоим погребам, – вынес вердикт Хью, – а леди Анне я должное уже отдал, хотя, возможно, следует благодарить Йорков или Ланкастеров, чьи милые отношения вынуждали лордов поскромней рыть норы. Твои родичи могли бы поместить на герб, если не крота, то лисицу…
Сэр Фрэнсис угадал, priest-hole[14] в бывших апартаментах леди Анны имелся, но дом хранил и секреты постарше. В комнате, облюбованной лордом Бартоломью для ночных возлияний, был свой тайник аж с тремя выходами, два из которых вели на потайные лестницы. О большей в доме знали все, о второй – лишь избранные. Придумавший это хитрец неплохо разбирался в человеческой натуре: якобы раскрытый секрет надежно скрывал настоящую тайну. Узкая, не для толстяков, лесенка вела к подземному ходу, по которому в прежние годы можно было либо убраться за пределы поместья, либо подняться в парк или часовню.
Оказавшись в подземельях, Хью направился прочь от дома и вскоре обнаружил короткий отнорок, врезанный в еще один колодец, похоже, как раз под бывшей часовней. Скобы были более или менее целы, и Хайчетер, зацепив фонарь за торчащий из кладки крюк, взобрался достаточно высоко, чтобы снять с решетки странного вида бусы и католические четки. Сверху решетку закрывала каменная плита, поняв, что снизу ее не поднять, Хьюго забрал фонарь и для очистки совести посветил вниз, ожидая увидеть, как блеснет вода. В глубине действительно блеснуло, но это был металлический блеск. Свесившись до упора, Хайчетер разглядел пару скелетов и, кажется, кинжал.