– Неужели там все так скучно?
– Если смена уток и мытье полов в процедурных – захватывающее занятие, тогда я чего-то не понимаю. В Тэнгляйхе в самом начале обучения ответственности было куда больше. Но старожилы говорят, что это такое боевое крещение и уже через неделю меня возьмут в приемный покой. Буду работать с настоящими пациентами, – приосанился Квелд.
– Лечить?
– Скорее всего, просто записывать данные поступивших больных. Но уже что-то. В деревнях у целителей и то больше дел, – пожаловался брат и тут же помрачнел.
– Вспомнил Унгдэ Лиаха? – догадалась Мёрке.
– Да.
– Стало что-то известно о причинах его смерти? – осторожно спросила девочка.
– Вообще ничего. В начале учебного года, на церемонии открытия поднимут траурный флаг в его честь. А во время прощания с мертвыми Йеден и Йоханна Стаат проведут особый обряд. У Лиаха было много друзей. Надеюсь, тварь, убившую его, разыщут.
Натт нервно сглотнула. С методами дознания инквизиции она успела познакомиться, а вот о способах наказания лучше даже не думать.
– Пришли, – Квелд кивнул на дверь общежития темных. – Учись хорошо, я проверю!
– Постараюсь, если Деард не прикончит меня в первый же день, – горько усмехнулась девочка.
– У тебя же появился верный защитник, – в голосе брата угадывалась легкая ревность. – Спокойной ночи.
Натт Мёрке с тоской вспомнила свой вчерашний разговор с Квелдом и его неожиданное признание. Это она бы поменялась с ним и с удовольствием мыла бы утки. Кто знает, что придумал для новенькой адептки обозленный профессор.
Она потянула дверную ручку аудитории некромантии, тяжелые створки, увитые узорами из серебра и свинца, нехотя поддались хрупкой девушке. Она ожидала чего угодно: трупа посреди помещения, целого вороха дохлых крыс для сортировки или чан с рыбьей требухой.
Но вместо этого за одной из парт сидел бледный как смерть Форсворд. Его рука покоилась в поддерживающей повязке, а на плече сквозь одежду виднелись уплотнения.
– Ты как? – виновато спросила Натт, и парень поддел пальцем ошейник. Девочка тут же узнала артефакт. Такие же надели Фирсу на запястья, чтобы он не пользовался магией какое-то время. – Тебя наказали?
– И не только меня, – тяжело вздохнул студент, когда что-то холодное защелкнулось на шее подруги.
Она вздрогнула и повернулась. Деард Рё’Тен стоял сзади и самодовольно улыбался.
– Ну что, маленькие вивисекторы, теперь вы мои с потрохами.
Едва обод обхватил шею девочки, как мир тут же обесцветился и потерял насыщенность. На первый взгляд все оставалось без изменений: парты из темного дерева, серый череп слона над учительским столом, плавающие в зеленоватой жидкости экспонаты. Но что-то все же было не так. Звуки, запахи, ощущения на кончиках пальцев – неправильные, нереальные.
Из глаз девочки мгновенно покатились слезы от странного, невосполнимого чувства утраты. Синд сочувственно смотрел на подругу.
– Извини, Натт, я подставил тебя.
– Что со мной такое? – сквозь слабые всхлипы спросила студентка.
– О, тебя никогда не лишали способностей? Как интересно. Форсворд тоже в первый раз всплакнул, – издевался некромант, но мальчик проигнорировал его ехидство и не сводил глаз с шокированной Натт.
– Хватит рассиживаться. Нам пора на первый урок. За мной, недоучки! – Рё’Тен направился к выходу из аудитории, и двое студентов нехотя последовали за ним.
Дверь сама закрылась за их спинами. Щелкнули зачарованные замки, и причудливая вязь на створках вспыхнула холодным магическим огнем.
– Серебро и свинец сдерживают нежить, это Рё’Тен сделал такую особую защиту, – прошептал юный заклинатель, чтобы немного отвлечь подругу, но она лишь растерянно кивнула и понуро шагала вперед.
Магистр тем временем что-то весело насвистывал и приветственно кивал встречным студентам темных искусств. Ребята с нескрываемой завистью смотрели на двух провинившихся, а Мёрке с удовольствием поменялась бы с ними местами и избавилась от вытягивающего силу ярма.
– Какая чудесная погодка! – проворковал некромант, когда они втроем вышли на улицу.
Во дворе уже поджидал Йеден Стаат, стоя рядом с повозкой, запряженной двумя мертвыми лошадьми.
– Деард, пожалей малышей, – попросил смотритель и ласково взглянул на студентов. – Ничего страшного ведь не случилось.
– Это пока не случилось, – хмыкнул преподаватель.
– Госпожа Мёрке, я восхищен вашими способностями. Костяной голем вышел просто великолепный, даже жалко было его уничтожать. Он бы занял почетное место в моем вольере. Но боюсь, он истощил бы вас не хуже этого ошейника, – вздохнул мужчина, и Натт слабо улыбнулась ему.
– Йеден, прекращай хвалить ее! Дети должны понимать цену своих проступков. Я лишь демонстрирую им то, что может произойти, если они будут вести себя в том же духе, – вмешался некромант, и Синд едва слышно фыркнул.
– Что он задумал? – прошептала девочка.
– Не знаю, – юноша оглядел вещи, собранные в телеге: лопаты, погребальные урны и ящики. – Правда, есть пара мыслей.
Рё’Тен вел повозку в уже хорошо знакомом девочке направлении, в сторону злополучного кладбища Элскер Крик. Форсворд, уловив тревогу подруги, взял ее за руку.
– Это в прошлом, Натт, и больше никогда не повторится, – пообещал мальчик.
– Я не боюсь Хассела и его друзей. Мне от другого страшно, Синд.
– Что не так?
– Прислушайся, – сказала девочка, и заклинатель покорно выполнил ее просьбу.
– Ничего, – он пожал плечами.
– Вот именно, что ничего. Я не могу уловить их голоса. Это пугает… – призналась Натт.
– Ты о мертвых? Так это временно: снимут ошейник, и все будет как раньше. Потерпи. Деард не так ужасен, как кажется. Зато ты теперь знаешь цену своему таланту. Ты ведь рада быть адептом смерти?
– Ну, это лучше, чем совсем ничего, – уклончиво ответила Мёрке.
– Не ври мне, Натт, я видел твое лицо, когда Стаат похвалил тебя. Ты радовалась и гордилась собой. Это прекрасно! Ты прекрасна, Натт, – восхищался друг.
– Меня сейчас стошнит, – подал голос Рё’Тен. – Как чудесно, что госпожа Мёрке появилась в нашей академии. Я думал, что до конца обучения буду мучиться с тобой. Вот и нашли управу на отпрыска Форсвордов. Как это банально – девушка!..
Синд покраснел и отвернулся, притворившись, что рассматривает старые надгробия.
Дредхосты тем временем сбросили скорость и медленно тянули повозку, давая возможность магистру оглядеться.
– Так, мелюзга! Вкратце расскажу вам о наших планах на сегодня. В последние годы ручей недалеко от Элскер Крик начал разливаться по весне и во время дождей. Много надгробий и похороненных под ними останков смыло в озеро неподалеку. Это и раньше случалось, но недавно берег основательно просел. Я не вижу в этом ничего страшного. Озеро Иннсо Тод ласково примет в свои воды покойников и подарит последнее пристанище. Но некоторые неугомонные хотят перезахоронить родных. Я бы отказался, но предложили щедрое вознаграждение, так что разбирайте лопаты! – задорно скомандовал магистр.
– Господин Рё’Тен, – Синд неуверенно взял инструмент, – боюсь, не смогу копать из-за травмы. Снимите ошейник, извлеку останки другим способом. Это будет гораздо быстрее.
– Ах да, твоя травма. Как я мог забыть?.. Конечно, адепт Форсворд, давайте сниму ограничитель! – преподаватель протянул руку к студенту. – Это ты хотел услышать от меня, избалованный аристократ?
– Но…
– Не можешь копать? Тогда твоя подружка будет отдуваться за двоих. Вот список ваших могил. Они уже довольно старые, прах соберете в урны и подпишете их, – некромант протянул бумагу с пятью именами, а затем направился к своему надгробию.
Студенты зачарованно смотрели, как темный маг провел рукой над могилой. Она разверзлась, и прах, вырвавшись из расщелины, закружился над ладонью некроманта. Легкий взмах – и первая урна наполнилась останками.
Деард Рё’Тен повернулся к студентам, выразительно кивнул им на лопаты и вернулся к своему занятию. Следующая могила разверзлась под властью его магии.
Синд тяжело вздохнул, поднял здоровой рукой лопату и попытался копнуть землю. Поврежденное плечо отозвалось сильной болью. Мальчик поморщился и выронил инструмент.
– Синд, тебе нельзя напрягаться. Вообще не следовало уходить из лазарета в таком состоянии. – Мёрке взяла лопату и вонзила ее в землю. – Видишь, это нетрудно. Тем более Деард дал нам могилы без надгробий. Я справлюсь!
Мальчик с сомнением посмотрел на подругу. Тонкие запястья, нежные пальцы, худые ноги. У Синда неприятно кольнуло в сердце, и он почувствовал себя жалким и немощным. Будет стоять в стороне, пока хрупкая девочка ворочает комья кладбищенской земли.
Первые пять минут Натт бодро копала, но с каждым движением дыхание студентки становилось все тяжелее. На бледном личике выступили красные пятна, а по лбу заструился пот. Она старалась не подавать виду, но от Синда не укрылось, как дрожат ее колени, а пальчики отчаянно впиваются в черенок.
Он не знал, сколько прошло времени, когда полотно лопаты наконец уперлось во что-то твердое. Натт расчистила поверхность гроба и радостно выбралась наружу, покрытая землей с головы до ног.
– Я же говорила, что справлюсь!
Форсворд с трудом сдерживался, чтобы не крикнуть Рё’Тену все, что он думает о его жестокости. Магистр нарочно заставил его наблюдать, как мучается подруга.
– Дальше я сам. Мне и одной руки хватит, – мальчик взял топор, совок и спрыгнул в яму.
Даже по прошествии стольких лет гроб не сгнил, и Форсворду потребовалось немало времени, чтобы прорубить небольшое отверстие. Он уцепился за деревянный край и оторвал кусок крышки. Злость придавала мальчику сил.
– Натт, подай мне урну, – крикнул Синд, и девочка осторожно опустила в разрытую могилу урну для праха.
Через несколько минут все было готово, и заклинатель выбрался наверх. Оба юных некроманта судорожно переводили дух.
– Осталось четыре, – упавшим голосом изрекла Натт.