Вот. Поэтому ждать – это важный навык, и им тоже надо владеть. Хотя бы для того, чтобы поймать момент и почувствовать свою оттепель.
Некомплект
Вот я звоню близкому человеку.
Он разбирается в теме, в которой не разбираюсь я, и из-за своего «не разбираюсь» я попала впросак, не знаю, как теперь выбраться.
– Можешь выслушать? – спрашиваю я. – Очень надо. Что-то не вывожу.
– Конечно, – отвечает он, и я по голосу слышу, что он рад мне.
И я начинаю рассказывать. Говорю-говорю.
И вдруг он мне… перезванивает.
Ой. Как это так?
Оказывается, нас разъединило, а я не заметила, говорила в пустоту. Её легко спутать с молчанием собеседника. А он – заметил и перезвонил тут же.
А в другой раз я звонила другому близкому человеку. И нас тоже разъединило (у меня что-то со связью в последнее время).
А он не перезвонил. И я говорила-говорила, а потом «алло-алло-алло». А там – пустая тишина, а не вежливое молчание собеседника.
Я снова набираю его, спрашиваю вроде весело, но слегка обиженно:
– Ты что не перезваниваешь?
– Я думал, ты сама перезвонишь…
То есть человек разговаривал со мной, слушал мой голос, потом вместо меня случилась пустота, но его она устроила. Он решил: «Ну если ей (то есть мне) надо, она перезвонит».
Мне надо – я и перезвонила.
Но было странное чувство.
Будто близкий человек не такой и близкий.
А очень даже далёкий. А чтобы это узнать, надо было созвониться и ненадолго стать пустотой.
В отношениях так тоже бывает.
Любовь – это незримая связь, как телефонная. Необязательно быть рядом, чтобы любить. Можно говорить друг с другом, находясь на разных концах планеты, и всё равно быть услышанным.
А можно – нет.
Можно говорить-говорить-говорить и верить, что тебя слышат там, на другом конце отношений. А там давно пустота.
Даже не гудки. Гудки – это хотя бы честно, это как сказать: «Я вышел из разговора, счастливо оставаться».
А некоторые уходят тихо, подсовывают вместо себя пустоту.
И второй партнёр какое-то время живёт с пустотой, говорит с ней, как будто с живым человеком.
И очень больно потом обнаруживать, что на месте того, кого любишь, – чёрная дыра.
Вот это алло-алло, и дуть в пустую безжизненную трубку…
Потом так обидно, что хочется кинуть телефон о стену.
Или пойти и предъявить тому, кто больше не на связи:
– Что ты не перезвонил, исчез, и ни слов, ни гудков…
А он плечами пожимает. Тебе надо – ты и перезванивай.
И это страшно, конечно, когда в отношениях одному надо, а другому не надо. Один на связи, второй не на связи.
Один доступен, другой недоступен.
– Ты с кем? – спрашивают тебя и кивают на трубку. Мол, с кем говоришь.
А ты – ни с кем. Ты просто не знал, что ты ни с кем, когда звонил, думал, что ты – с ним, с родным. А ты – с чужим никем.
Но ваши отношения, такие длинные, примотали вас друг к другу невидимыми телефонными проводами совместных детей, обязательств и ипотек. И любовью, конечно, без которой в принципе не дозвониться.
А теперь вот глухое недоумение вместо любви.
И хочется плакать, бороться, выяснять. Налаживать.
Но всё это – напряжение. А напряжение – это сложно, это преодоление. На напряжение нужны силы, желания, ресурс.
А второму абоненту не хочется ничего преодолевать, не хочется сложно – хочется легко: положить трубку, выдернуть шнур и разорвать всё к чертям.
Вот как потом вынимать себя из этой любви? Как сбежать, выбравшись из спрута проводов, которыми ты сам много лет весело и осознанно обрастал, думая, что чем этих связей больше, тем прочнее семья, а теперь это всё стало коконом, в котором ты – забытый заложник.
ОТНОШЕНИЯ ИНОГДА КАК ЖВАЧКА. СНАЧАЛА СЛАДКИЕ, ЯРКИЕ, НАСЫЩЕННЫЕ, ПОТОМ – ПРОСТО ЕСТЬ. ЖУЁШЬ, НО НЕТ ВКУСА. И СМЫСЛА. И ЖЕЛАНИЯ.
Но просто выплюнуть – как-то нехорошо.
В прошлом же было вкусно. И некоторые стыдливо клеят жвачку под парту. И она уже там такая… другой структуры, с ошмётками…
Её уже никак не использовать – ни склеить, ни наполнить вкусом.
– Не звони ему, – прошу я подругу. Мне страшно.
Только что мне позвонил её муж и кричал в трубку, как истеричка: «Если она там рядом, скажи ей, пусть мне больше не звонит! А то я за себя не ручаюсь!»
Я вижу, что она не может не звонить. Ей больно. Прямо физически. Она в таком тихом аффекте, когда человек сидит, чай пьёт, а у него в руках трескается чашка.
В английском языке есть такое время – презент континиус. Настоящее длительное. Означает действие, которое происходит прямо вот в этот момент.
Прямо вот в этот момент её муж – в лучших традициях презент континиус – становится бывшим, а это очень больно, и невозможно не позвонить, не взять за грудки, но как взять за грудки пустоту, особенно если она агрессивная и кашляет в тебя незаслуженными проклятьями.
– 17 лет… 17 лет… – шепчет подруга.
В 17 лет она вышла замуж, и вместе они были 17 лет. Наверно, в её жизни есть некая цикличность, и каждые 17 лет случается новый виток. А может, это бред, и нет тут никаких закономерностей и тенденций, просто та новая девчонка-менеджер, о которой муж вечерами рассказывал дома, смеясь, мол, какая она глупая и как всё в документах напутала, на самом деле не такая и глупая и ничего не напутала.
У нас дома есть комплекты постельного белья. В одном не хватает наволочки – потерялась, в другом – простыни, порвалась, в третьем ещё чего-то.
Правильно писать «у нас дома есть недокомплекты постельного белья».
Я за то, чтобы их выкинуть. Ну или на дачу отвезти, где мы не бываем. Дача – как промежуточная остановка перед мусоркой.
А муж не умеет выбрасывать, говорит: «Ну всё остальное хорошее же, можно скомпоновать».
Он у меня зануда.
Я однажды выкинула один комплект, он был без наволочки и пододеяльника, а потом нашла наволочку и пододеяльник. Было обидно. Но это закон подлости такой.
Я покупаю новое – и ничего не компоную.
А муж не выбрасывает старое.
И это компромисс.
Если я застилаю кровать, то непременно комплектом.
А если муж – то получается постельный винегрет: наволочка красная, одеяло в крапинку, простыня синяя. Но на винегрете тоже сладко спится, ничем не хуже, чем на комплекте…
Я хочу сказать, что иногда люди долго-долго живут комплектом, а потом кричат в телефонные трубки: «Скажи ей, пусть не звонит!» И восклицательные знаки тоже очень громко слышны.
Так бывает, что комплект разъединился. Можно жить отдельной гордой наволочкой, а можно взять и войти в состав другого комплекта.
Жизнь просто очень длинная, полная брошенных трубок, слёз, смеха, треснувших чашек, новых сервизов, старых жвачек и новых абонентов в телефонной книжке.
Просто нужно время.
Чтобы снова захотеть… дозвониться.
В фокусе
Лена развелась с мужем, потому что он был… слишком идеальный.
Как-то раз они приехали к родителям на дачу.
Муж выпил немножко и стал жаловаться маме на жену.
Вроде как в шутку.
– Мам, ты воспитала хорошего сына. Я вот каждое утро варю любимой жене кашу. Сервирую красиво, в блюдечко режу фруктики, на подносик ставлю, с кофейком. А она? А она, мам, не хочет! Не ценит она меня, ой не ценит…
Он специально говорил громко, чтобы она услышала. Вроде как шутил, театрально причитал и подмигивал Лене.
А ей было совсем не смешно. Совсем.
Ну не хочет она есть с утра. Ну не хочет.
Ну вот зачем ей пихать в себя кашу, если не хочет? Через не хочу? Чтобы удовлетворить потребность другого человека быть идеальным?
Человека, которому плевать на её физиологию и отсутствие чувства голода в восемь утра.
Что-то не сходится с идеальностью…
А муж характерно расстраивается: я так старался… Эх.
У Лены появлялось чувство вины.
Ну в самом деле! Мужик! Сам! Готовит! Завтрак! А она взяла и включила цацу.
Капризничает тут, нос воротит.
Никто Лену не понимает. Мол, ты что? С жиру бесишься? Неблагодарная…
Она устала бороться с чувством вины и стала запихивать в себя утреннюю кашу. Чтобы мужу в этой схеме было хорошо и удобно. А ей? А это неважно, как ей.
Каша тяжёлым комом лежала в желудке, и после неё хотелось лечь и лежать и не идти ни на какую работу.
Зато муж с орденом «Мистер заботушка» в отличном настроении уходил на работу.
– А я чувствовала себя дерьмом, – рассказывает Лена. – Это каша внутри переварилась и превратилась именно в него, и оно затопило меня. На фоне идеального мужа невозможно чувствовать себя иначе.
Однажды Лена захотела побыть одна. На выходных. И попросила мужа: «Вот прямо хочу информационный детокс. Прямо важно. Чтобы никого рядом, только лес и пруд. Я побуду на даче. Одна… Ладно?»
Он сначала профилактически обиделся:
– Отвергаешь меня?
– Нет. – Лена пожала плечами. – Это вообще не про тебя. Не всё в этом мире про тебя, понимаешь? Это, например, про меня и моё желание побыть одной.
Он согласился и отпустил.
Но он… Он же идеальный.
Он вроде сказал: «Ладно», а сам взял – и прислал ей туда, на дачу… эклеры.
Сюрпри-и-из! Сладкий сюрприз!
Курьер названивал ей и в дверь, и по телефону. А она гуляла в лесу, не слышала.
Курьер был недоволен, что никого нет дома.
Муж тоже: «Ты куда делась?»
Курьер: «Ну что, мне ждать? Куда девать эклеры?»
Муж: «У тебя всё в порядке? Тебе что, сложно пирожные взять?»
Курьер: «Эклеры куда?»
Лена вполне конкретно ответила, куда эклеры. И расплакалась прямо посреди леса.
Вот что за хрень творится?
ВРОДЕ НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ ПЛОХОГО – НАОБОРОТ: О ТЕБЕ ЗАБОТЯТСЯ. ТАК ПОЧЕМУ ТАК ТОШНО ОТ ЭТОЙ ЗАБОТЫ?
«Я просила тишины. – Лена мысленно разговаривает с мужем. – А ты опять делаешь по-своему и опять мной недоволен.