Впрочем, почему Дрю Пирсон выболтал? Здесь нет никакого секрета. Ведь в январе этого года при утверждении в сенате назначения Маккоуна директором ЦРУ добрая дюжина сенаторов, в том числе два республиканца, голосовала против его кандидатуры. Джон совершенно одержим ненавистью к коммунистам, считали они, и еще больше, чем его предшественник Аллен Даллес — один из признанных «чемпионов» антикоммунизма, — будет ошибаться в оценке международных событий. Конечно, воду мутили и конкуренты Рокфеллеров: Армуры, Филды, Маккормики из Чикаго или техасские «ковбои» — миллионеры вроде Андерсона: им, разумеется, не хотелось отдавать «человеку» Рокфеллеров еще один из руководящих государственных постов. Не иначе как эти люди побудили обозревателя Стоуна высказать опасение, что «давнишние и тесные связи» с авиационной и ракетной промышленностью наложат отпечаток на деятельность Маккоуна в ЦРУ и заставят его непрерывно поддерживать международную напряженность. Но факт остается фактом: Джон считает всех русских «истинными дьяволами» и не скрывает этого. Он открыто разделяет мнение сенатора Строма Тэрмонда, заявившего: «США уже сейчас находятся в состоянии войны с Россией».
Все усилия противников Маккоуна оказались тщетными: ДФК окончательно остановился на кандидатуре «жесткого администратора» из Калифорнии. Маккоун, как и сам президент, — ревностный католик, регент иезуитского университета имени Игнация Лойолы в Лос-Анжелесе, друг ультраконсервативного кардинала Макинтайра. Помимо всего прочего, назначив ярого антикоммуниста директором Центрального разведывательного управления, Кеннеди хотел оградить оскандалившуюся на весь мир секретную службу Вашингтона от чрезмерной критики конгрессменов и нейтрализовать требования поставить ЦРУ под контроль конгресса. А такие требования после позорного провала на Кубе раздавались все чаще и громче и в стенах американского парламента, и на страницах печати…
— О чем вы думаете, Макджордж?
Голос Маккоуна вернул Банди к действительности.
— Да все о том же, — солгал Банди. — Как нам вести теперь свой корабль в бурном Карибском море.
Маккоун невесело усмехнулся.
— Боюсь, что сейчас снова будет в ходу анекдот о том, как мы разрабатываем нашу стратегию в отношении Кубы. Помните? Дочь президента крошка Каролина, конечно, очаровательный ребенок, но не стоит вновь поручать ей составлять план вторжения на Кубу…
— Бросьте, Джон, растравлять рану. Мы, конечно, несколько просчитались — надо прямо признаться в этом. А ваш план был превосходно задуман. Вы знаете, я не люблю делать комплименты.
ПО РЕЦЕПТАМ АРХИИЕЗУИТА ЛОЙОЛЫ
Маккоун благодарно кивнул головой. Конечно, Банди старается утешить его. Но кажется, и в самом деле, думал Маккоун, его план ликвидации режима Кастро был неплох. Это первое большое задание, которое ему поручили выполнить сразу после вступления на должность директора ЦРУ в ноябре 1961 года.
Новый шеф разведки США постарался вовсю. Он учел ошибки своего предшественника — Аллена Даллеса. Маккоун окружил подготовку к нападению на Кубу плотной завесой секретности. Он стремился справиться с «заказом» так, чтобы «заказчики» — воротилы «большого бизнеса» увидели, какому квалифицированному мастеру поручили они проведение в жизнь своих планов.
План Маккоуна существенно отличался от плана бывшего директора ЦРУ. Аллен Даллес в агрессии против Кубы роль основной ударной силы отводил отрядам кубинских контрреволюционеров, переброшенным на остров Свободы; правительство США предоставляло им лишь оружие, инструкторов и поддерживало высадку военно-морским флотом и авиацией. Маккоун с самого начала сделал ставку на вооруженную интервенцию против Кубы силами самой американской армии. Кубинских контрреволюционеров должны были высадить на Кубе лишь после того, как 100 тысяч отборных солдат морской пехоты и авиадесантных частей, поддержанные тысячей бомбардировщиков и истребителей и несколькими сотнями военно-морских кораблей, расправились бы с революционной кубинской армией. Все было подсчитано: оккупацию Кубы в основном собирались закончить в три недели. Последние очаги сопротивления кубинского народа в горах Маккоун рассчитывал подавить максимум через три месяца. Эту «работу» предполагалось поручить кубинским эмигрантам, переброшенным в обозе американской армии. Было скалькулировано и вероятное число убитых в ходе кубинской «кампании» — 40 тысяч с обеих сторон.
Правда, видно осторожности ради, Белый дом настоял, чтобы предварительно вокруг Кубы была установлена плотная морская блокада. «Проклятые мягкотелые интеллигенты, — выругался мысленно Маккоун, — эти дружки Эдлая Стивенсона, наговорили, конечно, президенту всяких страхов и убедили его в необходимости выяснить, какова будет реакция Советского Союза, а также других стран — нейтральных и входящих в блоки под эгидой США.
Черт с ними! В конце концов блокада не помешала бы. Ведь главным нашим козырем, вспоминал глава разведки, была внезапность: отвлечь внимание Советского Союза от района Карибского моря и неожиданно нанести удар, воспользовавшись в качестве предлога вымыслом об «агрессивных действиях Москвы против Соединенных Штатов и Западного полушария»».
Напряженность международной обстановки во второй половине 1962 года, грозившую перерасти в «горячую» войну, Маккоун рассчитывал использовать, чтобы скрыть подготовку ЦРУ и Пентагоном вероломного нападения на Кубу.
13 мая, кричали американские газеты, президент Кеннеди снова совещался со своими главными советниками и принял решение оборонять любой ценой, даже ценой использования американских войск, линию вдоль реки Меконг в Лаосе…
Представитель государственного департамента заявил, что не исключена возможность американской военной интервенции в Лаосе…
По приказу президента эскадра 7-го флота направляется в Сиамский залив, к западному побережью Индо-китайского полуострова. Эскадра везет туда десант примерно из 2 тысяч солдат морской пехоты…
Соединенные Штаты усиленно накаляли атмосферу вокруг Лаоса и Таиланда. И напрасно возмущался обозреватель Дэвид Лоуренс в «Нью-Йорк геральд трибюн»: «Трудно понять, почему Соединенные Штаты посылают 5 тысяч военнослужащих в Таиланд — почти за 8 тысяч миль отсюда, — чтобы помешать коммунистам распространить на эту страну то влияние, которым они уже обладают в соседнем Лаосе, и в то же время ничего не предпринимают для спасения Кубы, находящейся всего в 90 милях от наших берегов».
«…Я приехал сюда в период самого острого кризиса после корейской войны» — эти слова произнес министр обороны США Роберт Макнамара, выйдя ясным сентябрьским утром из самолета на западноберлинском аэродроме «Темпельгоф».
«Напряженность в Берлине становится все более угрожающей! Опасность серьезных конфликтов растет! Берлинская секторальная граница напоминает в эти дни и ночи бурлящий дьявольский котел!» — истошно вопила западная печать во второй половине августа 1962 года.
Да, действительно в Западном Берлине тогда целую неделю бесновались фашистские молодчики. Очевидцы утверждали, что августовские события во «фронтовом городе» — это самая крупная и серьезная вылазка реваншистов после попытки контрреволюционного путча в июне 1953 года. Как и девять лет назад, эти события угрожали перерасти в серьезный конфликт.
К событиям в Европе Маккоун, в чьих руках сосредоточены шпионские нити из Западного Берлина и Бонна, имел самое непосредственное отношение.
В сентябре 1962 года военный советник президента генерал Максуэлл Тэйлор, ставший позднее председателем объединенного комитета начальников штабов, совершил вояж по Дальнему Востоку и Юго-Восточной Азии. Он сделал при этом множество крикливых заявлений, свидетельствовавших об активных военных приготовлениях США в районе Тихого океана.
А тем временем Пентагон и ЦРУ, применяя различные «отвлекающие маневры», тайно готовились к новой, гораздо более опасной провокации — агрессии против революционной Кубы.
13 сентября, после того как сенат единогласно принял решение о мобилизации 150 тысяч резервистов, президент Кеннеди заявил: «Односторонняя военная интервенция Соединенных Штатов (против Кубы. — В. Ч.) в настоящих условиях не является необходимой или оправданной». Но глава американского правительства тут же подчеркнул, что «если Куба станет военной базой наступательного характера достаточной мощности, то Соединенные Штаты сделают все необходимое для обеспечения безопасности своей и своих союзников».
Говорят, Маккоун, узнав об оговорке президента, не смог удержаться от крепких словечек и помчался в Белый дом. Ведь Кеннеди чуть было прежде времени не раскрыл главный козырь шефа тайной службы.
К сентябрю, вспоминал Маккоун, приготовления Пентагона к вооруженной интервенции на Кубу были в основном закончены. Не хватало одного: мало-мальски благовидного предлога, оправдывавшего нападение на Кубинскую республику перед так называемой мировой общественностью. С кем же я говорил об этом в Белом доме? Ну, конечно, с этим милым парнем, с Тэйлором. Я шел как раз к президенту и завернул на всякий случай к Максуэллу. Ведь ДФК доверяет ему, пожалуй, не меньше, чем Банди.
— У Макнамары все готово, Джон, — упрекнул тогда Тэйлор. — А где ваш мотив для начала операции?
Тонкие губы Маккоуна сложились в самодовольную усмешку.
— Не стоит упрекать меня, генерал. Мы, кажется, нашли, что требуется. Я сейчас буду докладывать президенту.
Директор ЦРУ раскрыл папку и выложил перед главным военным советником Кеннеди документ и несколько больших фотографий.
— Полагаю, этого достаточно,. — прибавил Маккоун.
Тэйлор несколько минут внимательно разглядывал бумаги.
— В чем дело, Джон? — наконец спросил он. — Ведь это Советско-кубинское коммюнике от 2 сентября об увеличении советской военной помощи Кубе. Видите, русские ссылаются здесь на угрозу со стороны агрессивных империалистических кругов. А это, насколько я понимаю, отличные снимки ракет среднего радиуса действия, сделанные вашими У-2, летающими над Кубой. Но ведь это не наступательное, а оборонительное оружие. А нам нужно веское свидетельство или по крайней мере нечто похожее на него о том, что Кастро собирается