— Завидую. А у меня не было выбора. Отец умер в Африке, когда я только окончил университет. И если бы я не занялся бизнесом, дело развалилось бы.
— Судя по словам ювелира, вы преуспеваете.
— Отец научил меня всем хитростям. К тому же его хорошо знали на ювелирных фабриках и в мастерских. Его имя по-прежнему открывает двери, особенно здесь, в Америке, в Ньюарке и Нью-Йорке. Не удивлюсь, если встречусь в Сан-Диего с кем-то из его старых друзей. — Он снова подмигнул. — В таком случае покупатели «Тиффани» будут рады, если сумеют уехать из Сан-Диего, сохранив свои золотые зубы.
Шпион оправился от потрясения, которое пережил, увидев, как Белл прыгнул в «Твентис сенчури лимитед» на Центральном вокзале. Кэтрин Ди вскоре пустит в ход свои уловки в Ньюпорте, а он тем временем сумеет превратить неожиданное появление детектива в поезде в свое преимущество. Он привык к схваткам с правительственными агентами — английскими, французскими, русскими, японскими, а также с офицерами различных флотских разведок, в том числе американской, и придерживался очень невысокого мнения об их способностях. Но частный детектив — это новое затруднение, и он с некоторым опозданием понял, что этого противника стоит тщательно изучить, прежде чем делать ход.
Он был доволен, что приказал убить детектива Джона Скалли. Это потрясение сказалось на Белле, хотя рослый детектив хорошо это скрывал, проходя по поезду так, словно он тут хозяин. Может, убить и Белла? Это казалось необходимым. Вопрос в том, кто его заменит. Вернулся из Европы друг Белла Эббот. Тоже опасный и воинственный соперник, насколько ему известно, хотя уступает Беллу. Займется ли делом сам грозный Джозеф Ван Дорн? Или останется над схваткой? У него агентство с отделениями по всей стране, и один бог знает, что еще он может скрывать.
С другой стороны, с улыбкой подумал он, маловероятно, чтобы даже Бог знал обо всем, что скрывает тень.
35
— Мы по-прежнему проверяем китайцев, путешествующих с Арнольдом Беннетом. Но это потребует времени. То же с немцем, Шефером. Аналитический отдел не может ничего найти о нем, но, как вы сказали, мистер Белл, странно, что посольство покупает билет для торговца.
Агент Ван Дорна в одиночестве купе Белла торопливо докладывал во время остановки поезда в Сиракузах, где подцепляли новый паровоз и вагон-ресторан.
— Синг-Синг подтверждает рассказ Розании.
Розания не сбежал из тюрьмы, но, как и говорил, был помилован губернатором. Австралийский владелец золотой шахты оказался канадским мошенником, обычно продающим шахты в поездах, где показывал документы на права, не имеющие никакой цены и золотые самородки.
Локомотив свистнул — «вперед».
— Пора!
Белл сказал:
— Организуйте междугородную связь с мистером Ван Дорном на нашей следующей остановке в Восточном Буффало.
Через два часа, когда у ярко освещенного вокзала восточного Буффало они остановились поменять паровоз, Белла ждал детектив Ван Дорна; он провел его в кабинет диспетчера. Пока оператор соединял, Белл расспросил о последних новостях.
— Насколько можно понять из показаний всех свидетелей, Скалли разговаривал с рыжеволосой женщиной. Прилетел футбольный мяч и ударил его в плечо. Парни из колледжа окружили Скалли и принялись извиняться. Кто-то крикнул, что поезд отходит, и они все побежали к вагонам. Скалли лежал на спине, словно после сердечного приступа. Вокруг собралась толпа, люди пытались помочь. Подошел коп, стал вызывать врача. Потом прибежали вы. Потом парень из Нью-йоркской конторы. Потом вы побежали за «Лимитед», а какая-то женщина увидела кровь и закричала, а коп велел всем оставаться на местах. И очень скоро явилась толпа ван дорнов с блокнотами.
— А где рыжая?
— Никто не знает.
— Хорошо одетая, говорите?
— Модно.
— Кто сказал? Коп?
— Женщина, которая работает приказчиком у «Лорда и Тейлора», это магазин готового платья в Нью-Йорке.
— Одета не как шлюха?
— Ну если только как самая дорогая.
Когда Белл уже думал, что придется бежать на поезд бегом, — зазвонил телефон. Связь была плохая, сильные помехи.
— Говорит Ван Дорн. Это вы, Исаак? Что у вас есть?
— Есть сообщение о рыжеволосой женщине в платье и шляпе, каких можно ожидать в опиумной курильне, и накрашенной под стать, и второе сообщение о рыжей женщине, одетой, как приличная дама. Обеих видели со Скалли.
— А что, Скалли был падок на рыжих?
— Не знаю, — сказал Белл. — Мы с ним говорили только о нарушителях закона и об оружии. Нашли его пистолет?
— «Браунинг вест покет» все еще у него в кобуре.
Белл покачал головой: его приводило в отчаяние, что Скалли сумели застать врасплох.
— Что? — кричал Ван Дорн. — Я вас не слышу.
— Не могу представить себе, чтобы кто-нибудь мог застать Скалли врасплох.
— Вот что значит работать в одиночку.
— Как бы то ни было…
— Что?
— Как бы то ни было, причина — шпион.
— Шпион с вами в поезде?
— Пока не знаю.
— Что?
Белл сказал:
— Прикажите сохранить для меня пистолет Скалли.
Джозеф Ван Дорн отчетливо расслышал это. Он хорошо знал своих детективов. Иногда ему даже казалось, будто он знает, что заставляет их жить именно так.
— Когда вернетесь в Нью-Йорк, пистолет будет вас ждать.
— Позвоню из Чикаго.
«Твентис сенчури лимитед» двинулся, чтобы к утру преодолеть пятьсот двадцать миль и прийти в Чикаго. Белл прошел вперед, в клубный вагон. Вагон был пуст, только за одним столиком играли в покер. Канадский мошенник, выдающий себя за австралийца-золотопромышленника, играл с джентльменами постарше. И ему не нравилось, что проводник Дилбер внимательно наблюдал за ним.
Тогда Белл пошел в задний вагон набирающего ход поезда. Хотя было уже за полночь, в обзорном вагоне собралось множество мужчин, они беседовали и выпивали. Толпу развлекал Арнольд Беннет, которого сопровождал серьезный китаец. Шефер, немецкий торговец, о чем-то разговаривал с Эрхардом Райкером. Белл взял выпивку и постарался, чтобы его заметили; Райкер его увидел и помахал рукой, приглашая присоединиться. Немца он представил как герра Шефера. У Белла Шефер спросил:
— Чем вы занимаетесь, вы сказали, мистер Белл?
— Страхованием, — ответил Белл, благодарно кивая Райкеру — тот не сказал, что он детектив. Он сел так, чтобы иметь возможность наблюдать и за Арнольдом Беннетом.
— Конечно, — сказал Райкер, без запинки поддерживая эту ложь. — Я должен был вспомнить. Итак, все мы коммивояжеры, или коммерческие путешественники, как называют нас англичане. Все что-нибудь продаем. Я снабжаю американских ювелиров драгоценными камнями. А мистер Шефер представляет органы, которые производят в Лейпциге. Я прав, сэр?
— Так точно! — рявкнул Шефер. — Вначале я продаю. Потом компания посылает немецких рабочих, которые собирают орган на месте. Они умеют собирать лучшие органы.
— Церковные? — спросил Белл.
— Церкви, концертные залы, стадионы, университеты. Понимаете, немецкие органы лучшие в мире. Потому что немецкая музыка — лучшая в мире. Понятно?
— Вы играете на органе?
— Нет, нет, нет, нет. Я всего лишь продавец.
— Как кавалерийский офицер становится продавцом? — спросил Белл.
— Что? Какой кавалерийский офицер? — Шефер посмотрел на Райкера, потом на Белла, лицо его окаменело. — Что вы имеете в виду, сэр?
— Я не мог не заметить на руках у вас мозоли от вожжей, — миролюбиво ответил Белл. — И выправка у вас военная. Верно, Райкер?
— Да и сидит он, как военный.
— А? — Шея Шефера побагровела, краска перешла и на лицо. — Ja, — сказал он. — Конечно. Да, я был военным, много лет назад. — Он помолчал и посмотрел на свои сильные руки. — Конечно, я до сих пор езжу верхом, когда остается время от этого моего нового занятия, торговли. Прошу прощения, я сейчас вернусь. — Он встал, собираясь уходить, остановился и спохватился. — Хотите, я закажу официанту еще выпивку?
— Да, — сказал Райкер, пряча улыбку, пока Шефер не исчез в туалете.
— Оглядываясь назад, — сказал он, улыбаясь шире, — я вижу все большую мудрость отца — как заметил ваш Марк Твен о своем батюшке. Отец не ошибался, отправив меня учиться в Англию. Мы, немцы, неловко себя чувствуем в присутствии людей других национальностей. И хвастаем, чтобы скрыть это.
— В германской армии офицеры часто становятся торговцами? — спросил Белл.
— Нет. Но кто знает, почему он оставил службу? Он слишком молод, чтобы уйти в отставку, даже на половинное жалованье. Может, ему нужно зарабатывать на жизнь?
— Может быть, — сказал Белл.
— Кажется, — улыбнулся Райкер, — вы не в отпуске. Или детектив всегда занят очередным делом?
— Дела обычно перетекают одно в другое, — ответил Белл, гадая, что такое это заявление Райкера — вызов или просто дорожная болтовня. — Например, — сказал он, внимательно наблюдая за реакцией Райкера, — например, занимаясь расследованием, которое не имеет никакого отношения к остальному, и сев в этот поезд, я узнал, что вы часто путешествуете с молодой леди, которая считается вашей подопечной.
— Действительно, — сказал Райкер. — Это правда.
— Вы слишком молоды для опекуна.
— И это правда. Но как я не мог отказаться от ответственности за фирму отца, точно так же я не мог не позаботиться о сироте, когда ее семью постигла трагедия. Несчастья случаются с самыми независимыми людьми, мистер Белл… когда они этого ожидают меньше всего. Но вот что я вам скажу: события, о которых мы не думаем, часто оказываются лучшим, что с нами может произойти. Девушка принесла свет в мою жизнь, в которой была только тьма.
— Где она сейчас?
— В школе. Заканчивает в июне. — Он через стол наставил палец на Белла. — Надеюсь, вы с ней познакомитесь. Летом она приплывет со мной в Нью-Йорк. Она выросла в закрытой монастырской школе, и поэтому я пользуюсь любой возможностью расширить ее горизонты. Встреча с частным детективом, несомненно, относится к такому опыту.