— Чтобы зрители знали, кто есть кто, — посоветовала Марион, — пусть наденут маски.
— Маска может скрыть только незнакомца, — сказала мадмуазель Дюваль. — Если я надену маску, — она продемонстрировала это с помощью шарфа, набросив шелк на галльский нос и чувственный рот, так что остались только глаза, — Ииизак все равно узнает меня по взгляду.
— Это потому, что ты ему строишь глазки, — рассмеялась Марион.
Выражение лица Исаака Белла внезапно изменилось.
— Это не моя вина! Ииизак так красив, что я не могу сдержаться. Мне пришлось бы закрыть глаза шерстью.
Они вдруг заметили перемену в его лице. Белл теперь казался отчужденным и холодным. Мадмуазель Дюваль коснулась его руки.
— Cheri, — извинилась она. — Вы слишком серьезны. Прошу простить мое поведение, если я была inapproprie.
— Вовсе нет, — сказал Белл, рассеянно похлопав ее по руке и одновременно сжимая под столом руку Марион. — Но вы подсказали мне неожиданную мысль. Есть о чем подумать.
— Сегодня больше никаких размышлений, — сказала Марион.
Белл встал.
— Прошу прощения. Мне нужно послать телеграмму.
В отеле был телефон. Белл позвонил в нью-йоркскую контору и продиктовал телеграмму Джону Скалли; телеграмму должны были направить во все отделения «Агентства Ван Дорна», в которых в последнее время видели Скалли.
СМЕНИВ ИМЯ ФРАИ ВЕРНУЛИСЬ ДОМОЙ
В НЬЮ-ДЖЕРСИ НЕДАЛЕКО ОТТУДА ГДЕ
ПРОВЕРНУЛИ СВОЕ ПЕРВОЕ ДЕЛО
Марион с улыбкой ждала его в вестибюле.
— Я уже попрощалась со всеми от твоего имени.
7
— Отправляйтесь в Гринвич-вилледж и привезите доктора Крусона, — приказал Исаак Белл ученику, ранним утром следующего дня входя в контору Ван Дорна в отеле «Никербокер». — Вам разрешено брать в оба конца такси. И поторопитесь.
Доктор Дэниел Крусон был графологом.
Ученик выбежал.
Белл стал читать телеграммы. Лаборатория в Вашингтоне подтвердила, что записка Артура Ленгнера написана чернилами из его ручки. Белл не удивился.
Телеграмма из Пенсильвании свидетельствовала о недостатках подхода Джона Скалли к расследованиям. Оперативники, которым Джо Ван Дорн приказал помогать Скалли, пока Белл расследует обстоятельства смерти Артура Ленгнера, писали:
НЕ МОЖЕМ НАЙТИ СКАЛЛИ
ПРОДОЛЖАЕМ ИСКАТЬ
ВЫЕЗЖАЕМ ПОЕЗДОМ «ВЕСТЕРН ЮНИОН»
В СКРЕНТОН И ФИЛАДЕЛЬФИЮ
Белл про себя выругался. Им пришлось разделиться, чтобы с большей вероятностью найти Скалли. Если его не найдут до полудня, Беллу придется сообщить боссу, что детективы, которые должны искать Фраев, ищут Скалли.
Белл вызвал оперативника, которого ввел в дело. Грейди Форрер не человек, а гризли, с невероятно широкой грудью и большим животом. Такого в кабацкой драке вам хотелось бы иметь на своей стороне. Но главная его сила в невероятной целеустремленности, умении обращать внимание на мельчайшие подробности и обширной памяти.
— Нашли родину этих бешеных псов? — спросил Белл. — Где они выросли?
Дознаватель покачал головой.
— Все мозги сломал, Исаак. Но не нашел в Нью-Джерси троих братьев Фраев. Пытался найти двоюродных. С тем же результатом.
Белл сказал:
— У меня на этот счет есть соображение. Что если во время первого грабежа они сменили имя? Первое ограбление они совершили посреди штата, если я правильно помню. «Вест-брунсвикский фермерский банк взаимных сбережений».
— Банк в небольшом городе на полпути к Принстону.
— Мы всегда приписывали убийство кассира и клиента их злобной жестокости. Но что если им хватило глупости, чтобы ограбить ближайший к дому банк?
Грейди Форрер выпрямился.
— Что если они убили свидетелей, чтобы их не узнали — хоть они и были в масках? Может, свидетели знали их как местных парней. Маленький Джон, который рос по соседству, вырос и раздобыл пистолет. Помните их первую записку кровью? «Бойтесь Фраев».
— Выходит, они, возможно, не так уж глупы, — заметил дознаватель. — С этого случая их называли только Фраями.
— Как они и хотели. Найдите в районе Вест-Брунсвика семью с тремя братьями, родными или двоюродными, которые внезапно исчезли. Подойдут и два брата с соседским парнишкой.
Белл отправил телеграмму оперативникам, посланным на помощь Скалли, и самому Скалли, предлагая им отправиться в Вест-Брунсвик.
«Мерси, мадмуазель Дюваль!
Что еще подстегнуло мои мысли?»
Белл вернулся к фотографии предсмертной записки Артура Ленгрена. Положил ее рядом с фотографией одной из патентных заявок Ленгрена, которую сделал накануне утром, и стал разглядывать их в увеличительное стекло в поисках различий, которые могли бы свидетельствовать о подделке. И ничего не заметил. Но ведь он не специалист, поэтому и вызвал почерковеда из Гринвич-вилледж.
Сам доктор Дэниел Крусон предпочитал более современный титул «графолог». Его седая борода и густые брови были очень уместны у человека, создавшего высокомерные теории о европейском «разговорном проклятии» докторов Фрейда и Юнга. Он был также склонен к заявлениям типа «комплекс отнимает у эго свет и пропитание», почему Исаак Белл старался по возможности избегать его. Но доктор Крусон умел прекрасно разоблачать подделки. И Белл даже подозревал, что «доктор графологии» иногда подрабатывает подделкой банковских чеков.
Крусон с помощью увеличительного стекла изучил фотографию предсмертной записки, потом вставил в глаз лупу ювелира и повторил процесс. Наконец он откинулся на спинку кресла и покачал головой.
Белл спросил:
— Вы заметили в почерке несоответствия, которые могли бы свидетельствовать о подделке?
Крусон ответил:
— Детектив — вы, сэр.
— Я знаю, кто я, — сказал Белл, чтобы предотвратить многословное обсуждение.
— Вы знакомы с работой сэра Уильяма Хершеля?
— Идентификация по отпечаткам пальцев.
— Но сэр Уильям считал также, что почерк отражает характер писавшего.
— Характер интересует меня меньше подделки.
Крусон словно не слышал.
— По этому скромному образцу я могу сказать, что человек, писавший эту записку, эксцентричен, с артистическим темпераментом и склонен к драматизации. Любит широкие жесты. Чувствителен и подвержен сильным чувствам, которые могут целиком захватить его.
— Иными словами, — перебил Белл, в то же время размышляя, как бы получше преподнести эту дурную новость Дороти Ленгнер, — чувствам, которые способны привести к самоубийству.
— Какая трагедия — покончить с собой в столь раннем возрасте!
— Ленгнер не был молод.
— Если бы он стал старше, то с помощью психологического анализа смог бы исследовать источник своих печалей и научился бы обуздывать самоубийственные порывы.
— Ленгнер не был молод, — повторил Белл.
— Он был очень молод.
— Ему было шестьдесят лет.
— Это совершенно невозможно! Посмотрите на его почерк. Видите, какой он смелый и легкий? У стариков текст сжимается, буквы мельчают, рука с годами костенеет. Никаких сомнений: это писал человек двадцати с небольшим лет.
— Двадцати? — переспросил Белл, внезапно приходя в волнение.
— Не старше тридцати, ручаюсь.
У Белла была фотографическая память. Мыслями он сразу вернулся в кабинет Артура Ленгнера. Увидел полки с рядами переплетенных томов патентов Ленгнера. Несколько он открывал, чтобы найти образец для снимка. Патенты, поданные до 1885 года, оформлены рукописно. Более поздние — на пишущей машинке.
— Артур Ленгнер играл на фортепиано. У него могли быть более подвижные пальцы, чем бывает у людей его лет.
Крусон пожал плечами.
— Я не музыкант и не психолог.
— Но если его пальцы не были настолько подвижны, возможно, это подделка.
Крусон сердито ответил:
— Вы пригласили меня не для того, чтобы обсуждать личность подделавшего письмо. Чем искусней подделка, тем меньше она говорит мне о личности того, кто ее изготовил.
— Я пригласил вас не обсуждать его личность, а подтвердить, что это подделка. Так вы говорите, подделывавший допустил ошибку. Скопировал ранний образец почерка Ленгнера. Спасибо, доктор Крусон. Вы открыли в деле новые возможности. Если только игра на фортепиано не сохранила ему молодую подвижность пальцев, это подделка и Артура Ленгнера убили.
Вбежал секретарь Ван Дорна, размахивая листком желтой бумаги.
— Скалли!
Телеграмма, которую он отдал Исааку Беллу в руки, была написана с характерной для Скалли краткостью.
ПОЛУЧИЛ ВАШУ ТЕЛЕГРАММУ ТКЧ У МЕНЯ
БЫЛА ТАКАЯ ЖЕ МЫСЛЬ
ТАК НАЗЫВАЕМЫ БРАТЬЯ ФРАИ ОКРУЖЕНЫ
К ЗАПАДУ ОТ ВЕСТ-БРУНСВИКА
МЕСТНЫЕ ПОЛИЦЕЙСКИЕ ИХ ДВОЮРОДНЫЕ
БРАТЬЯ
МОЖЕТЕ ПОМОЧЬ?
— Окружены? — спросил Белл. — Майк и Эдди нашли его?
— Нет, сэр. Скалли, как всегда, один.
Похоже, Скалли установил подлинную фамилию братьев Фраев, нашел их дом и обнаружил, что местный шериф, их родственник, помогает им скрываться. Но в таком случае даже грозный Скалли откусил столько, что не прожует.
Белл в поисках указаний места прочел продолжение телеграммы.
ФЕРМА УИЛЛАРД
ПОВОРОТ НА ГРЭНБЕРИ В ДЕСЯТИ МИЛЯХ
ЗА КАМЕННОЙ ЦЕРКОВЬЮ
МОЩЕНЫЙ ПОВОРОТ НАЛЕВО
МИЛЕЙ ДАЛЬШЕ МОЛОЧНЫЙ ФУРГОН
Посреди чистого поля, в глуши, в сельской части Джерси. По местным железным дорогам туда добираться целый день.
— Позвоните в гараж Уихокен, пусть приготовят мою машину!
Белл схватил тяжелую сумку для гольфа и выбежал из отеля «Никербокер» на Бродвей. Сел в такси и приказал водителю отвезти его к причалу у начала Сорок второй улицы. Здесь он сел на паром до Нью-Джерси, где держал свой красный «локомобиль».
8
Салун Командора Томми на Западной тридцать девятой улице напоминал крепость, занимающую первый этаж и подвал старого жилого дома в четверти мили от причала, от которого отошел паром Исаака Белла. Дверь была узкая, окна забраны ставнями. Подобно объединению Белого дома, конгресса и Министерства обороны, этот салун правил в Вест-Сайде районом, который жители Нью-Йорка называли Адской кухней. Здесь уже много лет не бывал ни один полицейский.