Сказав это, барон вытер платком навернувшиеся на глаза слезы и смущенно улыбнулся.
— Надеюсь, она будет прекрасным дополнением к первой вашей биографии, — заметил я. — Та вышла, кажется, в 1990 году. И написал ее, если не ошибаюсь, ваш давний друг Эдмунд Хьюард?
— Вы читали эту книгу? — Деннинг был искренне удивлен.
— Да, сэр, но на десять томов ваших собственных трудов по истории юриспруденции моего терпения, увы, не хватило, — ответил я.
Мы дружно рассмеялись.
Тридцать лет тому назад этот мужчина с безукоризненной репутацией честного человека и непререкаемым авторитетом бескорыстного судьи был призван вывести родную страну из глубочайшего кризиса. В личном дневнике тогдашнего премьер-министра Гарольда Макмиллана я прочитал такую запись, сделанную им в разгар «скандала века»: «Они атакуют меня каждый день с новой силой, главный удар направлен именно на меня — старого, некомпетентного, замученного человека».
Макмиллан надеялся на защиту от этих атак в лице Верховного третейского судьи. Лорд Деннинг был готов к бою.
Я предложил хозяину дома снова вернуться на три десятилетия назад и немного поговорить о порученной ему премьер-министром работе. Исторические события начала 60-х годов, видимо, без труда воскрешались в памяти сэра Томаса. Он любезно согласился сделать это.
— Спрашивайте, что вас интересует, мистер Соколов.
Первый вопрос, как мне казалось, напрашивался сам собой. С него я и начал.
— Милорд, какую цель ставил перед вами премьер-министр Гарольд Макмиллан, поручая вам взяться за этот доклад в самый разгар политического скандала?
— Вы спрашиваете, в чем была главная задача моего расследования? — переспросил лорд Деннинг.
Хозяин дома на минуту задумался, вздохнул и медленно заговорил.
— В том деле, если брать его последствия для национальной безопасности страны, было два главных действующих лица. Первым был ваш соотечественник Евгений Иванов, военный дипломат и разведчик, стремившийся получить интересовавшую его информацию о работе наших государственных структур. Вторым был доктор Стивен Уард, человек, симпатизировавший коммунистам и Советскому Союзу. Моя задача заключалась в том, чтобы определить, были ли упущения в работе с этими действующими лицами со стороны наших специальных служб — полиции, службы безопасности и разведки.
— И к какому же выводу вы пришли, милорд?
— Вывод, который я тогда сделал, всем известен. Я утверждал, что сотрудники наших секретных служб работали в соответствии со своими должностными обязанностями. И ущерб государственным интересам страны не был нанесен.
— Вы и сейчас остаетесь при том же мнении, милорд? — задал я свой главный вопрос.
Лорд Деннинг устало вздохнул и взглянул на меня. Наши взгляды встретились.
— Выключите ваш магнитофон, мистер Соколов, — попросил он, дав понять, что готов мне сказать нечто конфиденциальное.
Я остановил запись и затаил дыхание.
— Материалы моего расследования засекречены и находятся в спецхране правительства до 2014 года. О них я никогда не говорил. Эти материалы не подлежат разглашению. Если лет через двадцать вам удастся познакомиться с ними, вы, возможно, узнаете о том, что не попало в мой доклад и не было обнародовано. Кроме того, не все сведения, касающиеся дела Профьюмо, были для меня доступны летом 1963 года. Кое о чем весьма существенном я узнал лишь много позже, когда мой отчет уже был написан.
— Эти новые сведения изменили вашу оценку? — спросил я в нетерпении.
Лорд Деннинг глотнул чаю, развел руками и с какой-то умиротворенно-глубокой интонацией человека, для которого все в этой жизни уже позади, который не боится признать никакие ошибки, спокойно, с чувством собственного достоинства заговорил:
— Видимо, я был не прав тогда, заявив в своем отчете, что деятельность русских не угрожала безопасности Великобритании. Евгений Иванов смог добыть значительно больше информации и оказался куда более эффективным агентом, чем я предполагал. Ему и Уарду удалось перехитрить «МИ-5»…
Среди многочисленных документов моего архива, относящихся к делу Профьюмо, есть один изрядно потрепанный временем отчет. Это первое издание доклада лорда Деннинга, вышедшее в форме приложения к воскресному выпуску лондонской «Санди телеграф» от 29 сентября 1963 года. За годы, прошедшие с тех пор, этот доклад издавался не раз и стал бестселлером в Великобритании среди документов такого рода, принеся немалый доход «Книгоиздательскому офису Ее Величества». Цена его за первые тридцать лет выросла многократно — с 7 шиллингов до 5 фунтов стерлингов.
— Мне надо было своевременно позаботиться о своих авторских правах на этот доклад, — заметил лорд Деннинг. — А так весь доход от продаж моего отчета ушел в королевскую казну.
Это, конечно, была шутка бывшего верховного третейского судьи страны, который вряд ли мог ожидать в далеком 1963 году, что его будничный труд над правительственным заказом станет всемирно известным и будет переиздаваться столько раз, и даже в XXI столетии.
Хранящееся у меня издание доклада — это особый экземпляр. Он испещрен многочисленными пометками Евгения Иванова: линиями и значками, междометиями и восклицаниями. Кое-где на полях оставлены краткие письменные комментарии к мнению лорда Деннинга. На титульном листе доклада рядом с названием документа Иванов ручкой вывел: «55 тысяч слов».
Когда отставной военный разведчик подарил его мне, я спросил в недоумении:
— Зачем вы пересчитали количество слов в докладе, Евгений Михайлович?
— Надо же было узнать его содержание, — загадочно улыбаясь, заметил он в ответ.
Я пожал плечами. Иванов заметил мое замешательство и тут же пояснил, что имеет в виду.
— Кроме слов, дружище, в этом докладе ничего нет.
Наверное, Евгений Иванов был по-своему прав. В докладе лорда Деннинга есть многое: имеется четыре части и двадцать семь глав, заголовки для каждой из них, есть сноски и индексы. Короче говоря, пятьдесят пять тысяч слов, но нет главного — сути.
Возможно, вы спросите: почему «гора родила мышь»? Разве Деннинг боялся сказать правду?
Ответ простой: таков был государственный заказ.
Но есть другой ответ, посложнее. Достопочтенный и многоопытный лорд Деннинг не мог тогда провести необходимое объективное расследование. А если бы и смог, то не имел бы возможности обнародовать его результаты.
Вернемся в лето 63-го.
Уайтхолл и Вестминстер были в осаде. Казалось, что на кону стоит не только судьба правительства, но и всей страны. Перед лордом Деннингом премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан поставил почти невыполнимую задачу: не только провести сложнейшее расследование по делу Профьюмо, но и прийти в результате следствия к таким выводам, которые бы были приняты нацией и спасли страну от хаоса.
В скандал были вовлечены многие британские политические деятели первой величины, а никак не один только Джон Профьюмо. Репутация ряда известных аристократов страны оказалась подмоченной. Расследование британских спецслужб и лорда Деннинга выявило десятки высокопоставленных лиц, встречавшихся с девушками из команды доктора Уарда.
Многие имена долгие годы скрывались. Теперь некоторые из них известны. Это, например, бывший министр финансов Селвин Ллойд, министр транспорта Эрнст Марплз, государственный секретарь по делам колоний Дункан Сандс и министр теневого кабинета Инок Пауэлл. Список можно продолжить.
Кое-кто из высших государственных чинов впоследствии подал в отставку, кто-то смог оправдаться и продолжил свою политическую карьеру. Были и те, кто оказался скомпрометирован своими связями не только с компанией доктора Уарда, но и придворного фотографа Бэрона Нэйхума и королевского живописца Васко Лаццоло, о которых я уже рассказывал выше. Речь шла о видных аристократах, членах королевского Дома Виндзоров и их родственниках. В частности, о виконте Джоне Блэкенхэме, герцогине Аргилльской, маркизе Милфорд-Хэван.
Под угрозой оказаться скомпрометированными очутились также супруг королевы Елизаветы II герцог Эдинбургский и ее сестра принцесса Маргарита. Приведенный список потенциальных жертв возможного компромата — далеко неполный.
— Моя особая задача, о которой не принято было говорить, — вспоминал в беседе со мной лорд Деннинг, — заключалась в том, чтобы вывести всех этих весьма влиятельных и уважаемых людей из-под неминуемого, казалось, удара, не допустить попадания компрометирующих их материалов в грязные руки.
В те памятные девяносто дней работы над заказанным ему правительством докладом по делу Профьюмо свое расследование Деннинг проводил в специально отведенном кабинете в здании министерства финансов на Уайт-холле в центре Лондона. Через этот кабинет летом 1963 года прошли самые разные люди: высокие чины с Даунинг-стрит и близкие родственники обитателей Букенгемского дворца, модные проститутки и известные наркобароны. Место проведения расследования необходимо было держать в секрете от репортеров и папарацци, ибо желтая пресса вела постоянную охоту за новыми сенсациями вокруг «скандала века».
— Сложность моего положения заключалась еще и в том, — вспоминал события тридцатилетней давности лорд Деннинг, — что мне приходилось быть единственным действующим лицом, играющим роль сразу нескольких персонажей. Я должен был работать не только следователем, но и выступать как прокурор и адвокат одновременно. Кроме того, мне надлежало вынести свой вердикт, то есть выступить и в качестве судьи. Помимо всего прочего, я не должен был забывать о задачах цензора. Не говоря уже о миссии хранителя государственных секретов и личных тайн высокопоставленных персон.
По любым меркам эта миссия лорда Деннинга была практически невыполнима. Разве можно одновременно быть следователем и судьей, прокурором и адвокатом? И уж никак нельзя провести объективное расследование, если оно освобождает от ответственности сильных мира сего.
Скрытая секретная часть расследования Деннинга, материалы которого не были обнародованы в докладе и хранятся за семью печатями, касалась, прежде всего, установления компрометирующих материалов на государственных лиц страны, обличенных высокими полномочиями. Каждый день в ходе своего расследования Верховный третейский судья вел конфиденциальные беседы в своем кабинете с потенциальными жертвами компромата. Лорду Деннингу важно было объяснить каждому из своих клиентов, что их сотрудничество с ним необходимо, прежде всего, им самим в интересах их же собственной безопасности.