з подробно его расспросите, что за кассета, как выглядит, да как она могла у вас оказаться, да и вообще вы недавно уборку делали и посторонних вещей в квартире не находили… Ясно? Если позвонит Мальвина, то же самое скажите и ей! Словом, прокачайте их основательно! Пусть Костя или его сестра сами подскажут вам, где искать кассету. Полагаю, кто раньше из этой «сладкой парочки» проявит интерес к пленке — тому она и принадлежит или же — тому она и нужнее! Впрочем, может случиться, что атаки на вас будут предприняты с двух сторон — и со стороны Кости, и со стороны Мальвины. Обоим отвечать одно и то же: «не знаю, не встречала, если надо — поищу». Заодно спросите, а где искать-то? И отдадите кассету только после якобы тщательных поисков. Договорились? Да вот еще… Вы ни в коем случае не должны внешне изменить своего отношения ни к Косте, ни к Мальвине. Ни в коем случае! Скажу больше, кто-то из них двоих — шпион, не исключено также, что работают они в одной упряжке… Если это так, то они — наши противники. И запомните, ваша осведомленность об их истинном статусе на вашем отношении к ним не должна сказаться! Держите меня в курсе мельчайших нюансов их поведения. Все ясно? Ну, тогда два поручения.
Первое.
Если позвонит Мальвина, сошлитесь на краткость ее пребывания у вас в гостях и постарайтесь поговорить с нею по душам. Разговорите ее! И, между прочим, нахваливая ее братца, какой он умный, какой красивый — весь в сестру, постарайтесь выяснить, где он работает и чем занимается… Ваш интерес оправдан и естественен — вы же земляки, да и учились с ним в одной школе… С упреком в голосе скажете: «А Костя тоже хорош. Ну, хоть позвонил бы когда-нибудь, что ли! А то, мол, живем в одном городе, а друг с другом почему-то не общаемся. Не так уж много майкопчан в Москве, да еще и одноклассников, чтобы ими так бездумно разбрасываться».
Словом, больше сожаления, грусти и лирики в голосе… У вас это получится, я уверен, вы ведь во ВГИКе учились!
Второе.
Если позвонит, а затем приедет за кассетой Костя, то же самое скажете ему. Опять же, постарайтесь узнать, чем он сейчас занимается. Это можно сделать под предлогом поиска работы для себя… Если он не будет расположен вести беседу или же будет торопиться, не задерживайте его. Обменяйтесь телефонами, попросите хоть изредка звонить. Вы — сама доброжелательность, гостеприимная и ненавязчивая хозяйка. Идет?
И, наконец, самое главное. Вот вам переговорное устройство. Вы у нас заядлая курильщица, поэтому мои ребята закамуфлировали рацию под зажигалку. Как только Костя покинет квартиру, щелкните зажигалкой, поднесите к губам и передайте моим ребятам, как он выглядит, в чем одет, есть ли при нем какие-то вещи, ну, плащ, сумка, какого они цвета. Ясно? Не бойтесь, огня не будет — кремня в зажигалке нет. Раздастся только шипение, как если бы оттуда шел газ… Его там, кстати, тоже нет… Заодно спросите у того, кто вам ответит, принята ли ваша информация. Чтобы услышать ответ, щелкните зажигалкой еще раз. Вот и вся премудрость!
…Умолчал генерал лишь об одном. О том, что с этого дня домашний телефон «Распутиной» будет круглосуточно находиться на «прослушке». Зачем обременять «ласточку» лишними заботами? Вдруг да еще подумает, что ей не доверяют…
Часть шестаяБудни майкопской контрразведки
Глава первая«Жакеты» из Франции, но не из салона моды
Сов. Секретно
Шифртелеграмма 19/49 — 82 от 14.06.82 года
Майкоп
Начальнику горотдела КГБ
полковнику ГОРЕМЫКЕ
«С 16 по 20 июня в вашем городе ожидается пребывание заместителя главы французской военной миссии при посольстве Франции в Москве генерал-майора Жака Парро и подполковника Жака Коккереля.
Оба дипломата — установленные разведчики, действующие с легальных позиций военной резидентуры посольства Франции в Москве, располагают избыточным объемом аудио— и видеоаппаратуры для проведения визуальной разведки. Предполагаемая цель поездки — проникновение на территорию обслуживаемого вами особо режимного военного объекта — ракетной части стратегического назначения.
C учетом длительности заявленного пребывания разведчиков в Майкопе, прошу обратить также особое внимание на возможное осуществление ими агентурных акций.
Ввиду предстоящих политических акций на высшем государственном уровне — совместного советско-французского космического полета, — а также ввиду того, что Ж. Парро и Ж. Коккерель в достаточной мере осведомлены о методах работы советской контрразведки, предлагаю:
а) оперативные мероприятия реализовать строго конспиративно, привлекая наиболее опытных сотрудников;
б) принять исчерпывающие меры и всемерно воспрепятствовать проведению иностранцами враждебной нашему государству деятельности на территории вашей ответственности.
О ходе мероприятий и всех изменениях в оперативной обстановке докладывать незамедлительно»
Начальник Службы КГБ СССР
генерал-майор Карпов
контактный телефон № 00000
Глава втораяТерпи, Казаченко, — атаманом будешь!
Положив трубку внутренней связи с начальником, подполковник Олег Казаченко вынул из сейфа рабочую тетрадь и, неторопливо раскурив сигарету, в раздумье направился в кабинет шефа.
Вызов застал Олега за подготовкой тезисов к совещанию по итогам полугодия и у него перед глазами стояли целые абзацы из секретного доклада Андропова, который подполковник взял за основу, чтобы не отступить от магистральной линии, обозначенной Комитетом. Дело было знакомое — все полугодовые и годовые отчеты шеф поручал писать только Казаченко, способному не только сделать глубокий анализ реализованных оперативных мероприятий, но и изложить их в форме захватывающего шпионского боевика. Талант!
«Действительно, — подумал Олег, оглядывая просторный коридор со множеством дверей, — у каждого оперработника отдельный кабинет. Предпринятое Андроповым «наращивание мышц» не обошло стороной и наш Майкоп — штаты оперативных сотрудников многократно увеличены, и во внутреннем дворике к основному зданию горотдела даже пристроили двухэтажный особняк.
А как вырос агентурный аппарат! Только за последние пять месяцев — на тридцать негласных помощников, и это, как считает краевое начальство, еще не предел. Уж не к войне ли мы готовимся? Впрочем, тайная война, которую ведет КГБ на скрытых фронтах, никогда не затихала, не обошла она и наш городок. Более того, судя по всему, она разгорается с новой силой…
Вон, как и в докладе Андропова, только с 1977 по 1981 год внешней контрразведкой предотвращено более 400 провалов кадровых офицеров ПГУ (внешняя разведка) и их агентов. За это же время разоблачено более двухсот подстав противником своей агентуры нашим органам госбезопасности. А разведывательная экспансия противника внутри страны! В 1980–1981 годах разведчики США, Великобритании, Канады, ФРГ, Франции, Италии, Турции и Японии, действовавшие с позиций военных атташатов своих посольств в Москве, предприняли 570 поездок по СССР. Из них — 157 американцы, 115 — англичане, 106 — французы, 72 — немцы, 59 — разведчики Японии. Впечатляет!
Активность иностранных разведсообществ сравнима разве что с напористостью и наглостью, с которой действовали разведчики фашистской Германии накануне нападения на СССР в 1941 году…
Н-да, это все там, где-то очень далеко, — Казаченко с сожалением покрутил головой, — здесь же, в нашем захолустье, остается лишь одно: дожидаться пенсии, как это делает наш шеф, Анатолий Дмитриевич Горемыка. Впрочем, какие к нему могут быть претензии? Ему уже за пятьдесят. С него взятки гладки, у него все есть: выслуга, квартира, машина, дача, но самое главное — полная апатия и равнодушие к исполнению своих служебных обязанностей. Он даже не скрывает, что давно испытывает отвращение к оперативной деятельности. У него одно на уме: лишь бы день до вечера, и никаких «ЧП» в коллективе. В этом наш начальник уподобился главврачу сельской больницы, для которого наиважнейшим условием в работе является удержание в коллективе пациентов средней температуры. И пусть у кого-то жар, а кто-то уже остывает в морге — неважно. Главное — чтобы средняя температура по больнице была 36,6!
Но если тебе всего лишь тридцать пять и ты молодой подполковник, а у тебя еще и три иностранных языка в активе, плюс неутоленное служебное честолюбие, тогда как? Успокоиться, брать пример с Горемыки? Копаться по субботам и воскресеньям на дачных грядках? Да будь он проклят, этот заповедник благополучия! Нет уж, увольте — это не по мне! Давно себе сказал: надо бежать отсюда, да вот ходу рапортам не дают! Сбежал на год в Афган, ну и что? Заслужил орден Красной Звезды и медаль «За отвагу», но опять сюда же и вернули, сказали: «на усиление». А чего усиливать? Таких, как Горемыка, не усилишь, не переделаешь…
Н-да, значит, меня в Афгане не заметили. Или я не сумел себя проявить… А чтобы ты хотел, Казаченко? Выехать за рубеж по линии Первого главка, попасть в окопы холодной войны? А почему бы и нет! Во всех твоих бедах, Казаченко, ты вини только себя… Да, черт возьми, будь ты хоть семи пядей во лбу, но если нет оперативной удачливости или мохнатой лапы, которая домкратом поднимет тебя наверх, то так и будешь плесневеть в этом Майкопсранске! Ладно, чего уж там, хватит себе душу травить, не будем развивать сюжет…
Зачем же я понадобился шефу? Он же знает, что я неприкасаем, когда работаю над отчетом, а это для него — святое! Ему ж на пенсию надо обязательно с орденком уйти, поэтому и освобождает меня за месяц до совещания у краевого руководства от всей текучки, чтоб я ему «конфетку» — добротный доклад — на блюдечке с голубой каемочкой преподнес…
Сам по себе вызов к начальнику нейтрален, — продолжал рассуждать Казаченко, — но форма, форма! Почему через дежурного? Лично не мог пригласить? Такое происходит только в нескольких случаях.