Союзники составили так называемый Черный Список целей особой важности, концентрируясь по существу на записях Гитлера, министра иностранных дел фон Риббентропа, немецкого Министерства иностранных дел и японского посольства, группы Союзников по охоте на документы были всегда наготове отыскать спрятанные или пропавшие документы. Поиск и защита немецких архивов стали приоритетом, так что к январю 1945 года 287 офицеров и почти 900 солдат ждали развертывания для выполнения этого задания. Как один из таких охотников Ральф Перкинс сказал своему боссу Уайлдеру Сполдингу: «Пожелайте мне хорошей охоты».
В то время, как Союзники стремились отыскать важные германские документы, в суматохе войны никто не был уверен, где они были спрятаны, – отсюда ценность разведки Томпсона. Это был бессистемный процесс открытия, который, казалось бы, полагался лишь на удачу, нежели на умный план. В январе 1945 года Роберту Мерфи, политическому советнику Госдепартамента – по существу царю департамента в Европе – дали список из 11 мест хранения архивов немецкого министерства иностранных дел. Только четыре из них оказались настоящими.
Несмотря на все обсуждения и планирования, две самые важные находки немецких документов произошли благодаря госпоже Удаче и личному альтруизму. 12 апреля капитан Дэвид Силверберг, молодой еврей, который сбежал из Германии в 1936 году, был частью американской первой армии, наступающей через горы Гарца, которая все еще испытывая жесткое сопротивление. Когда Силверберг и его люди дошли до города Майсдорф, он заметил немецкий армейский автомобиль, лежащий в канаве с кучей бумаг, разбросанных вокруг. Когда он исследовал место, он был потрясен, обнаружив документ, подписанный нацистским министром иностранных дел фон Риббентропом. Как он позже скажет режиссеру-документалисту Денису Блейквею: «Откровенно говоря, когда ты подходишь к ней, это просто лист бумаги, мокрый и смятый, подпись смазалась, но я узнал эту подпись и думаю, что это был самый важный лист бумаги, который я когда-либо держал в руках».
Сжимая эту добычу, Силверберг и его отряд въехали в город, чтобы больше узнать об этой тайне. После допроса нескольких местных жителей, он узнал, что с 1943 года покой тихого маленького городка Майсдорф регулярно нарушали тяжелые грузовики, перевозящие стопки документов к местным дворцам, жители деревни помогали их разгружать. Силверберг пошел по следу к замкам. Спустившись на несколько ступенек при входе, он услышал дрожащий голос: «Пожалуйста, не стреляйте. Пожалуйста, не стреляйте».
Из тени появился немец средних лет, одетый в костюм и галстук. Когда он успокоился, он объяснил, что Майсдорф был одним из четырех мест, где хранились немецкие документы министерства иностранных дел. Он далее объяснил, что охранникам приказали уничтожить архивы, если наступит угроза попадания их в руки Союзников. Они взяли замок под стражу, Силверберг и его люди поспешили в близлежащий замок, в котором, как их уверили, хранилось больше документов. «Мы были ошеломлены», – вспоминал Силверберг, когда он рассказывал, как вошел в комнату и обнаружил целый клад драгоценных архивов. Там были документы, которые датировались 19 веком, на некоторых стояли подписи кайзера Вильгельма I и Бисмарка. Другие же были подписаны Гитлером и фон Гинденбургом. Там также была копия пакта Молотова-Риббентропа, частично секретного соглашения 1939 года между Германией и Россией о ненападении, а также карты, на некоторых из них были записи двух министров иностранных дел. Одна комната была заполнена почти до потолка документами, завернутыми в коричневую вощеную бумагу и перевязанными бечевкой. Одно слово было на видном месте: «Geheim» или «Секретно».
Эти документы совместно с другими, найденными в трех других местах в регионе, сформировали огромную груду бумаг с отметкой Р-67, обозначение документов немецкого министерства иностранных дел Союзниками.
Но непосредственной проблемой Союзников был тот факт, что регион, в котором хранились все эти важные документы, был передан в советскую зону влияния. Но у них не было желания делиться этой добычей с русскими, британские и американские власти решили переместить 400 тонн документов на запад в американскую зону. Русские уже подошли к реке Эльбе, так что нельзя было терять время. После консультации с британцами, политический советник США Роберт Мерфи решил перевезти записи на 150 миль в замок Марбурга, к северу от Франкфурта. Чтобы перевезти ценную добычу понадобилось 237 грузовиков, передвигающихся в челночных конвоях несколько дней.
Когда их поместили в безопасность – по иронии американцы использовали русских для разгрузки тяжелых документов – бумаги были внесены в каталог, покрыты микропленкой и наконец проанализированы группой экспертов. Эта медленная и кропотливая процедура проходила под контролем представителя американской разведки Гарднера Карпентера и подполковника Томпсона. Томпсон надеялся – как и Министерство иностранных дел – что документы предоставят доказательства, что Германия планировала войну последние 20 лет. Не все были в этом убеждены. Как отметило одно официальное лицо: «Не верю, что оптимизм Томпсона в поисках того, чего он хочет, как-то обоснован, так как самая интересная информация скорее всего не была никаким образом записана».
Помимо анализа стопок бумаг, старшие офицеры допрашивали немецких архивистов, дипломатов и других официальных лиц об этой находке. Со своим превосходным немецким Томпсон взял на себя ведущую роль. Он оставил Карпентера контролировать эвакуацию документов и отправился в Тюрингию для допроса сотрудников Министерства иностранных дел. Пока он был там, он воссоединился со своим старым другом Вильгельмом Ахиллом, бывшим канцлером немецкого посольства в Лондоне, который изначально и связался с ним по поводу архивов. С его помощью Томпсон получил еще 15 грузовиков архивов, которые должным образом были отправлены в Марбург. Ахилл был частью этого конвоя, Томпсон позаботился о том, чтобы его друг безопасно проехал в американскую зону. Впоследствии Ахилл руководил немецкими служащими, которые помогали организовывать и вносить в каталоги гору файлов.
Когда Ахиллу уже ничего не угрожало, Томпсон один возвращался из Тюрингии после допроса ключевого представителя немецкого Министерства иностранных дел, к нему подошел немец, ему примерно было 36 лет, который заговорил с ним на безупречном английском.
Согласно докладу Томпсона об этом необычайном случае, у хорошо одетого джентльмена была необычная просьба. Он попросил его передать письмо Дункану Сэндису, зятю Черчилля и британскому министру жилищного строительства. Томпсон опешил и сказал, что может передать письмо, только если будет иметь хоть какую-то идею, о чем идет речь в письме.
Затем таинственный немец представился как Карл фон Леш, заместитель личного переводчика Гитлера, доктора Пола Отто Шмидта. Оба мужчины присутствовали во время практически каждой встречи фюрера, и на официальных, и на личных, с мировыми лидерами и политиками гитлеровской коалиции. Леш объяснил, что он учился в Оксфорде в то же время, что и Сэндис, отсюда и письмо консервативному члену Парламенту.
У Леша было предложение, от которого, он надеялся, Союзники не смогут отказаться. Он объяснил, что в феврале 1945 года когда офис фон Риббентропа был эвакуирован, его послали в Тюрингию с самыми секретными немецкими архивами с 1933 года и по сей день. Документы включали в себя оригинальные файлы и копии. Так как Союзники наступали, ему было приказано уничтожить эти документы. Он повиновался приказам и сжег оригинальный архив и картонные коробки, где хранились микрофильмы. Он переложил пленку в металлический контейнер и закопал его, завернув его в старый плащ в непосредственной близости от Мюльхаузена.
В обмен на выявление местонахождения спрятанного клада, фон Леш хотел полететь в Великобританию. Так как его мать была англичанкой, а сам он родился в Лондоне, он думал, что это будет возможно. Это была продуманная авантюра, так как неумолимый завоеватель судил бы его за измену. Леш считал, что карты, которые у него были на руках, стоили этого. «Я бы подчеркнул тот факт, – написал он Сэндису, – что там содержатся только важные и все необходимые документы. Аналогичной коллекции никогда не существовало в Германии».
Более того, он предложил помочь в оценке этой находки, так как он знал исторический контекст документов. «Я искренне считаю, что они являются ключом к настоящей истории нашего времени, когда будут использованы с теми, которыми владеет Британское правительство», – написал Леш Сэндису.
На поверхности казалось, что это невероятная удача для Томпсона, единственного британского офицера в этом регионе, который встретил фон Леша. На самом деле, немец уже отождествлялся как личность, представляющая интерес для Союзников. 30 апреля 1945 года сверхсекретный меморандум Объединенного подкомитета технической разведки был уже в обращении, в котором говорилось, что фон Леш жил на ферме после того, как спрятал 30 коробок документов Министерства иностранных дел. В записке было рекомендовано найти этого человека, «если возможно».
Разведка, однако, не действовала. Как Томпсон написал в последующем докладе: «Как выяснилось позднее, этот человек понятия не имел, что я искал именно то, что он был готов раскрыть, но просто говорил со мной, так как я был британским офицером, что было несколько редким явлением в Тюрингии».
Учитывая тот факт, что они оба были опытными переводчиками в министерстве иностранных дел, которые, возможно, встречались до войны и что Томпсон приехал в Тюрингию от части, чтобы обеспечить безопасное путешествие своего друга Вильгельма Ахилла, который изначально и рассказал ему о местонахождении файлов, кажется, что в «эту случайную встречу» было заложено больше мыслей и раздумий, чем впоследствии показал Томпсон. В течение следующих нескольких месяцев бережное отношение Томпсона по отношению к фон Лешу вызвало подозрение Гарднера Карпентера, который написал длинную жалобу Роберту Мерфи.