— А может быть, — не унимался Маслов, — японцы освоили какую-то неизвестную миру технологию по переработке песка во что-то более ценное? Я тут недавно в газете прочитал, что шведы научились из слоновьего дерьма делать высококачественную бумагу.
В один присест слон выдает на-гора 20 килограммов говна, а шведы из него же — 2000 листов писчей бумаги, которую мы у них за валюту покупаем. Может, и японцы из говна, то есть из песка, научились алмазы делать?..
— Ты мне, Леонид Иосифович, проблему с песком не переводи в говенную плоскость! Сказано тебе: изготовить из песка алмазы невозможно. Остальное — это воспаленное воображение, бред и утопия!
— Но для чего-то ведь японцы закупают песок! — обиженно произнес Маслов, приняв слова Председателя о бреде и утопии на свой счет.
— А вот это и предстоит тебе выяснить! — немедленно отреагировал Андропов.
«Ловко запрягает меня Председатель! — подумал Маслов. — Ну, Юрий Владимирович, ну виртуоз! Но меня беспокоит другое, вы уж не обессудьте, шеф…
Первым заместителем министра внешней торговли, курирующим вопросы заключения договоров с иностранными партнерами, является Юрий Леонидович Брежнев, сын Генсека. Раскопай я в заключенной сынком сделке с песком какие-то нарушения, начиная от получения им взятки за предоставление режима наибольшего благоприятствования покупателю и кончая нанесением ущерба государственной безопасности, меня же первого и сожрут. Ну, не вас же, Юрий Владимирович! Вы — неуязвимы.
А после того, как я положил вам на стол информацию Самурая о Буряце и его связи с Галиной Брежневой, вы вообще стали неприкасаемы! Но когда клан Брежнева вознамерится зажарить меня на вертеле, вы же первый откреститесь от Маслова!»
Вслух же генерал произнес совсем другое:
— Юрий Владимирович, если я не ошибаюсь, вопросами заключения договоров с зарубежьем ведает министерство внешней торговли… — Маслов умолк, ожидая ответной реакции шефа.
— Это — вопрос не вашей компетенции, генерал, — с раздражением ответил Председатель, поняв, к чему клонит подчиненный: боится оказаться крайним и лишиться погон. — Знайте, вы ничем не рискуете, выполняя мое личное поручение по выяснению цели масштабной кражи японцами нашего песка!
Вы вот сейчас мысленно запаниковали, мол, «сдаст» меня Андропов, если в ведомстве сына Леонида Ильича будет обнаружено что-то противозаконное. Ошибка! Не «сдал» же я вас после того, как Курусу представил информацию на Галину Леонидовну?
— Никак нет, Юрий Владимирович!
— А после вашего конфликта с Семеном Цвигуном?
— Никак нет, Юрий Владимирович!
— То-то же! Время не разбрасывать, но собирать камни!
Недобро блеснув стеклами очков в сторону окаменевшего в кресле Маслова, Андропов извлек из тумбы стола кувшин и стал поливать стоявшие на специальной подставке цветы. Вдруг, отставив кувшин, Председатель торопливо подошел к столу и начал листать настольный календарь.
Когда он поднял голову, генерал вновь увидел привычного Юрия Владимировича, спокойного и ироничного.
— Впрочем, твоя взяла — начни с «Сетику». — Председатель снова перешел на «ты». — К песку мы вернемся чуть позже… Мне тут кое-какие организационные вопросы, связанные с заключением Внешторгом договора об аренде нашей территории, надо решить… Н-да… Скажи, сколько времени может занять работа по «Сетику»?
Маслов от удивления всем корпусом откинулся на спинку стула.
«Черт побери, Юрий Владимирович, вы же сами прекрасно знаете, что ахиллесова пята контрразведки — это прогнозирование.
Кто может ответить на ваш вопрос?! Сколько времени! А почему бы вам не спросить, в какую сумму эта работа обойдется?! Сколько времени! Ничего себе вопросик!!»
Вслух же Маслов произнес иное:
— Сколько времени вы мне даете, Юрий Владимирович?
Маслов с опозданием понял свою ошибку. Андропов круто пресекал попытки подчиненных уйти от ответа на поставленный им вопрос, а уж с теми ловкачами, которые пытались на его вопрос ответить своим, вообще переставал общаться с глазу на глаз. Но на этот раз пронесло!
Андропов, расхаживая посреди кабинета, был настолько увлечен своими мыслями, что даже не обратил внимания на оплошность генерала. Вместо взбучки Маслов получил ответ, повергший его в крайнее недоумение: уж не забыл ли Председатель о его присутствии? Уж не бредит ли шеф?!
Тем временем Андропов в состоянии какого-то сомнамбулического оцепенения расхаживал по кабинету, бормоча себе под нос:
— Чазов полагает, что Генеральный после самоубийства свояка, Семена Цвигуна, оклемается не скоро… На больничном пробудет, как минимум, до конца января… Заседания Политбюро отменены до его выздоровления… Если его состояние не улучшится к февралю, он вынужден будет передать право вести заседания мне…
Может, дождаться февраля и самому решить вопрос с договором об аренде? Или рискнуть, не дожидаясь? Может, все-таки начать с «Сетику»?.. Если наши усилия окажутся результативными, это станет моим козырем, и тогда можно, не откладывая до лучших времен, поднимать вопрос о заключении Внешторгом договора с «Икебуко» даже в присутствии Генерального… Н-да, дилемма!..
Неожиданно обернувшись к Маслову, Андропов без всякого перехода сказал, как отрезал:
— Даю две недели! Управишься?
— Юрий Владимирович, — взмолился Маслов, — я ведь только собираюсь ввести Самурая в разработку «Горшечников», то бишь «Сетику»… Я еще не знаю, есть ли у агента выходы на фигурантов дела, может быть, у него имеются другие возможности…
Но несмотря ни на что, я считаю разработку «Горшечников» делом перспективным… Думаю, Самурай не подведет, Юрий Владимирович! — в мажоре закончил Маслов.
— Он думает! Уж как вы все думаете, мне известно… Я недавно прошел по кабинетам начальствующего состава центрального аппарата. Было часов десять вечера. Захожу к одному генералу, другому, третьему. Сидят, пишут что-то, звонят куда-то, отвечают на телефонные звонки. Пригласил я их к себе в кабинет и спрашиваю:
«Что вы делаете так поздно?» Отвечают: «Работаем». — «А что вы делаете днем?» — «И днем работаем». — «И по утрам тоже работаете?» — «Разумеется, товарищ председатель, работаем и утром!» Вот мне и любопытно стало, когда же они думают, если постоянно заняты работой! К тебе, Леонид Иосифович, это тоже относится. Ты ведь тоже только и делаешь, что работаешь… А думать начинаешь в моем кабинете, не так ли?
А подумать есть о чем. Мы сейчас наблюдаем закат эры… И крушение кланов. Тебе, конечно, это в голову не приходило… А пора бы уж, раздвинув шторы, выглянуть в окно, узнать, чем живет наш народ!..
«Вот, оказывается, на что вы замахнулись, Юрий Владимирович! Уж не на место ли Генерального метите, коль скоро о народе заговорили? Все с этого начинают, а потом… Ладно, к черту! Воистину: «по Сеньке и шапка» — вы о народном благе печетесь, а мне Внешторгом и Юрием Леонидовичем заниматься… Стоп! А что, если Андропов таким образом решил расчистить себе путь к трону: дочь Галину скомпрометировал с моей помощью, теперь моими же руками сына Юрия собирается убрать? Их отца-старика в открытом поединке ему пока еще не осилить, но стоит ославить его детей на весь Советский Союз, смотришь, не выдержит отцовское сердце и он сам дойдет до точки, он же — доходяга!
Ловко вы с брежневским кланом хотите расправиться, Юрий Владимирович!
Собственно, вы уже начали кампанию по дискредитации Генерального, отдав указание председателю Гостелерадио Лапину ежедневно передавать по всем каналам хронику публичной жизни и выступлений Леонида Ильича, как и бесконечное вручение ему наград — пусть весь народ видит его маразм и неспособность управлять державой. Ежедневная демонстрация на экране выжившего из ума вождя еще больше подорвет его позиции в глазах мирового сообщества…
Судя по всему, не сам по себе песок или его похищение японцами вас заботит, Юрий Владимирович! Вам нужно публично разоблачить роль сына Брежнева в заключении договора на аренду нашей территории, чтобы окончательно подорвать позиции Генсека, а там, смотришь, на царствие вас пригласят…
Удастся ли вам, шеф, возвести свои замки на этом песке?!»
Андропов прервал размышления Маслова. Сказал, как гвоздь вбил:
— Форсируй разработку «Сетику», а затем спокойно и вдумчиво разберись с причинами масштабного похищения японцами нашего песка. И ролью Юрия Леонидовича в этой сделке… Все ясно?
— Так точно, това…
Андропов жестом остановил Маслова.
— Ты же знаешь, субординационное декламирование мне не по душе…
Андропов вернулся к своему столу, грузно опустился в кресло и стал неторопливо перебирать бумаги.
Поняв, что аудиенция окончена, Маслов напоследок решил перевести стрелки беседы в чисто оперативную плоскость:
— Так что же мы будем делать с Самураем, Юрий Владимирович?
Задавая вопрос, генерал имел в виду возможные санкции в отношении агента за дебош в баре.
— Что будем делать? Завидовать будем! Мы ведь с тобой, Леонид Иосифович, ни президенту США, ни директору ЦРУ голову раскроить не можем. А жаль! — с усмешкой ответил Андропов. — Но если говорить серьезно, то ты у нас, Леонид Иосифович, — один из самых опытных агентуристов и отменный психолог. Ты всегда был настоящим ловцом человеческих душ. В расставленные тобой силки залетали птицы и более высокого полета, чем Иосихису Курусу… Он в сравнении с ними — серый воробушек. Словом, японец у тебя на связи, вот ты и решай сам, что с ним делать! Помнится, перед вербовкой ты заверял меня, что он — кладезь оперативно значимой информации, относящейся к компетенции Второго главка, не так ли? Вот и посмотрим, что он за кладезь, когда он отработает «Сетику»!..
«Не удержался-таки старик от подначки! Не смог отказать себе в удовольствии… А так хорошо начал: и «отменный психолог», и «ловец душ»… Что ж, и на том спасибо, Юрий Владимирович. Я в долгу не останусь!»
— Вы, Юрий Владимирович, как всегда, на гребне волны…
— Верно! Потому что именно я поднимаю эту волну! — немедленно отреагировал Андропов.