Тайная война между польской разведкой и французской и тулузской контрразведками с ее любовными историями, ревностью и дипломатическими нотами стала известной всем в октябре 1950 года. Главными действующими лицами были польский вице-консул Александр Скрыня, его вероломный слуга Тадеуш Лукович, его юная девушка-секретарь и французская супружеская пара Дебаров. Разведывательная деятельность вице-консула была известна французской полиции с 1949 года.
Пьер Дебар, офицер французской контрразведки, которому было поручено расследовать секретные дела Скрыни, подружился с его семнадцатилетней секретаршей и через нее получил некоторые документы и донесения Скрыни. Некоторые из этих конфиденциальных докладов Дебар держал у себя дома. Его ревнивая жена Матильда передала их прямо в польское консульство. Чувствуя приближение катастрофы, Скрыня вместе со своим слугой и шофером Луковичем поспешил в Париж. У станции Обре они были арестованы. Лукович тайно сотрудничал с французской контрразведкой, и поляки подозревали его в этом. Ему было приказано отправиться в Варшаву в сопровождении польского офицера. Он ухитрился избавиться от своего конвоира, попросил политического убежища и был освобожден.
Однако Скрыня остался в заключении. Польское правительство ответило на это испытанным способом – оно арестовало Жоржа Эстрада, французского вице-консула в Штеттине. Оба вице-консула были освобождены через неделю.
Так закончился этот конфликт, по крайней мере в его дипломатической фазе.
Чехословацкая разведка во Франции имела меньшие масштабы по сравнению с польской. Особое место в ее работе занимает чешский коммунист Байза, который в 1947 году был направлен в Бельгию и Францию, чтобы вести там военный шпионаж. В декабре 1949 года военный трибунал приговорил Байзу к четырем годам тюрьмы. Стефан Кубик (Фридман Борнат), ветеран коммунистического движения и второй секретарь чехословацкого посольства в Париже с 1948 года, занимался вербовкой агентов среди чешских студентов и эмигрантов. Когда он организовал политическое убийство чехословацкого беженца, его выслали из страны.
Эти дела, разумеется, не послужили причиной для прекращения шпионажа стран-сателлитов во Франции.
Конец Люци в Швейцарии
Одним из наиболее существенных и продолжительных шпионских дел советского шпионажа в послевоенное время было своеобразное интернациональное сотрудничество. Два советских агента, работа которых была ориентирована на Германию, жили в Швейцарии и посылали свои сообщения через Чехословакию. Рудольф Ресслер, выдающийся и продуктивный тайный агент военных лет, имевший кличку Люци, и его молодой партнер Ксавье Шнипер возобновили свою работу, когда буря, вызванная канадским шпионским скандалом, улеглась и возникла новая советско-сателлитская структура. Ресслер и Шнипер оказались среди старых бойцов, которые возобновили шпионскую работу по окончании войны.
С 1944 года Ресслер не занимался шпионской работой, ни швейцарской, ни русской, и постоянно отказывался от предложений западных разведок. Большая часть его заработков военного времени была вложена в издательство, но оно пришло в упадок. Швейцария уже не была единственной антинацистски настроенной страной, издатели в Германии тоже получили возможность печатать все, что угодно, и фирма Ресслера несла убытки. Чтобы она могла устоять, требовались регулярные субсидии.
Хотя Ресслер никогда не имел членский билет коммунистической партии, он принимал так называемую «антикапиталистическую» идеологию. Теперь он стал менее скрытным в своих политических взглядах, чем во время войны, когда служил в швейцарском генеральном штабе и поставлял информацию англичанам. Для Ресслера Запад представлялся упадническим, в то время как Россия открывала новые горизонты для человечества.
Вернувшись к своей роли шпиона против Германии, Ресслер снова привлек к работе своего друга Ксавье Шнипера. В 1945 году Шнипер вошел в редколлегию коммунистической газеты «Форвартс» и стал председателем люцернского отделения рабочей (коммунистической) партии. В конце 1946 года, когда коммунистическую партию потряс финансовый скандал, Шнипера исключили из ее рядов. Это исключение совпало с его возвращением к шпионской работе и помогло связаться с некоммунистическими и антикоммунистическими организациями. Как работник швейцарских библиотек, он не раз ездил в Прагу, теперь ставшую важным центром советского шпионажа, под предлогом закупки изданий для Швейцарии. В 1948 году Шнипер примкнул к швейцарским социал-демократам. Но его амбиции и образ жизни требовали гораздо более высоких заработков, чем те, которые он мог получить, шпионя всего лишь за небольшой социал-демократической организацией. Шнипер был направлен в Бонн, как единственный представитель швейцарской социалистической прессы, и аккредитован при крупной и влиятельной социал-демократической партии Курта Шумахера.
В новой германской столице Шнипер установил дружеские отношения с социалистическими и несоциалистическими лидерами, членами бундестага и многими хорошо информированными людьми. Его повсюду хорошо принимали. В особенности социалистам в Бонне нравились его статьи в швейцарской прессе, которые всегда были благожелательны к Шумахеру. Они и не подозревали, что полные отчеты о том, что он узнавал в их офисах, направлялись прямым путем в Москву.
Таинственный Дядя Том из чешской разведки тем временем был назначен на пост чехословацкого военного атташе в Швейцарии и теперь жил в Берне под своим настоящим именем: Седлачек. В 1947 году, когда в Москве и Праге было принято решение восстановить ветеранскую разведывательную группу в Люцерне, Седлачек связался со своим старым другом Шнипером и представил его кругу чехословацких офицеров-разведчиков и агентов в Швейцарии, из которых наиболее активным был полковник Вольф. Шпионская группа Вольф – Ресслер – Шнипер начала активно работать.
Эта команда работала с перерывами с лета 1947-го по конец 1952 года и передала всего от 110 до 160 сообщений, написанных лаконичным языком и объемом до десяти страниц. (Среди всего прочего Ресслер и Шнипер попросили сумму в 6 тысяч франков, чтобы основать субагентство в Соединенных Штатах. Совещание для обсуждения их предложения было проведено в конце марта 1953 года в Вене. Но за три недели до назначенного срока эти двое, как мы увидим, были арестованы.)
Руководящая роль, так же, как и наивысшие гонорары, принадлежала Ресслеру, он был мозговым центром группы. Он использовал известные ему по военным временам источники информации в Германии. Эти германские агенты не находились под наблюдением, Ресслер их никогда не выдавал, и теперь они ездили к нему в Швейцарию. Его сообщения чехословацкому военному атташе содержали ценную секретную информацию о военном и политическом развитии в пяти странах – Западной Германии, Соединенных Штатах, Британии, Франции и Дании. Однако основное внимание он уделял Германии – ее политическому и военному восстановлению, ее подготовке к созданию новых военных сил в Германии.
Шнипер, напротив, сосредоточился на технической стороне дела. Он устанавливал контакты, ездил в Прагу, Вену, Берлин и Бонн, перепечатывал на машинке написанные от руки сообщения Ресслера. Сначала информация поступала в Берн в форме машинописного текста, но когда в Праге усовершенствовали свою шпионскую технику, Шнипер научился изготовлять копии документов на микрофильмах. Микрофотографии потом помещались в продовольственных посылках, которые отправлялись по условленному адресу в Дюссельдорф. В то время эта процедура представлялась вполне безопасной, потому что из Швейцарии в Германию шли тысячи продовольственных посылок.
В Праге Шнипер встретился с высокопоставленными лицами в области военного шпионажа, которые скрывали свои истинные имена под псевдонимами. Как-то раз, в 1952 году, приехав в Вену, чтобы встретиться с чешским агентом, и пропустив его, Шнипер попытался установить контакт через друзей. Его с циничной усмешкой привели прямо в советскую комендатуру. Когда контакт все же был установлен, Шнипера научили, как прятать микрофильмы в банках с ягодами и медом и пересылать их в адрес прикрытия в Германии, откуда они уже шли в нужное место.
В декабре 1952 года Ресслер отослал очередную «продовольственную посылку» в Дюссельдорф, указав имя вымышленного отправителя – Генрих Шварц из Цюриха. По каким-то причинам получатель не явился за посылкой, и в январе 1953 года она вернулась в Швейцарию. Так как получателя найти не удалось, в почтовом отделении вскрыли посылку, нашли там микрофильмы и передали их властям. На микрофильмах были данные о британских аэродромах в Западной Германии, об американских офицерах-инструкторах, имевших опыт войны в Корее, результатах маневров армии Соединенных Штатов, о структуре военно-воздушных сил Соединенных Штатов в Британии, о военном строительстве в Рейнской области, о французских оккупационных силах в Германии и т. д.
Ресслер и Шнипер были арестованы в марте 1953 года. Отрицая шпионский характер своей работы, оба друга тем не менее раскрыли властям многие детали своей деятельности. И все же они не выдали самое важное – знаменитые источники информации Ресслера в Германии. Одним из обстоятельств, которые смягчили их участь, было то, что они не шпионили против Швейцарии.
Как иностранца, Ресслера по меньшей мере должны были выслать из Швейцарии, но он возражал против депортации в Германию, где его обвинили бы в шпионаже. Так же не хотелось ему быть депортированным на Восток. Один из них был приговорен к году, а другой – к девяти месяцам тюрьмы. При этом суд определил, что Ресслера не следует депортировать «из-за его службы в пользу Швейцарии в военное время». Трудно было бы найти в огромной массе материалов о шпионах более снисходительного и великодушного приговора.
Дело Ресслера – Шнипера было не единственным шпионским процессом в Швейцарии. Доктор Ласло Tapp, венгерский журналист, был между 1940-м и 1948 годом главой венгерской агентурной сети в Швейцарии. Он был приговорен в июне 1948 года в Цюрихе к пяти месяцам заключения за политический шпионаж, суд высшей инстанции потом увеличил срок наказания до восемнадцати месяцев. В Винтертуре в июне 1949 года за шпионаж и вымогательство был осужден на восемнадцать месяцев тюремного заключения румынский гражданин Слован Витиану. В декабре 1954 года швейцарское правительство выслало из страны чешского военного атташе, майора Людвика Зохора, и двух его помощников «за деятельность