страны как иностранного коммунистического агента. Швертня попал в Штутгарт и провел три года в упорной борьбе с контрразведкой Соединенных Штатов. Его задачей было узнать имена чехословацких лидеров, которые работали на американскую разведку, а также имена и адреса офицеров контрразведки Соединенных Штатов. Он должен был докладывать о работе контрразведки по проверке определенных лиц, узнавать имена тех, кого вербовала американская разведка, а также лидеров политических и других групп в лагерях перемещенных лиц и сотрудников радио «Свободная Европа», сообщать о перемещениях американских военнослужащих. Одновременно Швертня с успехом проводил операции по похищению политических противников и нелегальной переправке их через границу. Его положение позволяло ему узнать имена лидеров подпольных антикоммунистических групп и внутри Чехословакии.
Швертня был полностью предан своей работе, ничего кроме нее для него не имело значения. «Это просто здорово, я здесь чувствую себя в своей стихии, – писал он Гонзе, своему другу и начальнику в Праге. – Все это мне крайне интересно». Его жена, уставшая от кочевой жизни, готова была развестись с ним, но ему не было до этого дела. У него были «другие интересы», а вовсе не женщины. Он жил в бедности в неотапливаемой комнате, за которую платил всего 40 марок в месяц, стараясь создать впечатление, что принадлежит к массе беженцев-демократов. Иногда при нелегальном пересечении границы он попадал на допрос в германскую полицию. В таких ситуациях он вел себя дерзко, но осмотрительно, он старался создать впечатление, что он американский агент. Когда его спрашивали, что он делал у границы, Швертня убеждал полицию, что ждал с той стороны политического беженца. Однажды он позвонил высшему полицейскому офицеру и высказал протест против того, что подвергается допросу: он якобы журналист, работающий на американский орган, и ждет своего брата Пауля, который должен перейти границу.
В те времена, когда Швертня работал в Германии, чешская разведка применила новые технические приемы. Например, для обмена сообщениями между Прагой и ее многочисленными агентами вокруг Штутгарта, Мюнхена, Франкфурта и Людвигсбурга была создана сеть «тайников для писем». Это были сосуды, спрятанные в определенных местах. Каждый агент, который знал расположение только своего такого тайника, помещал туда письма и сообщения, а позже извлекал из него ответные сообщения и деньги, когда курьер из Праги примерно раз в месяц обходил тайники, помеченные на его плане, но общий план был известен только Праге. Один из таких тайников возле Штутгарта находился в почти недоступном месте «возле раздвоенного дерева», драгоценный сосуд был спрятан в яме под землей. Другой был скрыт в траве, под листом железа, у подножия бетонной стены на склоне крутого холма. Третий был спрятан под травой, у подножия большой деревянной скульптуры, ранее принадлежавшей какой-то религиозной секте, а теперь никому не нужной.
Преимущество такой системы связи состояло в полном отделении курьеров от тайных агентов, работающих в Германии. Даже если курьер оказывался предателем, он не мог выдать ни имен, ни адресов и не мог дать описание внешности агента. Эти предосторожности вполне оправдали себя, когда новый курьер Георг Пейнц начал делать круговые маршруты по югу Германии. Изгнанный из Судетов, Пейнц жил теперь в Моссбахе, на германской стороне границы, занимаясь контрабандной торговлей, что делало его очень привлекательным для чешской разведки, тем более что он старался показать себя «симпатизирующим». Пейнц стал «чистым курьером», то есть лицом, в чью задачу входил только сбор писем из определенных тайников, переправка их за границу и возвращение с новой порцией почты. Для опытного нарушителя границы это было нетрудной и прибыльной работой. Он не знал, кто писал донесения на германской стороне, а в Чехословакии он встречался только с двумя людьми для короткого разговора в нескольких милях от границы.
Но, несмотря на все предосторожности, предпринятые для обеспечения надежности этого курьера, его работа стала фатальной для всего аппарата. В июле 1950 года, когда были установлены все тайники, жена Пейнца убедила его признаться в своей работе контрразведке. После этого агент контрразведки сопровождал его в этих поездках и фотографировал письма и документы, которые затем шли по назначенным адресам. Но прошли месяцы, а контрразведка так и не узнала ни имен шпионов, ни где их искать.
Постепенно кольцо вокруг Швертни сужалось, наблюдение подходило все ближе и ближе. Швертня начал подозревать, что письма кем-то просматривались, и становился все более и более нервным. В письмах в Прагу он просил отозвать его. «Вы не должны играть моей жизнью», – с мольбой писал он Гонзе.
Швертня не был отозван, а для того, чтобы вернуться самовольно, у него не хватило смелости. А тем временем контрразведка, чтобы получить дополнительные доказательства, прежде чем арестовать его, послала телеграмму прямо Швертне с приглашением явиться к тайнику: «Наш друг прибудет сегодня с важными инструкциями. Ганс». Обман был столь очевиден, что Швертня удвоил свою осторожность. Никем не замеченный, он опустил в тайник такое сообщение для Праги: «Кто мне мог послать такую вонючую телеграмму, как эта? Похоже, они хотели скомпрометировать меня. Что мне делать? Они забирают нашу почту?»
Это было его последним сообщением. Швертня был арестован тринадцатого января 1951 года и в мае-апреле предстал перед американским судом в Штутгарте.
Он был осужден на двенадцать лет, его апелляцию отклонили. Но идея с почтовыми тайниками не была оставлена, хотя дело Швертни показало, что она все же сопряжена со многими опасностями.
Наиболее ценными тайными агентами были те, кому удавалось проникнуть в контрразведывательные органы противника. Внедренные на ответственные посты, они могут парализовать все вражеские усилия. «В течение двух часов русские могут узнать все, что делает американская контрразведка», – сказал Хайнц Силомон, секретный агент чешской разведки, работавший на майора Алоиза Барта из Праги. В его задачу входил шпионаж и сообщение об американской наступательной тактике и ночных операциях, получение копий инструкций, телефонных книг, названий новых военных частей, аббревиатур, применяемых в американской армии, частот полевых радиостанций и т. д.
Слежка за американскими разведчиками была главной обязанностью группы, которую возглавляли Петер Хорнунг и Хорст Баумгартен. Баумгартен, немецкий представитель в контрразведке Соединенных Штатов во Фрейюнге, близ Пассау, который в 1947 году приговаривался к тюремному заключению за похищение армейских документов, был логичной приманкой для чехословацкой разведки. Он представлял интерес еще и потому, что в качестве переводчика присутствовал при допросах беженцев из Чехословакии, читал и переводил документы и по своему положению мог многое знать о работе контрразведки. Брат Баумгартена в то время работал в полиции советской зоны. Будучи не очень одаренным человеком и понимая, что его служба не продлится долго, Баумгартен в 1949 году согласился работать на чешскую разведку. В октябре того же года он пересек границу, чтобы получить точное задание, которое сводилось к тому, чтобы поставлять информацию об агентах и офицерах американской контрразведки армии, о германской пограничной полиции, патрулях, оружии. Он должен был достать планы западногерманских городов. В дополнение он должен был докладывать о чешских беженцах в зоне оккупации Соединенных Штатов.
В январе 1950 года Баумгартен был уволен из СИС, но продолжал свои связи с Прагой, сделав пять поездок в Чехословакию для докладов чешской разведывательной службе. В работе Баумгартен пользовался помощью своих друзей Петера Хорнунга и Луизы Раушер. С помощью Хорнунга он купил у немецкого чиновника тридцать семь документов, заменяющих в то время немецкие паспорта, заплатив за всю партию 40 марок. Эти документы были переданы чехам. Группа также поставляла информацию о чешских беженцах, которые находились в лагерях перемещенных лиц в Валке. Хорнунг также сделал моментальные снимки офиса контрразведки в Мюнхене, дал информацию о баварском министерстве внутренних дел, о подготовке персонала Международной организации беженцев к работе в Корее и о других делах. При втором переходе границы в Чехословакию Баумгартен и двое его друзей были арестованы. Они были обвинены в контрабанде (стандартное, хотя и парадоксальное прикрытие для агентов, схваченных на границе). Первой во всем призналась фрейлейн Раушер – на суде она выступала в качестве свидетельницы обвинения. Приговоры были суровыми – по пятнадцати годам для Баумгартена и Хорнунга. Апелляционный суд потом сократил наказание до десяти лет.
Большая шпионская сеть с центром во Франкфурте-на-Майне, в которой главную роль играли две девушки, была очень характерна для послевоенного шпионажа. За всем этим стояли советские разведчики высокого ранга в Потсдаме и известный шеф чешского шпионажа Вилли Бергер. Эти люди остались на своих постах за «железным занавесом», отдавая приказы и получая информацию. Высший чин из Праги, который регулярно посещал Франкфурт, носил разные имена – капитан Бурда, Отто Венцель Леффлер, Отто Вагнер. Этот ловкий чех был директором фабрики, потом офицером в армии в чине капитана, а теперь стал многообещающим торговым атташе Чехословакии во Франкфурте. Он был вежливым, интеллигентным, привлекательным для женщин, что очень способствовало его роли вербовщика агентов, как мужчин, так и женщин. Офис капитана Бурды был в Карлсбаде, в нескольких милях от германской границы.
Капитан Бурда познакомился в Гансом Куртом Папе в Веймаре при довольно странных обстоятельствах. Папе, сын состоятельных родителей, хорошо образованный и сообразительный, не отличался особенной честностью. Перед войной он сменил много занятий. Во время войны он ухитрился провести много месяцев в госпиталях. Ганс Папе был взят в плен русскими, но его скоро отпустили, и в 1947 году он попал на работу в Западную Германию, на американскую военно-воздушную базу Рейн-Майн. В 1950 году он переехал в Веймар, в советскую зону, чтобы начать новую работу под прикрытием контрабандной торговли шарикоподшипниками в Восточной Германии. В этот период советский майор разведки поручил Папе собирать информацию о немцах, работающих на американцев в военной полиции и контрразведке, а также и об их родственниках. Доклады он должен был направлять в ГБ. В Веймаре Папе встретился с капитаном Бурдой из Карлсбада, с чего и началось их сотрудничество.