Существует несколько версий биографии Арманда Хаммера.
Первая написана им собственноручно, в которой он преподносит себя «Большим другом» Советского Союза, горестям и радостям которого он якобы сопереживал всю свою жизнь.
Вторая создана проплаченными им западными литераторами, где он подан как «ударник капиталистического труда», заботливый отец и примерный семьянин.
Для настоящего очерка использованы рассекреченные материалы из ведомственных архивов, в которых зафиксированы теневые стороны бытия нашего героя.
Уполномоченный по разграблению российского национального достояния
Леви Кохан родился трижды.
Первый раз в 1898 году в семье Джулиуса Кохана, эмигранта из Одессы, снимавшего угол на чердаке полуразвалившегося дома на окраине Нью-Йорка.
Второй – спустя 23 года в кремлевском кабинете Ленина.
В тот октябрьский день 1921 года в кабинет Председателя Совнаркома Кохану почудился запах парного молока от близости к вымени судьбы. И нюх не подвел его. Проведя в обществе вождя мирового пролетариата четыре часа, он получил из его рук охранную грамоту «Уполномоченного Кремля по связям с главами финансовых институтов и капитанами индустрии Запада», а также мандат на право владеть концессией «Грузинский марганец» в Чиатури и асбестовыми шахтами на Урале.
Благоволение и щедрость Председателя Совнаркома стали для американца стартовой площадкой для выхода на орбиту Большого бизнеса и пропуском в историю ХХ века.
Третий раз Кохан родился после смерти Ленина в 1924 году, когда взял себе псевдоним Арманд Хаммер («Arm and Hammer» в переводе с английского означают «Серп и Молот»).
Визит к Ленину был знаковым – вся последующая жизнь Хаммера будет связана с делами российскими, а затем советскими.
В течение почти 70 лет Хаммер с маниакальной настойчивостью посещал Советский Союз и сумел обаять всех советских лидеров, кроме Сталина и Андропова. Приобрел он единомышленников и среди высшей советской партийной номенклатуры.
Из фармацевта в нефтепромышленника и обратно
Свой бизнес Арманд Хаммер начал с карликовой фармацевтической фирмы, располагавшейся на чердаке дома в негритянском квартале Нью-Йорка. Но в 1921 году, по совету своего дальнего родственника-одессита Семена (Сэма) Шапиро, Хаммер переключился на операции с нефтью. Он стал лихорадочно скупать нефтеносные участки земли, а заодно и заводы по переработке нефти.
Введенный в 1920-е правительством США сухой закон заставил Хаммера вновь вернуться к фармацевтике, так как молодой пройдоха понял, что операции с нефтью – это долгосрочный проект, а ему хотелось разбогатеть немедленно. Но как сделать так, чтобы не оказаться на скамье подсудимых? И вскоре молодой авантюрист решил этот вопрос.
В аптеках, принадлежавших Хаммеру, стали выпускать имбирную настойку, имевшую лечебно-профилактическое предназначение. Однако любители горячительных напитков, коих в Штатах были миллионы, вскоре нашли рецепт, подсказанный им самим Хаммером, как из настойки сделать алкогольный напиток, по крепости не уступавший виски. Достаточно было разбавить настойку обычной питьевой водой в нужной пропорции и все – кайфуй в свое удовольствие!
Всего за один год Хаммер, владелец предприятий, выпускавших имбирную воду, заработал несколько миллионов долларов. Когда же сухой закон был отменен, фармацевт Хаммер вновь занялся нефтяным бизнесом, тем самым доказав, что из любого бревна он способен выстругать Буратино…
В конце 1920-х, в условиях полной конъюнктурной неочевидности, вызванной Великой депрессией, Арманд Хаммер вложил в покупку дышавшей на ладан фирмы по добыче нефти «Оксидентал петролеум» 100 тысяч долларов. И преуспел: в конце 1950-х он стал хозяином нефтяной монополии, чей объем продаж составлял 5,5 миллиарда долларов, а чистая прибыль – около 200 миллионов в год!
Особенно обогатила его Вторая мировая война.
Танки, самолеты, военный транспорт требовали океаны «черной крови» – бензина и дизельного топлива. Нефтеперерабатывающие заводы Хаммера не останавливались ни на секунду, принося ему астрономические дивиденды. Несколько меньший кусок от вожделенного пирога военных поставок горючего Хаммеру удалось отхватить во время войны Соединенных Штатов против Северного Вьетнама. До самой смерти владелец «Оксидентал петролеум» будет входить в (!) двадцатку самых крупных нефтяных магнатов мира.
Преуспевающий бизнесмен Арманд Хаммер не уставал приумножать свое состояние и делал деньги на всем, что сулило хоть малейшую прибыль. Его конкуренты зло шутили, что он сможет заработать даже на собственных похоронах…
Распорядиться чужим богатством? Да запросто!
Как известно, в жизни «Человека успеха», коим и был Арманд Хаммер, всегда найдется место высокооплачиваемому подвигу. И он, подвиг, не заставил себя ждать.
В 1924 году по указанию Сталина Хаммер стал экспертом по отбору из бездонных запасников Эрмитажа, Русского музея и Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина картин всемирно известных голландских, испанских, итальянских мастеров, французских импрессионистов, икон, знаменитых пасхальных яиц Фаберже и драгоценных предметов старины, составлявших наше национальное богатство.
Когда Хаммер впервые увидел «товар», с которым ему придется иметь дело, у него закружилась голова.
«Боже праведный, – повторял он про себя, – не оказаться бы только в положении удава, заглотившего эшелон с тушенкой. В глотку влезло, а переварить не получится!..»
Отбор драгоценностей проводился Хаммером с целью последующей их продажи по демпинговым ценам на западноевропейских и североамериканских аукционах – строительство социализма в СССР требовало валютной подпитки.
Деньги, вырученные от продажи бесценных шедевров, были вложены в строительство Днепрогэса, Магнитогорского металлургического комбината, Челябинского тракторного завода и других промышленных объектов. А Хаммер, ставший к тому времени «Большим другом» Советского Союза, получил огромные комиссионные.
В знак благодарности некоторые члены Политбюро даже ходатайствовали перед вождем всех времен и народов о награждении Хаммера за его «подвижническую» деятельность орденом Красного Знамени.
Вождь, пыхнув трубкой, был категоричен:
«Хватит ему и комиссионных!»
ВЫСТАВКА «СОКРОВИЩ ЦАРЕЙ РОМАНОВЫХ»
Каждый отрабатывает заказ в меру персональных способностей и личной подлости. Эти слова в полной мере можно отнести к деятельности Хаммера, для которого выгода всегда была важнее морали.
Не довольствуясь комиссионными, он постоянно надувал своих высоких покровителей – Сталина и Микояна.
Было так.
Вывезя из СССР очередную партию шедевров, он не спешил выставлять их на аукционах. Сначала втайне от своего куратора Микояна демонстрировал наши богатства в Западной Европе и Америке на выставках под названием «Сокровища царей Романовых».
Выставки имели феноменальный успех. И хотя вход туда стоил немалых денег, но кто же поскупится ради того, чтобы своими глазами увидеть, в какой роскоши жили русские императоры?!
Кроме того, Хаммер за счет нашего национального достояния не забывал пополнять и свою личную коллекцию, которую ласково называл «Моя Малая Грановитая палата».
Словом, Арманд Хаммер превратил СССР в дойную корову, из которой в течение трех десятилетий выкачивал рукотворные богатства, столетиями накопленные императорским двором и российскими коллекционерами.
Казус с Екатериной Фурцевой
Коммерческая деятельность Хаммера по сбыту на закордонных аукционах принадлежавших нам шедевров, а по сути, разграбление нашего национального достояния, продолжилась и с приходом Никиты Хрущева. Осуществлялась она с его благоволения и по личному указанию министра культуры Екатерины Фурцевой.
Екатерина Алексеевна, став членом Президиума ЦК, почувствовала, что масштабы государственной дачи стали ей не «по понятиям», поэтому решила обзавестись еще и собственной. Для этого за счет государства возвела особняк в Подмосковье, в убранство которого, по утверждениям всезнающих американских журналистов, Хаммер вложил более 100 тысяч долларов.
Надо сказать, что он умел быть бескорыстным, если это сулило выгоду. И, действительно, щедрость Хаммера при обустройстве нового «гнездышка» министра культуры была вознаграждена сторицей.
Когда Хаммер в очередной раз находился в Москве, Екатерина Алексеевна пригласила его к себе на дачу, ту самую, отделку которой профинансировал американец. Там за чашкой чая хозяйка, как бы невзначай, сказала ему, что из достоверных источников ей стало известно, что в его коллекции отсутствуют работы Казимира Малевича.
«Поэтому, – с пафосом произнесла министр культуры, – я, заручившись согласием Никиты Сергеевича и посоветовавшись с экспертами Третьяковской галереи, решила от имени советского правительства подарить вам, Большому другу Советского Союза, одну из лучших работ Малевича периода супрематизма».
Услышав это, гость чуть не упал со стула. Еще бы! Любая картина всемирно известного русского художника-авангардиста, написанная им в манере супрематизма, на Западе стоила не менее миллиона долларов! Значит, потраченные им сто тысяч вернулись миллионом. За каждый потраченный доллар он получил десять. Недурственно! Однако чтобы ввести в заблуждение хозяйку и скрыть от нее истинную ценность шедевра, авантюрист с показным равнодушием, позевывая, как если бы речь шла о получении им коробки сигар, произнес:
«Благодарю Вас, Екатерина Алексеевна за подарок. Я всегда придерживаюсь принципа: “Стоит ли отталкивать руку, протягивающую тебе подаяние”?»
Фурцеву от такой беспардонности чуть не хватил удар. Хаммер же, небрежно засунув драгоценное полотно в свой бездонный портфель, с которым никогда не расставался, поспешил раскланяться – от этих русских баб можно ожидать чего угодно: сейчас одарила, а через пять минут отберет подарок, спустит с крыльца, да еще и собак натравит!
Череда вербовочных подходов
Федеральное бюро расследований вело разработку Хаммера с тех пор, как он стал регулярно посещать Советский Союз, подозревая его в агентурной связи с советскими спецслужбами.
Тому были основания: в США Хаммер устраивал выставки «Сокровища царей Романовых», а затем аукционы, где они распродавались по бешеным ценам. Совершал он это при содействии сотрудника советского торгового представительства, некоего М., который в картотеке ФБР значился кадровым офицером НКВД-КГБ.
И глава Бюро Джон Эдгар Гувер решил лично выйти на вербовочную беседу с бизнесменом-авантюристом.
В результате изящного шантажа Хаммер, профессиональный патриот золотого тельца, согласился за деньги поставлять информацию о просоветски настроенных американских бизнесменах и политиках, с коими был на короткой ноге.
Сделка состоялась, и теперь у Хаммера, кроме друзей в президентской администрации, кенате и конгрессе США, появился еще один мощный покровитель – шеф ФБР.
Так «Большой друг СССР», миллиардер, председатель совета директоров транснациональной нефтяной корпорации «Оксидентал петролеум», стал платным осведомителем ФБР.
Недолго длившееся сотрудничество с Бюро было прервано в 1960 году Центральным разведывательным управлением США.
Руководство ЦРУ буквально не находило себе места от мысли, что такой «вездеход», каким был Хаммер, используется ФБР не по назначению. Ведь он владеет ключами от таких кабинетов Кремля, куда не вхож не то что ни один западный бизнесмен, но даже премьеры и монархи!
Хаммер – кладезь ценнейшей информации. Главное – выкачать ее из него в объемах, равных поставляемой им на рынок нефти!
Аллен Даллес, директор ЦРУ, согласовав с президентом Джоном Кеннеди вопрос об использовании Хаммера, немедленно позвонил Гуверу и предложил передать ему на личную связь неугомонного бизнесмена. Шеф ФБР спорить с «соседом» не стал, понимая, что за его спиной стоит сам президент.
Хаммер – агент влияния ЦРУ
«Простите, мистер Даллес, а в чем будут заключаться мои обязанности? Я ведь не умею ни прыгать с парашютом, ни стрелять, ни подрывать поезда…»
«Я ценю ваше чувство юмора, мистер Хаммер, и скажу сразу, что Управлению понадобятся лишь ваша голова, умеющая анализировать и принимать нестандартные решения, а также ваши обширные связи в высших партийных и хозяйственных кругах Советов, или я не прав? Заметьте, я не отбираю у вас подписки о добровольном сотрудничестве с нами, не указываю вам конспиративных квартир, где наши сотрудники принимают обычных осведомителей, наконец, я не оговариваю с вами способов связи. Все перечисленное должно подсказать вам, что мы очень ценим вас и играем с вами на равных, а не как с заурядным агентом… Вы согласны?»
«Ну… В общем-то, да. И все-таки, что я должен буду делать?»
«Посещать в Москве лиц, которых я вам укажу, внимательно слушать их, доводить до их сведения ту информацию, которая выгодна администрации президента в частности и Соединенным Штатам вообще… Вы будете влиять на принятие руководством Советов нужных нам решений! Короче говоря, вы будете выступать в роли посла США в Москве по особым поручениям. Вас устраивает такой статус?»
«Боже праведный, ну, конечно же! Простите, можно задать один вопрос?»
«Разумеется…»
«А кто, кроме вас, будет знать, что я посол по особым поручениям?»
«Никто, кроме моего заместителя!»
Даллес и Хаммер пожали друг другу руки, и последний был зачислен в разряд особо засекреченных ценных агентов под псевдонимом «Оракул».
Поразмыслив, Хаммер сделал для себя вывод, что связь сначала с ФБР, а затем с ЦРУ ему на руку, – ведь в обоих ведомствах он числится как сверхценный агент влияния, а раз так, то все проворачиваемые им махинации как с русскими сокровищами, так и на нефтяном рынке автоматически становятся секретными – не станут же кураторы подставлять своего подопечного!
В таком ключе шпионосессия Хаммера длилась почти два десятилетия.
Если зовешься ты «Серп и Молот», то работай на нас!
Председатель КГБ при СМ СССР Александр Шелепин давно уже присматривался к вездесущему американцу, намереваясь использовать его в качестве информатора.
На приеме в Кремле, устроенном в честь полета Юрия Гагарина в космос, Шелепина представили Хаммеру. Но не как председателя КГБ, а как старшего советника Хрущева, в обязанности которого входило установление и развитие контактов с представителями большого бизнеса Запада вообще и США в частности.
Не успел Шелепин освоить новую роль, как в ноябре 1961 года был смещен Хрущевым с должности. Пришлось перестраиваться на марше. Теперь с Хаммером тет-а-тет общался новоиспеченный председатель КГБ Владимир Семичастный, но «крыша» осталась прежней – старший советник Хрущева.
Семичастному иногда удавалось разговорить Хаммера и получить важную информацию. Так, например, Арманд Хаммер сообщил, что вице-президент Линдон Джонсон, ставший президентом США после убийства Кеннеди, будет вновь переизбран на этот пост, потому что пользуется сильнейшей поддержкой воротил военно-промышленного комплекса США, да и вообще, Джонсон – марионетка в их руках. Взамен они потребуют от него ввести войска в Северный Вьетнам, где экспертами принадлежащей Хаммеру «Оксидентал петролеум» обнаружены огромные запасы высококачественной нефти. Внешнеполитический курс Джонсона будет более агрессивным, чем тот, что проводил его предшественник, покойный Кеннеди.
Все сведения, полученные в приватных беседах с Хаммером, впоследствии подтвердились. На самом верху, сначала Хрущевым, а затем Брежневым, было принято решение и в дальнейшем «прокачивать» всезнайку американца «втемную», изредка поощряя его откровенность каким-нибудь шедевром из запасников Эрмитажа.
Мальчик, подающий мячи в игре больших дядей
Аллен Даллес и сменившие его директоры Управления, а Хаммер находился на связи только у первых лиц ЦРУ, торжествовали: «Оракул» поставлял поистине бесценную политическую информацию.
Так, в 1970 году, вернувшись из очередного вояжа в Москву, он сообщил директору ЦРУ Ричарду Хелмсу, какие указания давал Кремль Анатолию Добрынину по поводу его позиции на переговорах об ограничении вооружений и о том, до каких пределов СССР может уступить на переговорах об ОСВ-1.
Своему куратору Хелмсу «Оракул» представил подробную справку о нарастающих разногласиях между Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневым и Председателем Совмина Алексеем Косыгиным по поводу отношений СССР с США.
Администрация президента Никсона мгновенно отреагировала на поступившую от «Оракула» информацию и, по согласованию с премьер-министром Канады Пьером Трюдо, немедленно направила Косыгину приглашение посетить США и Канаду осенью 1974 года. Там ему были оказаны королевские почести и недвусмысленно заявлено, что Запад делает ставку только на него и на проводимые им реформы. О переговорах с Брежневым и речи не шло.
Хаммер был частым гостем в Госплане СССР, поэтому неудивительно, что совершенно секретные сведения о быстро сокращающихся запасах нефти на месторождениях в Волжско-Уральском регионе стали достоянием ЦРУ.
Эта информация в определенной степени спровоцировала энергетический кризис и повышение цен на бензин в Западной Европе и США в 1973–1974 годах.
«Оракулу» удалось проникнуть в «герметичный» мир высшей советской партийной номенклатуры. Как почетного гостя его привечали в хлебосольных домах членов Политбюро. Он участвовал в застольях, где присутствовали не только партийные бонзы со Старой площади и члены союзных министерств, но даже генералы из центрального аппарата Лубянки. Из отдельных неосторожных высказываний сановных гостей американец, прекрасно владевший русским языком, мог сделать далеко идущие выводы. И он их делал!
Обо всем услышанном «Оракул» незамедлительно и детально информировал шефа Лэнгли. Он представил Хелмсу подробную информацию о нарастающих разногласиях между СССР и КНР. В США мгновенно отреагировали на поступившую от агента информацию: президент Никсон и его помощник по национальной безопасности Киссинджер тотчас вылетели в Пекин для переговоров с руководством Китая.
Деятельность Хаммера на ниве шпионажа в пользу США щедро вознаграждалась. Зная пристрастие «Оракула» к драгоценностям и, особенно к старинным картинам, ЦРУ не скупилось на их приобретение. «Малая Грановитая палата» Хаммера регулярно пополнялась все новыми шедеврами.
И на старуху бывает проруха
Среди самых примечательных парадоксов биографии Хаммера – привлечение его к уголовной ответственности по делу, связанному с процессом века «Уотергейтом». Он был обвинен в незаконном переводе нескольких миллионов долларов на счет Республиканской партии, надеясь на выгоды, которые в будущем могли последовать для него как бескорыстного жертвователя.
«Оракул» бросился за помощью к своему оператору-«крышевателю», но тот лишь развел руками: судебная власть в США недосягаема даже для президента, не говоря уж о ЦРУ. Тогда Хаммер решил бороться в одиночку.
Поначалу он начисто отрицал сам факт перевода денег в кассу республиканцев. Прием, однако, не сработал, а суд навесил ему новое обвинение: преднамеренный обман правосудия. Адвокат настоятельно рекомендовал Хаммеру признать за собой первую вину – незаконную передачу денег в фонд Республиканской партии, чтобы снять второе обвинение – лжесвидетельство суду, которое по американскому законодательству является еще более серьезным обвинением, чем первое.
Когда судья Лоренс Лидик огласил главные пункты обвинения, Хаммер прошептал: «Виновен».
После этого признания суд счел возможным снять другие пункты обвинения – преднамеренное лжесвидетельство и неуважение к суду.
Приговор гласил: 3 тысячи долларов штрафа и один год условного осуждения.
И хотя приговор был, по существу, символическим, но он лишал Хаммера возможности реализовать мечту всей его жизни – стать Нобелевским лауреатом, так как по этическому регламенту Нобелевского комитета лица, осужденные по уголовным статьям, кроме правозащитников и диссидентов, к конкурсу не допускались.
Бар-мицва перед «Возвращением в храм Всевышнего»
12 октября 1990 года, когда Арманд Хаммер вступил в десятый десяток лет своей жизни, рентген показал, что он поражен неизлечимым видом рака.
Медик по образованию, он вполне отдавал себе отчет о роковом характере обрушившейся на него хвори. Тем не менее он уповал на чудодейственное снадобье, которое ему доставляли из джунглей Мексики. В какие-то моменты казалось, что снадобье проявляет свою волшебную силу – болезнь отступала, и жизненная энергия вновь возносила Хаммера на привычную ему высоту. Но вскоре стало ясно, что высота эта последняя, и с нее произойдет окончательное падение…
Поняв это, Хаммер объявил родным, что возвращается к традициям праотцов, в храм Всевышнего, который через своих пророков завещал, что отрок, достигший 13 лет, превращается в Бнай-брит – «сына заповеди и мужа обязанностей», то есть зрелого мужчину, которому надлежит исполнять все предписания Торы.
Когда раввины указывали ему на то, что решение принято с непоправимым опозданием, он отвечал: «Праотец всех людей Авраам подверг себя обрезанию в 99 лет, а мне – лишь 92 года».
Под руководством раввинов спешно шли приготовления к последнему торжественному акту жизни Арманда Хаммера – бар-мицве (обрезанию), запоздавшей на 80 лет.
Все было расписано, раввины отрепетировали каждое свое слово, кое должны были бы адресовать 13-летнему отроку, вступающему на ролях «сына заповеди» и «мужа обязанностей», в жизнь.
Посвящение должно было состояться 11 декабря. Однако за день до этого, 10 декабря 1990 года, Арманд Хаммер в последний раз глянул на окружавшую его реальность и отбыл в мир иной.
Бар-мицва по установленному ритуалу была совершена над усопшим Хаммером на следующий день.
Отрока Арманда Хаммера сыграл актер, которому было придано, сколь возможно, сходство с покойным, который, по понятным причинам, не мог присутствовать на собственном обряде обрезания.
Всеобщее разочарование
Даже уйдя в мир иной, Арманд Хаммер не переставал преподносить сюрпризы.
Когда вскрыли его завещание, то оказалось, что единственным наследником он назначил своего сына Юлиана, которому оставил целых… 15 тысяч долларов. Оскорбленный тот не явился на похороны отца, как и большинство других родственников, в такой же степени уязвленных и обманутых покойным.
Но самый большой сюрприз ожидал окружающих впереди.
Когда воедино были сведены дебет с кредитом, то выяснилось, что Хаммер должен государству и кредиторам сумму, в два раза превышавшую ту, в которую могло быть оценено все его имущество, включая «Малую Грановитую палату»…