– Эрнестайн, я хотел, чтобы ты была на моей стороне.
– И все? – я чуть повернула голову. Мне стало грустно от этих слов.
Рован молчал.
– Больше ты ничего не хотел?
По горлу Рована метнулся кадык.
– Я хотел, чтобы ты была со мной, – повторил он, так что не понять было, о работе он говорит или нет. – Хотя бы то время, что мы оба здесь.
– Я была, – я развернулась в его руках и посмотрела ему в глаза. – Я была, пока думала, что ты мне не лжешь.
– Пока сама мне лгала.
Я отвела взгляд.
– Значит мы оба врали слишком много, – сказала наконец я, – теперь я не знаю, кто стоит передо мной. Не знаю даже, как тебя называть. У тебя определенно есть преимущество передо мной.
– Я хочу тебя узнать.
– А у меня нет уверенности в том, что ты мне снова не соврешь, – я осторожно убрала его руки со своего тела, накинула пуховик и вышла за дверь.
Глава 24
Той ночью мне с трудом удалось уснуть. В комнате было душно, и казалось, темнота стала плотной, почти обрела плоть. Я никак не могла избавиться от мыслей о Роване, Дункане, и всех остальных именах, которыми он себя называл.
Все, во что я верила, оказалось ложью. И хотя казалось, давно уже пора было смириться с тем фактом, что я не увижу его больше никогда, встреча лишь разбередила старые раны, которые я давно уже привыкла считать ерундой.
Мне все отчетливее казалось, что прошлое и настоящее замкнулись, образовав один бесконечный день сурка. Что я никогда и не покидала Академии, а вся моя настоящая жизнь приснилась мне. «Ведь если истинного мира нет… как понять, что было на самом деле, а что нет?»
Я чувствовала что, начинаю сходить с ума. Поднялась с кровати и, прошлепав босыми ногами по холодному полу, подошла к зеркалу. Оттуда на меня смотрело лицо взрослой женщины. Еще молодой, но давно уже не школьницы. Я провела рукой по всклокоченным волосам и пробормотала:
– Ну и дура же ты…
Эти слова произвели волшебный эффект, и, немного успокоившись, я вернулась в свою постель.
На место липкой бесконечной ночи пришел наконец сон.
Пустынная равнина окружала меня. Единственная звезда горела в небе, и я брела вперед. Там, за горизонтом, истинный мир ждал меня. А может, это снова была только тень из теней? Я успела запутаться в этих тенях, в словах, в бесконечной лжи, в отражениях отражений, каждое из которых пыталось убедить меня в своей правоте.
Город оказался передо мной в одно мгновение, но попытавшись повернуть и зайти в один из садов, я обнаружила, что не управляю собой. Сон тащил меня вперед. Я поняла, что это сон, в один миг – но даже тогда не смогла остановить собственных ног.
Шаг за шагом я миновала один заброшенный особняк за другим, пока очередные ворота не открылись, впуская меня внутрь. Противный скрип резанул по нервам, заставляя всколыхнуться страх, но остановиться я все равно не могла.
Я вошла внутрь и, миновав внешний двор, прошла дом насквозь. Внутри он был заброшен и пуст, как, должно быть, и все здешние дома.
Вышла на веранду, расположенную во внутреннем саду и замерла. Здесь, среди тьмы и смерти, несколько деревьев были покрыты розовато-белыми цветами, и двое людей сидели среди них. Я сразу же узнала их. Стройная женщина имела непримечательное лицо. Каштановые волосы мягкими волнами лежали на плечах. Встретила бы я ее на улице – не заметила бы в толпе. Но я видела на множестве старинных гравюр это лицо. Гвендолин, Первая чародейка, основательница Академии Звездной магии. Платье ее казалось почти бесцветным – а может быть, такие шутки играла с моим зрением звезда. Она брала с серебряного подноса виноградинки и опускала их в рот, одну за другой.
Того, кто сидел напротив нее, тоже нельзя было не узнать. Его портретов не было нигде, разве что в словах, записанных Гвендолин давным-давно. Но ведь и она описывала не настоящее его лицо. Я просто знала, что этого мужчину, с разрезанным шрамами лицом и волосами черными как ночь зовут Радагар. Он сидел напротив нее и, как ни в чем не бывало, вытягивал виноградинки у нее из-под носа.
Демоны едят виноград?
Картинка дрогнула, и я испуганно замерла, снова концентрируясь на ней, чувствуя, что теряю что-то важное, крайне необходимое мне. Что должна услышать их разговор – но не могу. Сад перед моими глазами расплывался, и, как я ни старалась вслушаться, смогла разобрать только несколько слов.
– Ты солгал мне, Радагар. Я никогда тебя не прощу.
– Простишь, – улыбаясь, ответил тот, кто сидел напротив нее. – Ты моя. И всегда будешь моей.
Я резко села и ударила по кровати кулаком. Черти что. И вовсе не Гвендолин принадлежал голос в моем сне, и не Радагару, которого я не видела вообще никогда. Он принадлежал мне. И тому, о ком я знала еще меньше, чем о демоне из снов.
– Ненавижу тебя, – прошептала я. Оглянулась за окно. Все еще было темно, но часы показывали восемь часов, и я твердо решила, что нужно вставать.
Начинался первый день третьего семестра, и пусть Маргарет еще не вернулась, расслабляться больше было нельзя.
Я поднялась и, подхватив спрятанный под подушкой жезл, скользнула в ванную. Залезла под душ и какое-то время нежила под горячей водой тело, с которым мне снова предстояло проститься на много дней.
«Конец марта», – подумала я. – «Что ж, времени полно. Но медлить все-таки нельзя».
Закончив принимать душ я воздела жезл к потолку и как требовал того ритуал прошептала:
– Сила Сириуса, измени меня!
Преображение вышло красочным, у меня такого не получалось никогда. Но после необычных визуализаций заклятий последних дней меня уже ничто не могло удивить. Я замоталась в полотенце и стала выбираться из душевой – как раз вовремя, Маргарет уже кряхтя затаскивала внутрь чемодан.
– Как отдохнула? – поинтересовалась я.
Маргарет хмуро посмотрела на меня. Потом не выдержала и созналась:
– Мать сказала, что если я так и не разберусь в своей силе, то на будущий год вернусь домой.
Кто бы мне такое сказал…
– Ты так хочешь быть магом? – поинтересовалась я, заходя в комнату следом и начиная одеваться.
– Не знаю, – только и ответила Маргарет и, водрузив чемодан на кровать, полностью погрузилась в распаковку вещей.
Я тоже не знала, чего хочу. До сих пор. Но чего я точно не собиралась больше делать, так это ждать, пока кто-нибудь решит это за меня.
Как только пары закончились, я отловила Еву державшуюся поодаль от подруг и, взяв за запястье, потянула за собой.
– Что ты делаешь?! – возмутилась она, но я лишь отрезала:
– Надо поговорить.
Жаль, что найти в учебном корпусе укромный уголок оказалось не легко. Пришлось тащить ее до самой библиотеки – благо сопротивляться Ева давно перестала и послушно семенила следом за мной.
– Итак, – сказала я, когда затащила ее внутрь и, не обращая внимания на обеспокоено следившую за нами Линду, зажала в уголке.
– Руки убери, – Ева сама отцепила мои пальца от своего плеча.
– Ты использовала меня.
– Это тебе сказал Радагар?
– Нет, твои глаза. Но я все еще хочу выслушать твой рассказ. Правда, сама ты, похоже, не планируешь меня просвещать.
– Мне запретили продолжать контакт.
– Вот оно как? Я что, опасна для вас?
– Ты не понимаешь насколько серьезно то, что должно произойти.
– А ты меня просвети. Потому что я в самом деле начинаю догадываться, что это был ни разу не студенческий проект.
Ева вздохнула. Прошла мимо меня, так что я уже подумала было, что она собралась уйти, но нет – обернулась ко мне и, встав в простенке у окна, прислонилась к нему спиной. Руки скрестила на груди.
– Главное я тебе уже сказала, но ты так ничего и не поняла.
– Попробуй повторить.
Ева вздохнула еще тяжелей.
– В теле Рована обитает демон. Демон, одержимый идеей разрушить миры, в которых мы живем, чтобы воссоздать самый первый, истинный мир. Много веков назад он разрушил его в порыве ненависти и неразделенной любви, но с тех пор раз за разом пытается вернуться и исправить свою ошибку. Он заключает контракты с теми, кто поддается на его ложь. Такими, как Гвендолин, например.
– Мне он никаких контрактов не предлагал.
– А ты попробуй вспомнить.
Я задумалась, но лишь покачала головой.
– Никогда.
– Он мог иметь другое лицо, и ты могла его не узнать. Но на самом деле, я не думаю, что он в самом деле заключил контракт с тобой. Скорее его добычей стал Рован. Радагар мог предложить ему многое… Силу… Бессмертие… Вечную молодость…
По моей спине пробежала дрожь.
– Ты давно знаешь Рована? – перебила я ее.
Ева молчала, изучая мое лицо.
– Ты ведь говорила, что встречалась с ним, да?
– Нет, – медленно произнесла она, – это не так. По крайней мере, не совсем так. В колледже Аустении Гудр не было ни меня, ни его. Когда я поняла, что он внедрил остальным память о себе, то решила, что нет смысла рассеивать его ложь.
– Вы знали друг о друге. В чем же тогда смысл?
– Смысл в том, что для проведения ритуала Радагару нужно уничтожить мир. И наш маленький мирок может вполне подойти.
Ева помолчала, видимо, подбирая слова.
– Лучше, если он уничтожит модель, а не настоящий мир – вот и все.
– Разве ты не должна была его остановить?
– Должна… но лучше так. Иначе погибнет слишком много людей.
Я молчала. Впервые за все время нашего знакомства мне казалось, что Ева говорит правду. Или, по крайней мере, не врет.
– Ева, – продолжила я, – что еще нужно, чтобы провести ритуал?
Ева вскинулась и внимательно посмотрела на меня.
– Нужна ночь… особенная ночь… Когда звезды выстроятся в определенный узор. Мы считали, и пришли к выводу, что это произойдет в середине апреля. До тех пор у нас есть шанс… возможность попытаться его остановить. А ты ничего не хочешь мне сказать?
Я тоже молчала. Если бы только Далла дала мне отмашку… Но от нее по прежнему не было никаких вестей. Так что мне оставалось только покачать головой.