– А разве я не права? Вон взгляните, как эта бедняжка вцепилась в его руку.
Виконт проследил за моим взглядом. Раймонд действительно стоял сейчас в обществе племянницы барона, которая буквально не давала ему прохода. Поскольку в бутылку бренди девушка сегодня не переоделась, вид у эрла был не слишком довольный, однако приличия приходилось соблюдать. Родриг на мгновение прикрыл веки и глубоко вздохнул. Ещё бы! Ведь именно ему придётся впоследствии выслушать от эрла массу нелицеприятных вещей в собственный адрес. С Клодетт Раймонд вынужден вести себя предельно вежливо, а вот на виконте он отыграется по полной.
– Вы полагаете, если женщина вцепилась в мужчину, в этом непременно его вина? – тоскливо спросил он.
– Разумеется, – без малейшего сочувствия рассмеялась я. – Вы сами во всём виноваты. Не надо быть такими чертовски привлекательными.
Смех позволил мне меньшую точность движений, и, сдвинув руку немного в сторону, я поднесла её к солнечному сплетению виконта. И даже задержала на лишнюю долю секунды, проверяя правильность своих ощущений. Нет, сомнений быть не могло. Ничего. Ни малейшего покалывания.
Меж тем виконт заглянул мне в глаза с живым интересом.
– Вы находите моего друга привлекательным?
Какая уважающая себя женщина даст прямой ответ на подобный вопрос?
– А почему вы спрашиваете? – с улыбкой осведомилась я.
– Просто подумал, что, может, вы захотите познакомиться с ним поближе.
Ах, всё понятно! Вы решили, что сможете использовать свою новую знакомую, дабы вырвать Раймонда из цепких лапок Клодетт. Надеетесь, что таким образом слегка облегчите свою совесть.
– Ах, виконт, виконт, – насмешливо покачала головой я. – Я слишком поспешила упомянуть о ваших безупречных манерах. Беру свои слова обратно. Ну, как не стыдно столь откровенно давать женщине понять, что вы стремитесь избавиться от её общества?!
– Протестую! – с усмешкой воскликнул Родриг. – Я не говорил ничего подобного!
– Ладно, – вздохнула я, – так и быть. Будем считать, я ничего не заметила. Что же касается вашего друга, боюсь, у вас есть лишь один способ с ним помириться – взять огонь на себя.
Судя по мрачному выражению лица виконта, сам он успел прийти к точно такому же выводу. И когда музыка закончилась, Родриг, галантно поцеловав мне руку, отправился приглашать на следующий танец Клодетт.
Я же прошла туда, где одетый в жёлто-зелёную ливрею лакей разливал по кубкам подогретое вино. И, с удовольствием пригубив пряный напиток, неожиданно для себя услышала из-за спины знакомый голос:
– Так всё-таки, что же вам рассказали обо мне наши общие знакомые?
Я обернулась, осторожно держа в руке почти полный кубок.
– Эрл? Я не заметила, как вы подошли. Вы меня напугали.
– В самом деле? Странно: вы вовсе не кажетесь напуганной, – возразил Раймонд, принимая из рук лакея кубок с горячим напитком.
Мы с эрлом отошли от стоящего на разливе лакея, предоставляя другим гостям возможность отведать здешнее вино.
– У вас совсем не такие идеальные манеры, как у вашего друга, – со светской улыбкой попеняла ему я.
– Я и не претендую на его высоты, – заверил Раймонд. – Виконт – человек исключительных качеств.
Значит, вы всё-таки это осознаёте, господин эрл? Приятно слышать. А то у меня возникало подозрение, что вы воспринимаете присутствие и поддержку виконта как должное.
– Это правда, – охотно подтвердила я.
– И всё-таки вы ушли от ответа, – напомнил Раймонд, тем самым без зазрения совести нарушая строгие правила этикета в очередной раз.
Я устремила на него оценивающий взгляд.
– Общие знакомые говорят, что вы – очень противоречивый человек.
– Неужели? – Судя по интонации, такая оценка эрла нисколько не впечатлила. – Что-нибудь ещё?
– Думаю, это не имеет такого уж большого значения, – уклончиво ответила я. – Общаясь с людьми, гораздо лучше составлять о них собственное мнение, а не припоминать в деталях информацию от других.
– И вы уже составили своё мнение? – не без интереса осведомился он.
– Всё ещё составляю.
– Ну что ж, желаю вам удачи.
Раймонд поднёс к губам слегка остывшее вино и в несколько глотков опорожнил кубок. Я тоже отхлебнула, но совсем немного.
– Отчего вы совсем не танцуете, эрл? – поинтересовалась я.
Музыка сменилась некоторое время назад, и многочисленные пары снова кружились в танце. Среди них – Клодетт с Родригом. Я ненадолго задержала на виконте сочувственный взгляд.
– Я очень давно не танцую.
Не так чтобы это был исчёрпывающий ответ на мой вопрос, но другого Раймонд давать не собирался.
– В таком случае зачем же было тащиться на бал? – изумилась я.
Эрл неожиданно рассмеялся.
– А вы ведь тоже уступаете виконту в том, что касается манер, миледи, – заметил он.
– Не стану спорить, – ответила я, ничуть не смутившись. – Таких людей, как виконт, вообще очень мало. Они существуют для того, чтобы мы, простые смертные, смотрели на них и восхищались.
Раймонд усмехнулся, кажется отчасти разделяя высказанное мной мнение.
– Виконт и в самом деле уникальный человек, – признал эрл. – Что же касается вашего вопроса… Именно Родриг Армистед меня сюда и приволок, только что не силой.
Он снова приложился к кубку, выливая в рот последние остававшиеся на дне капли.
– Ах, вот оно что! – понимающе воскликнула я. – Теперь мне ясно, отчего виконт чувствует себя перед вами виноватым.
– Он что, сам вам об этом сказал? – поднял брови эрл.
– Нет, конечно же нет. Но это легко было угадать по его глазам.
– А вы умеете читать по глазам?
Я лукаво улыбнулась, поправляя непослушно выбившуюся прядь.
– Конечно. Это моё любимое занятие в свободное время. Впрочем, и в несвободное тоже.
– И вы можете что-нибудь прочитать в моих глазах?
– О, это совсем нетрудно, – заверила я. – По вашим глазам видно, что вы скучаете. Вам надоел этот бал. Вам осточертел этот дом. У вас сидит в печёнках барон со своей болтовнёй и своими мероприятиями. При этом вы понимаете, что Клеро, в сущности, хороший человек и не сделал вам ничего дурного, и потому испытываете лёгкое чувство вины перед ним.
– Невероятно, – чуть насмешливо произнёс Раймонд.
Наверное, счёл, что догадаться обо всём, что я сказала, было слишком легко.
– А можете вы прочитать в моих глазах, что я думаю о вас?
При этих словах он посмотрел мне прямо в глаза, слишком прямо, чтобы удержаться в рамках этикета.
– Нет, не могу, – рассмеялась я.
– Отчего же? – изогнул бровь он, разочарованный столь быстрой капитуляцией. – Вы не умеете читать чужие мысли о самой себе?
– Почему же, умею. Но вы ведь ещё не определились в отношении меня. Хотя вы немного заинтригованы. Как и ваш друг.
Я взглянула на часы. Тео уже получил достаточно времени, пора потихоньку перебираться в сад.
– Вы торопитесь?
От внимания эрла не ускользнул мой интерес к часам.
– Я просто подумала, что здесь становится жарко.
– Хотите выйти прогуляться?
– С удовольствием.
– А ваш спутник? Он не будет возражать? – Эрл кинул испытывающий взгляд из-под густых бровей.
– Вы имеете в виду моего брата? А почему он должен возражать? – изумилась я.
– Бросьте, миледи, – махнул рукой Раймонд. – На своём веку я повидал немало таких «родственников».
Данное проявление проницательности заставило меня улыбнуться.
– Скажем так: сейчас ему есть чем заняться и без меня, – уточнила я, аккуратно подбирая слова.
– Тогда другое дело.
Он взял меня под руку, и мы направились в сад.
Сад у барона оказался большой, ухоженный и благоустроенный. Запахи цветов, распускающихся по вечерам, будоражили и немного пьянили, сглаживая таким образом бодрящее действие свежего ночного воздуха. Но самым удивительным было опять-таки освещение. В саду стояли фонари, в каждом из которых теплился сейчас маленький охраняемый от ветра огонёк. Фонари – не на улице, а в саду! Определённо барон чрезвычайно богат, и ему некуда девать деньги. Но красиво, чёрт побери, ничего не скажешь!
Остановившись возле скамейки, Раймонд знаком предложил мне сесть.
– Вы приехали сюда надолго? – спросил он.
– Нет, – покачала головой я. – Напротив, совсем скоро мне придётся убегать.
Эрл сидел, развернувшись в мою сторону; его вытянутая рука покоилась на спинке скамьи.
– Вот как? Хрустальную туфельку хотя бы оставите?
– Если бы она у меня была, оставила бы с удовольствием, даже две, – горячо заверила я. – Ненавижу неудобную обувь. В ней слишком тяжело убегать.
– Вам часто приходится убегать? – склонил голову набок Раймонд.
Этот вопрос немного меня озадачил.
– Пожалуй, нечасто, – призналась я, поразмыслив. – Гораздо чаще убегают от меня.
Эрл оживился.
– У вас что же, тяжёлый характер? – осведомился он с нескрываемым интересом.
– Ну что вы, – просияла в улыбке я, – характер у меня ангельский, как у овечки. Просто у меня тяжёлая рука.
– Вот теперь я по-настоящему заинтригован. Кстати, могу я обратиться к вам с одной просьбой?
– Мы едва знакомы, а у вас уже просьба? Надеюсь, это не что-то непристойное, вроде предложения ещё раз спеть?
– Это гораздо проще. Снимите маску.
Я беззвучно засмеялась. А у вас, эрл, губа не дура! Знаете, о чём просить.
– Увы, – покачала головой я. – Как раз это чрезвычайно сложно.
Если бы вы попросили меня снять любой другой предмет одежды, это было бы значительно проще. Впрочем, вслух я этого не скажу.
– Я могу вам помочь.
– Не стоит. Забыли? У меня тяжёлая рука.
Раймонда это предупреждение не слишком напугало, но настаивать на собственном участии в процессе он не стал. Зато в том, что касалось его пожелания, эрл проявил редкое упорство.
– Почему вы отказываетесь снять маску?
– Мало ли какие могут быть причины. А вдруг у меня безобразный шрам через всё лицо?
– Если бы у вас был шрам через всё лицо, это было бы видно и сейчас.