– Ты отлично знаешь, что я не собирался их использовать, – снова поморщился виконт, взявшись за ручку двери. – Дениза…
– Что?
– Лучше скажи ему всё как есть. Прямо сейчас пойди и скажи. Иначе будет хуже.
Я покачала головой:
– Не могу. Сейчас – не могу. И помни: ты обещал.
– Да помню я, помню, – недовольно пробурчал Родриг и вышел.
Я вздохнула. Хуже конечно же будет. И в любом случае. Так что чем позже, тем лучше.
Я устало поднялась по лестнице обратно на второй этаж и уже почти добралась до своей комнаты, когда, возле самых покоев эрла, меня перехватил какой-то лакей.
– Госпожа Одарённая, вас разыскивает посыльный, – сообщил он и повёл меня за собой.
В конце коридора у окна стоял мужчина с пышными усами и густыми бровями, в короткой куртке и шапке набекрень, как часто одевались развозящие письма гонцы. С коротким поклоном он вручил мне сложенный листок бумаги. Я развернула записку и прочла: «Госпожа, ваши сапожки готовы, но вы забыли за ними зайти». Пока я читала, лакей степенно удалился.
– Нам надо поговорить, – твёрдо заявил Тео.
По выражению его лица я поняла, что беседа предстоит не из приятных. Как видно, одного тяжёлого разговора за день было недостаточно.
Мы прошли в одну из пустующих комнат. Удостоверившись, что нас никто не услышит, Тео сбросил куртку, снял шапку и обернулся ко мне.
– Ты сошла с ума! – возмущённо воскликнул он.
– Ты это о чём? – невинно осведомилась я.
– Не валяй дурака! Ты отлично знаешь, о чём речь! А хуже всего то, что об этом знают уже многие. Даже наш приятель-сапожник в курсе, что ты провела ночь в спальне эрла!
Я фыркнула. Тоже мне «даже»! Наш приятель-сапожник вообще много чего знает, на то он и агент на внедрении.
– И что? – с вызовом спросила я.
– И то, – огрызнулся напарник. – Я ведь спрашивал тебя, и ты сказала, что вовсе не влюблена в Ковентеджа!
– Допустим, я ошиблась, – нарочито пожала плечами я. – Что дальше?
– Ты отлично знаешь, что твоё поведение совершенно недопустимо.
– Моё поведение в данном вопросе – это моё личное дело! – взорвалась я.
– Нет, это вовсе не твоё личное дело! – не менее эмоционально воскликнул Тео. После чего перешёл на громкий шёпот: – И я даже молчу о том, что это Ковентедж, и о том, как на твою выходку отреагирует Дайон. В конце концов вы не маленькие, сами разберётесь. Но когда агент начинает крутить роман с главным фигурантом дела – это не личное дело агента. Это касается всего ведомства!
– Плевать! – агрессивно ответила я.
– Раньше тебе никогда не было плевать на подобные вещи.
– Ну что же теперь поделать? – отозвалась я, стараясь снизить тон. – Раньше не было, а теперь уж как есть.
– Тебя настолько зацепил этот эрл? – Напарник тоже говорил сейчас немного спокойнее.
– Кажется, да, – развела я руками. – Я знаю наперёд всё, что ты собираешься мне сказать. И мне всё равно.
– Сядь, – попросил Тео. Я продолжила стоять, как стояла. – Да сядь ты! – раздражённо бросил он. Я нехотя опустилась на краешек стула. – Дениза, – медленно произнёс Тео, настойчиво заглядывая мне в глаза, – а ты уверена, что не находишься под действием приворотного зелья?
– Что?! – Это было настолько нелепо, что я даже рассмеялась. – Разумеется, уверена.
– А если как следует подумать?
– Да о чём здесь думать?!
Эта тема начинала меня раздражать.
– Подумать всегда есть о чём, – ответил Тео, ничуть не смущённый моей реакцией. – Что, если Ковентедж воспользовался тем же самым средством, что и Бастиан? Ведь он же знает о его существовании, знает, как оно работает, и имеет достаточно денег и связей, чтобы такое средство заполучить.
– Ну и что? – ничуть не впечатлилась я. – Куча народу подходит под эти критерии. И что, каждого из них подозревать в том, что он подливает людям приворотное?
– Нет, не каждого, – возразил Тео. – Только того, кто неожиданно привязал тебя к себе, заставив преступить все правила. Тебя, для которой раньше не было ничего важнее работы и собственной свободы!
– Для меня и сейчас нет ничего важнее соб… – начала было я и осеклась. – Не важно. В любом случае я могу сказать тебе с полной уверенностью: это не приворотное зелье. Моё отношение к эрлу совершенно не такое, как если бы он меня опоил.
– Надеюсь, ты понимаешь, – веско сказал Тео, – что, если бы он дал тебе приворотное зелье, ты сейчас говорила бы точно так же?
Раздражённо вздохнув, я всё-таки заставила себя задуматься на эту тему. А ведь он прав. Чёрт побери, он абсолютно прав! Если на краткую долю секунды предположить, что я нахожусь под действием такого препарата… Я буду совершенно уверена в том, что мои чувства – самые что ни на есть настоящие и искренние. Буду с недоверием и враждебностью относиться к любому, кто попытается убедить меня в обратном. Буду вести себя необычно и даже недозволенно, попирая прочие принципы во имя внезапно вспыхнувшего чувства… Я судорожно сглотнула.
– Теперь понимаешь? – мягко спросил Тео, от внимания которого не укрылась моя реакция.
– И что ты предлагаешь? – спросила я, посмотрев на него исподлобья.
Напарник извлёк из кармана маленький стеклянный флакончик с уже знакомой мне надписью.
– Я не собираюсь связывать тебе руки и вливать содержимое силой, – сказал Тео. – Но надеюсь, что ты сама его выпьешь. У тебя хватит силы воли.
Я облизнула пересохшие губы, неотрывно глядя на невзрачный флакон. Как-то неожиданно стало трудно глотать. В душе вдруг всколыхнулось непреодолимое желание отказаться, не пить, послать Тео к чёрту. Возможно, это приворот? Пусть так. Я всё равно не хочу отказываться от этого чувства, не хочу его терять, даже если оно навязано извне. Не хочу принимать антидот. Не хочу ничего знать. Лжёт тот, кто говорит, будто не может справиться со своей любовью.
Может. Вот только не хочет. Сколько бы страданий, неудобств и досады ни приносила любовь, она слишком многое даёт нашим душам взамен. Вот мы и цепляемся за неё всеми силами, руками, зубами и когтями и не позволяем отлучить её от нас, кроме как оторвав вместе с куском мяса. Но в этом виновна не любовь и даже не предмет нашей страсти. В этом виновны только мы.
Прикусив губу, я вытянула руку и заставила себя взять у Тео флакон. Возможно, я больше никогда не окажусь в объятиях Раймонда. Не прикоснусь губами к его коже, не уткнусь ему в плечо. И самое ужасное, никогда больше этого не захочу. Удивительно, как этот человек за такое короткое время смог стать для меня почти наркотиком. Может, это и правда приворот?
– Оно ужасно противное на вкус, – жалобно простонала я, уже, впрочем, решив, что выпью. А там будь что будет. В крайнем случае прирежу Ковентеджа в его же собственной постели. Дайон мне только спасибо скажет.
– Если хочешь, я готов выпить с тобой на брудершафт, – предложил Тео, кажется, вполне искренне.
– Оно не только сразу противное, от него и потом плохо, – продолжила ныть я.
– Только если ты находишься под действием приворота, – уточнил напарник. – Плохо становится оттого, что антидот входит во взаимодействие с ингредиентами приворотного, которые сохранились в организме. А если тревога ложная, тебе будет неприятно только в самом начале, пока пить будешь.
– Неприятно – это мягко сказано, – пробурчала я, отвинчивая крышечку. – Ладно, за герцога Левансийского! – И я опорожнила флакон.
Снова обожгло рот, горло, а затем и внутренности. Но вскоре это прошло.
– Теперь ждём, – повышенно бодрым голосом заявила я.
Минуты потекли медленно-премедленно, будто время решило поиграть на моих нервах с изощрённостью опытного садиста. Вместо того чтобы течь, как река, оно обернулось стоячей водой, по едва колеблющейся глади которой лишь изредка разбегались широкие круги.
– Как самочувствие? – озабоченно спросил Тео, взглянув на часы.
– Отлично, – откликнулась я.
– Ты уверена?
– Совершенно.
По мере того, как время шло, я всё крепла в мысли, что реагирую на антиприворотное не так, как в прошлый раз. Не было ни приступа головной боли, ни сопровождавшей его тошноты. Тео несколько раз осведомлялся о моём самочувствии, и я всё время отвечала одинаково. Постепенно на моих губах заиграла улыбка. Всё-таки тревога оказалась ложной. Вероломство Раймонда существовало лишь в воспалённом воображении моего приятеля. Напарник, к слову, моей радости явно не разделял. Напротив, с каждой проходящей минутой он хмурился всё сильнее. Когда пятнадцать, а затем и двадцать минут были позади, он постановил, что время выжидания окончено.
– Ну что? – Тео смотрел на меня чрезвычайно напряжённо.
Моя улыбка стала только шире.
– Всё нормально. Чувствую себя идеально.
– И твоё отношение к Ковентеджу?…
– Не изменилось.
– Жаль, – пробормотал Тео. – Я очень надеялся, что эту проблему удастся решить малой кровью.
– Просто смирись с тем, что не надо ничего решать.
– Я-то смирюсь, – отозвался напарник, вставая со стула и подходя к окну. – Но неужели ты сама не понимаешь, что ни Феррант, ни Дайон этого так не оставят? Надеюсь, ты не ждёшь от меня, что я стану и дальше скрывать от них происходящее? У нас с тобой уговор: прошлый раз был последним. К тому же информация и без того уже распространилась, так что до герцога она дойдёт несомненно. Вопрос лишь в том, как скоро и в каком объёме, и не обрастёт ли по дороге всевозможными мифическими подробностями. Так что уж лучше пусть узнает обо всём от меня через Ферранта.
– Хорошо, – кивнула я, отлично понимая, что это неизбежно. – Когда будешь строчить отчёт, не забудь добавить красной строкой надпись «личное дело Денизы».
– Боюсь, у начальства будет своё мнение на этот счёт, – проворчал Тео. – Надеюсь, ты на меня не в обиде? Я действительно не могу промолчать.
– Нет, не в обиде, – устало отозвалась я. – И ты прав: новость всё равно докатится до герцога. Мне надо будет самой поговорить с Дайоном. Только не знаю, когда это получится. А письмами такие вопросы не решить. Впрочем, возможно, к тому моменту, когда я смогу встретиться с герцогом, и говорить уже будет особенно не о чем… Чуть не забыла! Ты отвлёк меня на всякие глупости, в то время как у нас есть проблема поважнее.