Юбер сплюнул между ног торговца.
- Дай бог мне никогда не произвести на свет такую личинку!
И он вышел. Повседневный и достойный.
*
* *
Вера, одетая в белый холст, украшенный коралловыми узорами, увенчанная большой коралловой соломкой, украшенной белой лентой, была просто очаровательна.
Время от времени, беспорядочно на восходящей дорожке, Юбер останавливался, чтобы лучше полюбоваться чистым изгибом шелковистой ноги, округлостью, напоминающей поясницу. У Веры немного не хватало грудей, на вкус Юбера, который любил их полные, но то немногое, что у нее было, должно было быть абсолютно твердым: очевидно, на ней не было бюстгальтера.
Они подошли к магазину грека около трех часов. Вера остановилась сама перед невероятной экспозицией, где бок о бок стояли панцири черепах и тарбуши, тапочки и керамические изделия, цветные камни и чучела скорпионов - коллекция съеденных мотыльками бабочек с более или менее обработанными оловянными украшениями.
Юбер сначала подумал, что грек ему не послушался, потом он обнаружил брошь между двумя туфлями, не слишком заметную. Минос пытался ограничить риск ...
Вера сохранила безупречную естественность. Вдруг она сказала:
"Не могли бы вы, Ганс, пойти туда со мной?" Давно хотела купить брошку ... Они вошли. Минос их приветствовал. Он был немного бледен, но достойно сыграл свою роль. По просьбе молодой женщины он показал несколько брошек. Вера не выглядела взволнованной.
- В окне я увидела ту, которая мне понравилась ...
Минос подошел открыть окно. Они последовали за ним. Брошь была там, очень близко, на виду с той стороны. Вера по-прежнему не вздрагивала.
«Эта», - сказала она, указывая на нее.
Минос взял брошку. Торг начался. Но грек был не в хорошей форме. Он быстро сдался. Девушка открыла сумку, чтобы взять деньги. Хьюберт вмешался:
- Подождите! Пожалуйста. Хочу предложить вам ...
Она энергично протестовала!
- Нет, Ганс! Особенно не то! Не брошь!
Он сделал вид, что сбит с толку.
- Ты права ! Это был бы любопытный подарок дружбы ... Ну, выбери что-нибудь другое, что угодно, украшение ...
Она заплатила за скорпиона и обратила удивленный взор своих синих эмалевых глаз на Юбера;
- Ты правда хочешь?
- Действительно да.
Минос был занят. В мгновение ока прилавок оказался завален невероятным количеством более или менее приличных арабских украшений. Юбер отступил на шаг и через плечо женщины повелительно кивнул греку. Без энтузиазма он повернулся к окну и поднял украшение в виде стилизованного фараона ...
- У меня все еще есть это ...
Юбер расположился таким образом, что мог следить за реакцией Веры Мариацелл. У нее не было. Ее красивое лицо оставалось спокойным, длинные ресницы даже не дрожали.
«Хорошо», - признала она....
Она положила его на кусок ткани и остановила свой выбор на витом серебряном кольце, украшенном сердоликом, вырезанным из амфоры.
«Это пятьдесят фунтов», - объявил грек, сгибаясь вдвое.
- Недорого, - признал Юбер.
Он достал бумажник, вынул пять фунтовых купюр и положил их одну за другой перед купцом, считая:
- Десять, двадцать, тридцать сорок, пятьдесят.
- Но, - пробормотал грек. Это банкноты в один фунт, а не в десять!
Юбер впился в него взглядом.
- Какая нехватка воображения!
И с сожалением покачал головой.
Затем осторожно вытолкнул свою подругу из лавки. На улице красавица-австрийка не могла не рассмеяться вслух.
- Ты замечательный, Ганс! Я никогда больше ничего не куплю, не позволив тебе торговаться. Бедный парень был в ужасе!
«Они все воры, - сказал Хьюберт. Убедитесь, что это кольцо не стоило ему и десятой части того, что я ему дал ...
- Я хочу вам верить…
Он подумал, почесывая затылок: «Ну вот, я шоколадный». Она не схватила наживку. Либо Гамиль рассказывал мне истории, либо она исключительно сильна в этой маленькой игре ... "
- Спасибо, Ганс.
Он чуть не подпрыгнул.
- Почему ?
- Посмотри на кольцо! Оно действительно очень красиво ...
Крушение гидросамолета, пролетевшего низко над крышами, сделало ненужным искать ответ.
*
* *
Хаким вошел, толкая Гамиля перед собой. Юбер не вставал со стула и ждал, пока закроются двери. Гамиль наложил тарбуч на шею и, приподняв кафтан, упал на мешок с фасолью. Он выглядел обеспокоенным. Хаким подошел, прислонившись спиной к стене, и прошептал:
- 104 только что уехала. Она взяла такси. Позже узнаю у водителя, где она была ...
Юбер ничего не сказал. Он смотрел на Гамиля, который ерзал на пуфике, явно чувствуя себя неуютно. Наконец, он спросил обманчиво-дружелюбным тоном:
- Скажите, Гамиль, вы точно помните, что украли у дамы в 104?
Гамиль посмотрел на него невинным взглядом своих палевых глаз.
- Думаю, что да, герр доктор.
- Дайте мне предметы по очереди ...
- Что ж, герр доктор ...
Он проглотил слюну.
- Я… Там был мешок из сафьяна, в котором были мотки белого металла. А потом две пары обуви. Золотые часы с мелкими камешками-гранатами. Дорожный чемодан с бутылками внутри. А потом золотое украшение, которое женщины надевают на платья ...
Юбер прервал его. Он вынул из кармана блокнот и нарисовал карандашом отличительный знак древних царей Египта, который показал мальчику, не говоря ни слова.
«Вот и все, - сказал Гамиль.Что это?
- Жемчужина. Совершенно верно.
- А ты уверен, что взял его из соседней комнаты?
- Конечно. Оно было в ящике стола… как этот.
Он указал на туалетный столик-трансформер, модель которого можно было найти в каждой комнате.
- Ничего страшного, - сказал Юбер, - ты мне больше не нужен.
Он посмотрел на Хакима.
- Хочешь задержаться на минутку?
- В вашем распоряжении, герр доктор.
Хаким пошел проводить Гамиля к черной лестнице и вернулся.
- Ты уверен, что ее нет дома?
- Да, герр доктор.
Юбер почесал за ухом.
- Герр доктор хочет навестить квартиру 104?
Юбер колебался:
- Нет, не думаю, что это могло мне что-нибудь принести. Как устроен номер?
- 104? В точности как этот.
Юбер почесал затылок.
- А! Я не знаю, как это сделать ... Я уверен, что ее посетят. К сожалению, мы не можем постоянно следить за её дверью. Вы не можете отказаться от своей службы, и я не могу оставлять свою дверь открытой все время ... Это подозрительно; не от меня… пока нет. Но малейшая ошибка ...
Снова почесал за ухом:
- Видите ли, мне нужно, чтобы я мог отсюда следить за тем, что с ней творится ...
Хаким понимающе кивнул, затем повернул его к стене, на другой стороне которой находился номер 104.
- Это не невозможно, герр доктор, но это будет дорого ... Там, если бы меня поймали, я не только потерял бы место, но и попал бы в черный список профессии. Ни один отель не захотел бы нанять меня ...
Юбер спросил совершенно нейтральным тоном:
- Было бы то же самое, я думаю, если бы мы знали, что вы помогаете своему брату проникать в комнаты, чтобы воровать?
Хаким заметно побледнел.
- Как вы хотите, чтобы мы узнали?
Юбер постарался не отвечать.
«Я думаю, это будет стоить пять фунтов», - задумчиво сказал он. Да, пять фунтов. Ни доллара больше.
Хаким какое-то время стоял неподвижно. Потом прошептал:
- В вашем распоряжении, герр доктор.
- Я спрашивал у вас информацию о клиенте 114.
- Его зовут Арнольд Бреннер, 45 лет. Он немец, но я думаю, у него есть трудовой договор в Египте. Он доктор ...
- В чем ?
- Не знаю, герр доктор. Все немцы в чем-то доктора ...
Он поджал губы, испугавшись ее наглости.
- Прошу прощения, герр ... герр доктор.
Юбер бросил на мальчика холодный неодобрительный взгляд. Он сумел не улыбнуться, посмотрел на часы и встал:
- Я собираюсь пообедать в городе. Постарайтесь провести время в тишине, чтобы набрать пять фунтов ...
Он вышел, оставив Хакима в спальне.
ГЛАВА VII.
Минос Каллонидес был обеспокоен. Он не мог объяснить, почему. Он просто знал, что это как-то связано с украденными вещами, которые он купил у молодого Гамиля, и что это держало его в глубине живота.
Близилась полночь, а Минос Каллонидес еще не обедал. Он решил, что не сможет ничего есть, и решил, что лучше лечь.
Держа лампу в левой руке, он вошел в магазин, чтобы проверить, правильно ли закрыты замки на входной двери. Кто угодно может сегодня вечером постучать, он будет осторожен, чтобы не открыться.
Когда он вернулся, успокоенный, большая крыса вылетела из-под стойки и чуть не ударилась ему по ногам. Он отскочил и выругался сквозь зубы. «Грязь! Затем пошел в свое логово и тщательно заперся в нем.
Он снова поставил лампу на шаткий стол и яростно почесал себя под подбородком. Его густая грязная борода была настоящим оазисом для паразитов.
Выдвинутый в центре комнаты стул каждый вечер служил вешалкой для верхней одежды. Он осторожно положил брюки на спинку сиденья, а затем куртку поверх них. В розовой зефирной рубашке и шортах он открыл шкаф и достал свернутое постельное белье. Тонкий матрас из конского волоса и старое одеяло, которое моль уже сильно повредила. Он был там все на пыльном и жирном полу. Затем повесил грязную черную москитную сетку с двух сторон на специально вбитые в стены гвозди. Он снял рубашку, надел синюю хлопковую майку, плотно обтягивающую шею и запястья, снял туфли, воспользовавшись ситуацией, чтобы раздавить двух клопов, занятых флиртом под хромографией, изображающей Пропилеи, видимые из Парфенона в Афинах. И снял дырявые носки одной рукой; другой, закрывая ноздри, чуя ужасный запах, рожденный смертью полужесткокрылых.