Шер решился и вышел вперёд.
— Его рука, — начал он по-русски, указав на шину Нафтали, — сломана. Вы пытали его?
— Спроси об этом лучше своего командира, — ответил я настолько громко, чтобы перекричать буйный порыв ветра.
Шер нахмурился. Бросил Нафтали несколько слов. Нафтали ответил.
— Что он сказал? — шепнул я Наливкину.
— Как и договаривались. Сказал, что сломал руку, когда упал с коня.
Когда после слов Нафтали выражение лица Шера никак не изменилось, я понял — он поверил лжи командира «Чохатлора».
— Вижу, шурави обращались с нашим любимым командиром достойно, — наконец заговорил Шер.
— Да уж получше, чем ваш брат с советскими солдатами, — язвительно ответил ему Наливкин.
Шер хмыкнул.
— Пусть Аллах покарает меня, если я буду лгать, — продолжил он. — Я убивал шурави ровно так же, как ты убивал моджахеддин, советский капитан. Но я никогда не обходился с пленниками недостойно. Никогда не унижал воинов, что по своей собственной воле складывали оружие и вверяли мне свои жизни.
Теперь хмыкнул уже я. Вышел вперёд. Скомандовал Булату, который тоже выдвинулся рядом со мной:
— Место.
Могучий пёс уселся, словно бы взяв меня под охрану. Он чутко следил за врагами. Навострил уши и не спускал с них глаз.
Шера заинтересовал такой мой шаг. Но он промолчал.
— Тогда докажи это, Шер, — сказал я.
— Я ничего не обязан тебе доказывать, шурави, — прошипел Шер, словно змей. — Только лишь соблюдать наш договор. Это всё.
— Докажи не мне, — я покачал головой. — Докажи это твоему командиру.
С этими моими словами Нафтали вышел вперёд. Я услышал едва уловимый, похожий на хрип стон боли Нафтали. Раны беспокоили «Аиста» при каждом движении.
Нафтали сказал что-то своим низким, утробным голосом. Слова Нафтали прозвучали громко, трубно и, казалось, ввели Шера в замешательство.
Я глянул на Наливкина, что выступил вместе с душманом. Тот шепнул мне:
— Спросил Шера, он ли командует теперь «Аистами».
Шер на мгновение замешкался, вцепившись в рукоять своего кинжала и то сжимая, то разжимая пальцы. Потом торопливо заговорил на дари. Поклонился.
— Оправдывается, — тут же перевёл Наливкин. — Говорит, что был вынужден.
Нафтали не спешил отвечать. Он внимательно смотрел на изворотливого, словно уж, Шера.
— Ту маро мекоши? — прошипел наконец Нафтали. — Чойи маро мегири⁈
Шер побледнел. Жёлтоватые глаза его округлились от изумления. «Аисты» за спиной молодого душмана зашептались.
Гигант, что стоял по левое плечо Шера, вздрогнул. Уставился на него дурными от удивления глазами. Потом что-то возбуждённо спросил у Шера.
Тот отмахнулся, нервно бросил два гавкающих слова огромному «Аисту».
— Нафтали обвиняет его в предательстве… — шепнул Наливкин, увлечённо слушавший переговоры душманов. — Спрашивает, желает ли он убить Нафтали и занять его место.
Шер торопливо, потеряв самообладание, заговорил. Голос его звучал так, будто молодой душман оправдывается.
— Шер обвиняет нас во лжи… — перевёл мне напрягшийся Наливкин.
Не успел Шер договорить свой монолог, как Нафтали прервал его и крикнул, ударив себя в грудь:
— Ба Корам касам бихур!
Шер остолбенел от изумления. Душманы за его спинами затихли. Казалось, даже ветер перестал трепать их одежду. Так неподвижно они застыли.
— Требует поклясться на Коране, — сказал Наливкин, словно бы повторил вынесенный приговор.
— Биргай… — с презрением бросил Нафтали, прервав тишину, которую разбавлял лишь гул ветра.
Это слово, будто пощёчина, заставило Шера вздрогнуть. И без перевода было ясно — Нафтали прилюдно оскорбил молодого душмана.
Шер вдруг посерьёзнел. Взгляд молодого духа стал решительным. Черты лица ожесточились. Словно бы обострились.
Он повернулся к безбородому. Что-то приказал ему. Душман со шрамом стянул с плеч вещмешок. Принялся что-то искать в нём.
Нафтали грубо прервал их. И Шер, и «Аист» с обожжённым лицом замерли. Уставились на Нафтали.
Тот хрипло и прерывисто заговорил. Видно было, что командир «Чохатлора» теряет силы от ран. Что стоять ему всё сложнее. Но он держался, стараясь не показывать слабости.
— Требует, чтобы он поклялся не на своём Коране, — быстро и тихо перевёл Наливкин.
— Абдула! — крикнул Нафтали своему гиганту-подчинённому.
Гигант засуетился. Выкрикнул несколько приказов, и кто-то из «Аистов» передал ему книгу — чёрный, украшенный арабской вязью том Корана.
Гигант подошёл к Шеру. Протянул ему книгу. Молодой душман несколько мгновений помедлил, но всё же взял её из больших рук духа, названного Абдулой.
Потом, нерешительно глянув на Нафтали, крепко вцепившись в книгу обеими руками, он направился к нам.
Всё тело Нафтали болело. Сильно ныла рука, сломанная Шайтаном.
Несмотря на боль, Нафтали не показывал слабости Шеру.
«Он трясётся. Боится меня, — думал Нафтали, пока молодой моджахед шёл к нему, держа в руках Священный Коран. — Значит, Шайтан был прав. Шер задумал предательство».
Нафтали не удивило это обстоятельство. Он всегда тщательно следил за Шером. Осаживал заносчивого юнца, когда тот пытался выпячивать при остальных «Аистах» свою гордыню.
Удивило его другое.
«У Шайтана, у этого неверного шурави, больше чести, чем у многих моих моджахеддин», — подумал Нафтали.
Шер приблизился. Заглянул было в глаза командира «Чохатлора», но тут же опустил взгляд, делая вид, что рассматривает искусно изукрашенную обложку священной книги.
— Значит, душа моя ещё не отправилась к Аллаху, а ты уже назвал себя новым вождём, ведь так, Шер? — прохрипел Нафтали низким утробным голосом.
— Я уже отвечал тебе на этот вопрос, господин. Я был вынужден. И потом, мы делили бремя лидерства с Абдулой. Мне не понятны твои обвинения и оскорбления. Я…
— Молчи, мальчишка, — прервал его Нафтали.
Потом Нафтали глянул на своего приближённого Абдулу поверх плеча Шера. На лице огромного моджахеда застыло недоумение. В маленьких глазах, чей взгляд был направлен на Нафтали, читался немой вопрос. Нафтали знал, какой.
Шер покосился на большую собаку, сидевшую у ног шурави. Того самого шурави, что смел разговаривать таким дерзким образом.
Молодой моджахед узнал его сразу. Бросил ему взгляд. Глаза шурави оставались спокойными и холодными. Молодое лицо было бесстрастным и казалось высеченным из камня.
— Ты поклянёшься передо мной, — сказал Нафтали. — Поклянёшься по-настоящему. Не той предательской клятвой, которой ты пытался обмануть шурави, но истинной клятвой перед лицом всех «Чёрных Аистов» и самого Аллаха.
Шер молчал, мялся на ногах. Нафтали видел, как его пальцы, сжимающие Священный Коран, белеют от напряжения.
— Поклянёшься, что, вызволяя меня из плена, берёшь ответственность за мою жизнь, — продолжил Нафтали, когда Шер не решился ничего ответить. — Если я умру — это будет твоя вина.
— Я поклянусь, — сказал наконец Шер после долгого молчания.
Шер раскрыл книгу. Внезапно Нафтали с шипением вынул изогнутый клинок из ножен. Шер вздрогнул, даже зажмурил на миг глаза.
Командир «Чохатлора» показал ему свой нож. Положил его на левую страницу Корана.
— Клянись, — сквозь сжатые зубы протянул он.
Шер сглотнул. Его острый кадык вздрогнул на тонковатой шее. Потом он опасливо поднял правую руку. Положил её на правую страницу Корана. Облизал иссохшие губы и заговорил:
— Клянусь именем Аллаха, что не отдавал приказа стрелять в тебя. Если я лгу — пусть моя душа не войдёт в рай, а моё тело не найдёт покоя.
Нафтали показал в улыбке желтоватые зубы, казавшиеся на фоне бороды маленькими и даже заострёнными, словно акульи клыки.
Все замерли вокруг. Казалось, даже ветер на мгновение стих. Будто бы само время пошло медленнее, чем обычно.
— В тебе меньше чести, чем в Шайтане, — проговорил Нафтали холодно.
— Ч-что? — не понял Шер.
— Щенок… — Улыбка сошла с лица Нафтали. — Ты забыл сказать главное. Сказать, что ты берёшь меня под свою защиту, как пленного. Или ты забыл древний обычай?
Глаза Шера на миг округлились. В них блеснул страх. А в следующий момент они внезапно сузились, подобно змеиным.
Шер снял руку со священного Корана. Медленно потянулся к своему тюрбану. Потом так же медленно развязал его, и ткань, словно знамя, сползла ему на плечи. Он поклонился Нафтали, но не опустил глаз.
— Я преклоняюсь перед твоей проницательностью, Нафтали. В последний раз.
Молодой шурави среагировал быстрее, чем раздался выстрел. Он бросился к Нафтали и схватил его за рукав.
Но молодой мужчина не мог быть быстрее пули.
Спустя секунду после того, как где-то в горах раздался хлёсткий звук снайперского выстрела, Нафтали вздрогнул. В его животе, чуть левее пупка, прямо в армейском поясе появилась большая дыра.
Кровь брызнула на одежду и лицо Шера. В этот момент молодой «Чёрный Аист» улыбался.
Я среагировал быстро, схватил Нафтали, чтобы оттянуть.
«Непокрытая голова, поклон, — думал я, — это сигнал для убийцы».
Но было поздно. Нафтали ранили.
— А, сука! — крикнул Наливкин, хватая душмана, когда тот, сражённый пулей, стал валиться на землю.
Шер, тем временем, выхватил из кобуры наган. Направил его было на меня.
Я не видел, когда на Шера прыгнул Булат. Просто не заметил — так он был быстр.
Пёс вцепился в вооружённую руку Шера. Тот вскрикнул, задрал дуло пистолета в воздух.
Среди душманов началась неразбериха.
А потом прогремели первые выстрелы.
Когда мы бросились к глиняному забору, чтобы укрыться самим и утянуть туда раненого Нафтали, я обернулся.
Увидел среди переполоха, что начался между духами, Шера. Булат всё ещё трепал его за руку. Но душманёнок выгнулся дугой, задрав свободную руку, и рухнул на колени.
Я быстро понял, в чём дело.
Гигант Абдула стоял на широко расставленных ногах, выбросив руку со своим ТТ вперёд. Ствол его пистолета дымился. Он застрелил Шера в спину.