— Надеюсь, — кивнул Митчелл. — Учитывая, как они ко мне относились в последние дни, не хотелось бы видеть, как они себя поведут, когда действительно разозлятся.
— Возможно, они так бы тебя не донимали, если бы ты гулял с какой-нибудь симпатичной девушкой из своей конторы, — заметила Лора.
Он не мог понять, шутит она или говорит серьезно.
— Ты же знаешь, я этого не люблю. Лучше избегать соблазнов, — ответил он без улыбки.
Среди резидентов, проводивших бо́льшую часть времени за рубежом, процент разводов был ужасающе высок, и Митчелл не собирался его увеличивать.
— У тебя прекрасная работа для того, кому хотелось бы завести роман. Поздние вечера, долгие часы, — продолжала она. — Непроверенная жена, которой не позволено спрашивать, чем ты занимаешься…
— С тобой я бы никогда так не поступил, — сказал Митчелл, снова сжимая ее руку. — Ты ведь сама это знаешь.
— Я до сих пор с тобой.
— Порой я удивляюсь почему.
Он почувствовал, что слова Лоры прозвучали не слишком убежденно.
— Чисто из сочувствия, — сказала она. — Ни одна другая женщина не смогла бы с тобой жить.
— Спасибо, что меня жалеешь.
— Не ради тебя. Ради остальных женщин, — уточнила она. — Вдруг тебе понравилась бы другая? Вот я и спасаю ее от тебя.
Рассмеявшись, Митчелл отпустил руку жены и обнял ее за плечи:
— Тебе стоило бы работать на нас.
— Я и так этим занимаюсь, дорогой, — ответила Лора, поцеловав его в щеку. — Мне просто не платят.
Глава 6Пятница, день шестой
— Звонила?
В дверях стоял Джонатан. Сквозь жалюзи светило утреннее солнце. Кук сидела на кожаном диване напротив двери, и Джону стало ясно, что ночью она почти не спала. Он видел, что она не без труда задерживает на нем взгляд, и знал, что в таком состоянии может повести себя достаточно резко. Он подозревал, что она поддерживает себя кофе или чем-то покрепче, но сказать что-то по этому поводу считал неуместным.
Взглянув на аналитика, директор ЦРУ поняла, что из-за усталости забыла предупредить секретарей в приемной о приходе Джона. Каким образом ему удалось пройти мимо них, она решила вытянуть из него позже, когда ей хватит на это терпения. Она также поняла, что он не постучался, но не стала придавать этому значения и жестом предложила войти.
— Как дела у Киры? — спросила Кук.
— Думаю, ей нелегко пришлось. Ничего, привыкнет.
Кук кивнула:
— Выжила в Каракасе, выживет и с тобой.
— Будем надеяться, — усмехнулся Джонатан. — Хотя я для нее — самая меньшая из проблем. И для тебя, полагаю, тоже.
«Ты себя недооцениваешь», — подумала Кук, но сейчас не время было спорить на эту тему.
Она показала отчет «Красной ячейки», который Джонатан представил ей несколько дней назад.
— Я как раз это читаю. «Игра в Проливе. Как НОАК могла бы вторгнуться на Тайвань», — прочитала она на титульном листе. — Кошмар! Как тебе удалось это опубликовать под таким названием?
— Полагаю, тебя привлекли не литературные достоинства, — ответил Джонатан, уходя от ответа.
— Нет, — согласилась Кук.
Она вдруг поняла, что Джон до сих пор стоит.
— Садись.
Он подчинился. Облегченно вздохнув, Кук бросила отчет на низкий столик перед диваном.
— Думаешь, китайцы действительно на это пойдут?
Джонатан пожал плечами:
— В ОТЛАА тебе наверняка бы сказали, что вторжение сейчас невыгодно.
— Я слышала их мнение. Они так тщательно все разжевывают — сложно понять, что думают на самом деле. Поэтому я тебя и спрашиваю.
— Вторжение — вряд ли, — сказал Джонатан. — Но если электростанцию Дашань действительно взорвала НОАК — да, думаю, они готовы двинуть вперед свои силы.
Вторжение Народно-освободительной армии Китая на Цзиньмэнь-Дао, известный на Западе как архипелаг Цзиньмэнь, началось в два часа ночи по местному времени с едва слышного топота сапог по влажному песку.
Отряд спецназа НОАК высадился возле Гунинтоу во второй раз — так же, как до этого их отцы 25 октября 1949 года. То сражение продолжалось свыше пятидесяти шести часов вдоль всего северного побережья Цзиньмэня. НОАК высадила на берег несколько батальонов, сразу же подвергшихся контратаке националистов — «Цзиньмэньских медведей» — на американских танках М5-А1, которым коммунисты противостоять не могли. Меньше чем за три дня погибло пятнадцать тысяч человек. После победы Цзиньмэнь стал для тайваньцев священной землей.
Это случилось почти семьдесят лет назад. Сейчас у тайваньских войск, базировавшихся на Цзиньмэне, имелось достаточно сил, чтобы атаковать китайские порты Сямэнь и Фучжоу (дальность артиллерии в обе стороны), и игнорировать их НОАК не могла. Считалось, что в случае вторжения на Тайвань оборона Цзиньмэня будет быстро подавлена превосходящими силами противника, но НОАК удастся одержать победу большой кровью, что, возможно, вынудит Пекин пересмотреть свои дальнейшие планы. Оборона должна была начаться на побережье, затем переместиться в сельские районы, в основном застроенные каменными зданиями, способными противостоять интенсивному огню. Тайваньские войска должны были затем отступить в туннели и комплексы бункеров в горах Тай-Ву и Лонбун, Янчае, Тинбао и у озера Лан. НОАК пришлось бы пролить немало крови, в течение недель атакуя узкие бетонные туннели и заваливая ходы телами своих солдат.
После отражения атаки на Тайвань — наверняка на помощь придут американцы — прибыло бы подкрепление или был бы подписан мирный договор, НОАК вернулась бы на материк, а защитники, выжившие при осаде Цзиньмэня, вышли бы из-под земли и продолжили нести свою вахту. Подобная стратегия основывалась на ряде предположений, не последним из которых было то, что воля политических лидеров Тайваня окажется так же сильна, как и у развернутых на Цзиньмэне войск. Событиям этой ночи предстояло опровергнуть некоторые из них.
В то же самое время, когда их братья по оружию высаживались на побережье в Гунинтоу, второй отряд спецназа НОАК вел судно на воздушной подушке, преодолевая волны в заливе Ляоло, к берегу возле поселка Шаньи, где при свете луны началась выгрузка снаряжения. Задача — отрезать три главные дороги, которые вели через узкий центральный перешеек, фактически разделяя остров на две половины; с одной стороны на другую нельзя было послать подкрепление. Третий отряд высадился на северо-западном побережье возле станции наблюдения Машань. С собой солдаты несли легкую взрывчатку и стрелковое оружие не крупнее автомата калибра 7.62. У сил китайской пятой колонны, размещенных на Цзиньмэне много лет назад, были средства, чтобы поразить любую цель больше отдельного человека, а к полудню на этом берегу должна была стать пехота НОАК с вооружением потяжелее. Повесив оружие на плечо и закинув за спину легкие ранцы, солдаты рассеялись по островам, направляясь к местам назначения.
— Сэр?
Аналитик ОТЛАА не сводила глаз с монитора.
Взглянув на лицо женщины, Дрешер сдержал готовое сорваться с языка замечание и направился к ее столу.
— Что? — спросил он.
Монитор ОТЛАА показывал тепловую картинку — красные, желтые и серые тени на черном фоне. Дрешеру потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он смотрит на ночное побережье. Он никогда не был специалистом по обработке изображений, но тут нетрудно было догадаться.
— Это Цзиньмэнь, восточное побережье, — сказала аналитик, показывая на пару объектов на песке у самой воды. — Я не специалист по изображениям, но уверена, что это катер на воздушной подушке класса «Цзинса-два». Его можно опознать по двойным пропеллерам со стороны кормы. Двигатели еще горячие.
— Тайваньцы? — спросил Дрешер.
— Не думаю. В этих местах «цзинса» есть только у НОАК. Вероятно, это первая армейская группа, механизированная десантная дивизия, которая вышла из Ханчжоу. Я увеличила картинку и стала наблюдать за остальным побережьем. И нашла вот это. — Она поводила мышкой по столу и вывела на экран несколько неподвижных изображений.
Дрешер проверил временны́е метки — картинке было меньше получаса. Ясно, что катера шли к берегу на большой скорости и затормозили достаточно резко, так что наверняка все были пристегнуты. На последнем снимке видны катера с откинутыми носовыми аппарелями и яркие силуэты людей, бегущих к деревьям. Дрешер не мог разглядеть оружие, но не сомневался, что в руках у них карабины и винтовки, судя по их позам. Какой они разновидности и калибра, он понять не мог, но, чтобы принять следующее решение, эта информация ему не требовалась.
Кук положила трубку.
— Это из оперативного центра, — сказала она Джону. — Похоже, китайцы высадились на Цзиньмэнь. Мне нужно идти. — Она встала и, поколебавшись, повернулась к нему. — Хочешь со мной?
— Не откажусь, — ответил он, поднимаясь.
Первой гражданской целью стала инфраструктура. Солдаты НОАК перерезали линии электропередачи, телефонной связи и Интернета, уничтожили с помощью переносных зарядов радиопередатчики. Поскольку электростанция Дашань уже не работала, все здания на острове, где не было генератора, к четырем часам ночи погрузились во тьму, хотя большинство спящих об этом не знали. Те же немногие, кто не спал, никому сообщить о случившемся не могли.
Первой военной целью стали люди. Расквартированные на Цзиньмэне тайваньские солдаты в течение многих лет находились в состоянии постоянной боеготовности, но всем людям нужно спать. Часовых убили из снайперских винтовок с глушителями, а вскоре командующий силами обороны Цзиньмэня и его жена были застрелены в собственной постели. Их судьбу разделили и другие старшие офицеры тайваньской армии.