Однако военные контрразведчики оперативным путем узнали о планах «офени в погонах». Знали, что он постоянно носит с собой дискету с записями. Знали, что он собирается выехать в одну из стран СНГ, и там выйти на связь с представителем ЦРУ. Знали, каким транспортом он будет добираться до зарубежной столицы. В связи с чем, решили сопроводить его, исключив таким образом «случайную» встречу с противником в поезде. До места поиска купца Дудник добрался благополучно. А там совместно с местными органами ГБ решили «поиграть» с ним через «близкую связь». Стали уговаривать его осуществить это мероприятие в Москве — там, мол, более широкие возможности для реализации «товара».
Он согласился…
В марте 1997 года майор-инициативник был задержан при попытке передачи дискеты с секретной информацией. На американскую разведку Дудник так и не вышел. Все его действия контролировались контрразведчиками.
Задержание происходило в Москве на Чистых прудах, прямо у памятника Грибоедову, который, как известно, тоже имел отношение к разведывательной деятельности в Персии, где и погиб. Здесь происходила «гибель инициативника в ходе тонкой оперативной игры»…
Военный суд РВСН в подмосковном городе Одинцово вынес приговор в отношении бывшего майора Российской армии Дудника И.В., который обвинялся в государственной измене в форме шпионажа (ст. 275 УК РФ). Суд приговорил его к 12 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строго режима с конфискацией имущества, а также лишил его воинского звания, ведомственных и правительственных наград.
Этот процесс стал первым делом о шпионаже после введения нового Уголовного Кодекса, не предусматривающего высшей меры наказания за подобное преступление. При вынесении приговора военный суд РВСН принял во внимание то, что на иждивении родителя находился 9-летний сын-инвалид.
Сам подсудимый объяснял свои действия исключительно материальными соображениями. Свою вину он полностью признал и от последнего слова отказался.
Предатель «Тополя»
Американская разведка не первый год вела безуспешную охоту на секретные технологии российских ракетно-ядерных разработок. Особый интерес сотрудники ЦРУ проявляли к испытанию новой ракетной техники, проводимому на космодроме «Плесецк» в районе Беломорья, что в Архангельской области. Несмотря на договоренности правительственного уровня о взаимных инспекциях между США и РФ, американцев, естественно, интересовала конкретика «ноу-хау» новых межконтинентальных баллистических ракет (МБР).
И вот, в середине «нулевых» газеты, радио и многие каналы телевидения России с вполне обоснованным удовольствием и гордостью за очередной успех отечественного ракетостроения сообщали об удачном пуске МБР «Тополь-М».
В этих сообщениях, в частности, говорилось, что, оторвавшись от пускового «стола», ракета быстро устремилась в небо и, достигши нужной высоты, легла на заданный курс. Не прошло и получаса, как на КП полигона «Плесецк» из далекой Камчатки поступил доклад: «Учебная головная часть точно поразила заданную цель».
Старший инженер 1-го государственного испытательного космодрома «Плесецк» Владимир Нестерец совсем не бедствовал. Участвуя в испытаниях боевого ракетного комплекса «Тополь-М», он понимал, что допущен к святыне нового вооружения российской армии в РВСН. Государство позаботилось и о социалке этих специалистов. По ведомственному «четырехсотому» приказу министра обороны офицер со всеми надбавками получал около ста тысяч рублей в месяц. Не каждому гражданскому инженеру такая зарплата могла даже присниться, а тут деньги наяву, да еще ежемесячно. Это была плата государства за его допуск к секретным материалам и работе с ними.
Поэтому всего хватало: квартира, автомобиль, гараж и прочие атрибуты для полнокровного бытия по программе минимум. Привозимый ежегодный южный загар говорил, что он любит море и заботится о своем здоровье.
У командования он был на хорошем счету, хотя часто высказывался критически о проблемах в ракетостроении, о чем свидетельствовали «проколы» в пусках ракет последнего времени. Советскую систему контроля над производством ракетного оружия он считал лучшей. Но для этого были чисто объективные условия после распада СССР. Теперь два независимых государства — Россия и Украина — ковали оружие для россиян.
Но червь стяжательства неубиенный. Ненасытной утробе всегда всего мало. И в офицере, увидевшем, как жирует часть, причем малая, ничем умственно не выделенная, нашего общества, проснулась черная зависть иметь уйму денег, виллу у моря и к ней в придачу яхту, чтобы уже в этой жизни оттянутся по большому запросу. Эта шальная мысль преследовала его повсюду. Появились контуры программы-максимум, состоявшей из желания поскорее перебраться «на большую землю», заиметь там квартиру. Но очередь на отселение из режимного объекта, каким являлся космодром «у самого не синего, а Белого моря», как говорили отставники, где-то терялась в просторах неспокойной заснеженной пустыни Арктики. Устроиться на гражданке, тем более с такой специфичной специальностью, как космос и испытание ракетных комплексов, было проблематично. И появилась в голове у него заноза рыночно-шпионского свойства. Она напоминала ему каждый день, как только он просыпался, симптомами своего болевого присутствия.
И он решил получить гонорар от американцев за собранный и предоставленный им свой товар, состоящий из сведений, собранных на полигоне «Плесецк» в ходе испытаний ракетной техники. Проблем собрать материал для янки не составляло, он лежал везде: и в кабинетах, и у испытательного «стола», и в откровениях коллег. Главная незадача покоилась в другой плоскости: как, кому, когда, где и за какое вознаграждение передать собранные секретные данные?
«Можно связаться с американским консульством в Санкт-Петербурге, — размышлял Нестерц, — но есть опасность засветиться. Контрразведка в северной столице такая же мощная, как и в Москве. Лучше это сделать на Украине, в знакомых городах Днепропетровске или Киеве? Все же Киев, наверное, надежнее».
В очередной отпуск он оказался в Киеве. Это случилось 6 апреля 2006 года. Проверяясь и соблюдая меры предосторожности в попытке уйти от возможного «хвоста», он подошел к телефонному автомату и набрал номер посольства США в украинской столице.
— Слушаю вас, — ответила трубка с явным акцентом.
— Я располагаю секретной информацией о ракетном комплексе «Тополь-М». Готов с вами поделиться ею за соответствующее вознаграждение, — быстро проговорил продавец товара.
Американец задал несколько уточняющих вопросов, чтобы убедиться, что перед ним не сумасшедший.
— Как вы выглядите?
Нестерец описал себя.
— Тогда я вас приглашаю в посольство. Знаете, как доехать?
— Да…
— Ну, тогда я вас жду! Офицер был ошарашен такой быстротой в принятии решения.
«Никакой конспирации. Как же так? Он или бесбашенный, или мне не верит, что я могу быть важным источником информации, — подумал Нестерец, — меня же могут элементарно засечь».
Скоро он оказался у светлой коробки четырехэтажного здания, огороженного высоченным забором. В стороне на двух «лапах» стояла черная плита, на которой были выбиты на двух языках слова. В верху на английском: «THE EMBASSY OF THE UNITED STATES OF AMERICA», а чуть ниже «Посольство Сполучених Штатiв Америки». На крыше дипломатического представительства стояла высокая надстройка прямоугольной формы.
«Видать внутри мощная аппаратура стоит, скрываемая от глаз посторонних», — подумал продавец секретов.
И вот встреча состоялась. Встречающий клерк провел россиянина в кабинет. Из-за стола встал средних лет американец с ни чем не привлекательной внешностью.
— Моррис Стэнли, — представился он. — Резидент ЦРУ.
— Подполковник Нестерец, — отрекомендовался офицер. — Старший инженер-испытатель космического ракетного полигона «Плесецк». Имею прямое отношение к разработке и испытаниям новейших ракет, в том числе и ракеты «Тополь-М».
— Расскажите вкратце о полигоне.
Офицер стал торопливо говорить о структуре испытательного центра, мешая природные условия, ландшафт местности и настроения личного состава.
— Что вы можете мне предложить?
— Компакт-диск с собранной информацией.
— Покажите!
— Пожалуйста, — он вытащил из внутреннего пиджака конверт и протянул американцу. — Я хотел бы получить за это 25 тысяч долларов.
На столе появилась бутылка виски, кофе, шоколадки.
— Вы трезвый человек и прекрасно понимаете, что я должен проверить содержание цифровой информации, а скорее не я, а специалисты из Пентагона. А потом и расплатимся с вами.
Нестерец был потрясен такой беспардонностью. Минуту назад он был владельцем товара, оцененного им в 25 тысяч «зеленых», и вдруг этот товар пропал, исчез, испарился в одночасье. И он возвратится в гарнизон ни с чем. Морис, как показалось Владимиру, свернул беседу и культурненько выпроводил гостя за стены посольства.
«Неужели я выжатый лимон? — спросил себя подполковник, и тут же ответил, — Нет, они должны меня оценить!»
Теперь ничего ему не оставалось, как только ждать ответа и денег. Пойманный стресс после посещения посольства США в Киеве долго не проходил. Страх быть разоблаченным невидимым зверем проник внутрь и терзал душу ожиданием роковых неприятностей. Ему казалось, что после посещения Киева он изменился до такой степени, что сослуживцы как-то по-другому смотрят на него.
Коллеги действительно отмечали, что после возвращения из отпуска Нестерец стал «каким-то чрезмерно раздражительным, еще более замкнутым, о чем-то глубоко переживающим». Одно время это связывали с болезнью матери, но те переживания были совсем другого окраса.
У него самого появилась бессонница, непроходящая и все усиливающаяся тревога за свою судьбу. А тревога, как говорится в народе — это проценты, которые мы авансом платим нашим неприятностям. Наступление этих неприятностей он ждал, потому что все пош