Характер оперативной деятельности польских спецслужб обусловил высокий уровень координации при проведении разведывательных и контрразведывательных операций. Так, бессменный начальник польских экспозитур в Данциге и Быдгощи майор Ян Хенрик Жихонь придавал большое значение взаимодействию «позитивной» разведки и контрразведки и требовал от своих сотрудников использовать весь набор оперативных средств для решения «наступательных» и «оборонительных» задач. Сотрудники офицерского отделения (ПО № 4) в Данциге создали разветвленную оперативную инфраструктуру, обеспечившую бесперебойное поступление интересующих польскую разведку материалов, включая чисто контрразведывательные.
Для характеристики действовавших на поприще борьбы польских и германских спецслужб персонажей представляется целесообразным подробнее остановиться на одном из таких закаленных в шпионских баталиях бойцов — Яне Хенрике Жихоне. Его имя прочно вошло в историю польской разведки как одного из самых успешных ее сотрудников межвоенного периода. Он являлся участником большинства разведывательных и контрразведывательных операций по Восточной Пруссии и при их проведении зарекомендовал себя как расчетливый и хладнокровный боец «невидимого фронта». Эти свои качества Жихонь скрывал под маской этакого «рубахи-парня», которому, например, ничего не стоило позвонить руководителю данцигского аппарата абвера Оскару Райле по телефону и сообщить о своей поездке в город или, напившись, «выяснять с ним отношения» в одном из ресторанов города.
Жихонь не признавал никаких авторитетов, особенно среди своих непосредственных руководителей, чем постоянно преумножал число недоброжелателей, препятствовавших его карьерному росту. Этим, очевидно, и объясняется медленный служебный рост Жихоня, который свою активную деятельность в польской разведке завершил в звании майора. Однако это не мешало ему быть организатором и непосредственным участником значительного числа успешных разведывательных и контрразведывательных операций возглавляемых им экспозитур. Разработанные Жихонем планы операций, как правило, успешно выполнялись, а приносимый от них эффект снискал ему почет и уважение своих коллег по польской разведке[190].
В польских вооруженных силах, как и в германских, было принято корпусное построение территориальных военных округов. Районы, примыкавшие к южной и юго-западной границе Восточной Пруссии, входили в зону командования 8-го корпусного управления, располагавшегося в городе Торуне.
В строевом отношении экспозитуры замыкались на соответствующие отделы командования военных округов, а в оперативных вопросах — на Второй отдел польского Генштаба. Также необходимо отметить характер взаимоотношений между экспозитурами и контрразведывательными отделами штабов военных округов (отдельные информационные рефераты). Если весь объем получаемой из-за кордона разведывательной информации экспозитуры направляли в соответствующие подразделения Второго отдела Генштаба, то информационные сообщения, касающиеся сфер заинтересованности информационных рефератов, направлялись туда для последующей проверки и реализации.
Основными контрразведывательными органами Второго отдела польского Генштаба являлись отдельные информационные рефераты (ОИР), входившие в состав штабов военных округов. В их задачи и входила борьба с немецким шпионажем своими силами и средствами. Получаемая от польской разведки информация о проявлениях активности абвера в Польше для последующей реализации направлялась в ОИР. Так как исполнительными функциями (задержание, арест, следствие по делам германской агентуры) польская разведка не обладала, это обстоятельство, кроме необходимости координировать свои действия в борьбе с немецким шпионажем, и определило высокий уровень ее взаимодействия с отдельными информационными рефератами, которые были наделены соответствующими полномочиями.
Большую практическую помощь офицерским отделениям оказывали разведывательные органы польской пограничной охраны. Например, часть отделений Великопольского инспектората окружной пограничной стражи, непосредственно действовавших на границе с Восточной Пруссией, не только направляли в адрес быдгощской экспозитуры получаемую информацию, но и помогали ее сотрудникам организовывать нелегальную переброску агентуры через границу.
Во второй половине 1930-х годов в составе инспектората работали 1 офицер-аналитик, 6 оперативных сотрудников, 182 агента-разведчика. Последние были распределены по 39 пограничным постам. На аппарат польской пограничной разведки в это время работало около 590 «конфидентов», из числа которых 180 сотрудничало на постоянной основе[191].
Для пресечения случаев «инициативного шпионажа» польская контрразведка широко использовала провокацию, когда в отношении подозреваемых использовался метод «подставы». Типичным случаем является дело Гюнтера Ягельского. В августе 1932 года отдельному информационному реферату 8-го военного округа через свои агентурные возможности стало известно, что гражданин Польши немецкого происхождения, «проникнувшись» идеями национал-социализма, решил добровольно предложить себя абверу в качестве информатора. В реферате было решено провести инсценировку проявленного интереса абвера к персоне инициативника. Путем несложных комбинаций Г. Ягельский был выведен на польского контрразведчика, выдававшего себя за офицера германской разведки. После того как первичная информация о намерениях Г. Ягельского войти в контакт с немецкой разведкой была подтверждена и соответствующим образом задокументирована, он предстал перед судом[192].
Летом 1932 года подпоручик ВМС Польши Вацлав Щнеховский сообщил сотруднику отдельного информационного реферата в Гдыне Каролю Копцову о попытке его вербовки Оскаром Райле. Как потенциальный агент В. Щнеховский вполне устраивал абвер своими большими оперативными возможностями. После окончания военно-морского училища он с 1931 года проходил службу на военном корабле «Вилия», доставлявшем грузы и вооружение на полуостров Вестерплятте. Вначале было принято решение использовать Щнеховского в оперативной игре польской контрразведки. Но предложение низового органа в Варшаве поддержано не было.
Руководство отделения II/b Второго отдела Генштаба решило не использовать Щнеховского в операции по дезинформации. Причиной такого решения послужили данные не только о его низких моральных качествах, но и реальные подозрения в «двурушничестве». Позже выяснилось, что Щнеховский действительно поддерживал отношения с разоблаченным агентом абвера Яниной Витте-Фестенбург. Обратившись ранее к своему родственнику Збигневу Ж. с просьбой о сборе интересующей абвер информации, она попала в разработку польской контрразведки.
В ходе проверки было установлено, что Я. Витте-Фестенбург является активным немецким агентом и уже успела завербовать Щнеховского для работы на абвер. Ответственным сотрудником для организации работы с ним был назначен Г. Горачек, выступавший под рабочим псевдонимом «доктор Мюллер». Было установлено, что с июля 1932 года до момента ареста Витте-Фестенбург Щнеховский успел передать абверу значительный объем информации военного характера: технические описания новых образцов вооружения, порядок использования шифров в ВМС Польши, подробные карты портовых сооружений и транспортной инфраструктуры полуострова Вестерплятте и т. д. После проведенного расследования дело Щнеховского было передано в суд, который 30 января 1935 года приговорил его к смертной казни[193].
Польская разведывательная служба в 1930-е годы также не оставалась у немцев в долгу. На проведение разведывательных операций по Восточной Пруссии в числе других был нацелен располагавшийся в г. Млаве постерунок офицерски № 1. В мае 1930 года он вошел в состав экспозитуры № 3 (г. Быдгощ) и просуществовал до мая 1937 года, когда был расформирован, а личный состав и задачи по разведке были переданы в ПО № 7.
Район разведывательного изучения постерунка № 1 включал всю территорию Восточной Пруссии и распространялся на участок польской границы от Данцига до Литвы. Зона его ответственности была поделена на так называемые «охранные пояса», включавшие районы Голдапа, Даркемена, Ангебурга, Олетцко, Лыкка, Летцена, Йоханнесбурга, Ортельсбурга, Алленштайна, Остероде, Морунгена, Эльбинга, Мариенбурга, Штума и Мариенвердера. В 1935 году конфигурация «охранных поясов» этого постерунка была несколько изменена в округах Эльбинг, Мариенвердер, Штум[194].
В деятельности быдгощской экспозитуры № 3 в начале 1930-х годов наступил временный период отсутствия значимых оперативных результатов. Большинство реализованных в конце 20-х и начале 30-х годов шпионских дел, закончившихся арестом значительного числа немецких агентов, привел к утрате возможностей по выявлению новых операций абверштелле «Остпройссен». Этим и объясняется относительная незначительность результатов работы экспозитуры.
В отчетных документах Второго отдела Генштаба констатировалось, что в 1932 году акции немецкой разведки, проводимые в польском прикордоне, экспозитурой не выявлены. Отсутствует информация о сотрудниках и местах расположения немецких спецслужб в Восточной Пруссии. Гораздо лучше было изучено состояние органов германской пограничной стражи и полиции. Кроме того, другой причиной низкой эффективности экспозитуры № 3 было отсутствие квалифицированных агентов, внедренных в интересующие польскую разведку объекты[195].
Эти недостатки были характерны для большинства постерунков офицерских, входивших в экспозитуру № 3. В тех же отчетах Второго отдела указывалось, что постерунок № 3 в Груднендзе не смог реализовать имевшиеся наработки в отношении германских объектов. Агент «549», войдя в контакт с немецкой разведкой, не смог его закрепить. В связи с прекращением сотрудничества с агентом «1082» были утрачены возможности изучения деятельности полицайпрезидиума в Данциге. Все эти обстоятельства не позволили получить новые «наводки» на действующих сотрудников абвера и, соответственно, установить объекты их заинтересованности.