Стефаноффу реакция очкарика на сделанное предложение пришлась по душе – парень точно не «подстава» КГБ, и на выставку пришёл по собственной инициативе как технарь-фанатик.
– Выход есть! – воскликнул Стефанофф, дружески похлопав Семёна по плечу. – Слушайте внимательно, сейчас мы с вами всё разложим по полочкам. Раз в неделю на адрес Пушкинской библиотеки вам будет приходить почтовая бандероль с интересующей вас технической литературой. Конечно же, служащие библиотеки о прибывающих к ним бандеролях из-за рубежа докладывают в КГБ. Поэтому, чтобы не привлекать их внимание, бандероли будут приходить не из-за границы, а непосредственно из СССР – Москвы, Ленинграда, Киева или Минска. Кстати, свою фамилию в библиотечном членском билете вам надо будет изменить – станете, к примеру, Генделяном, ясно? Насколько мне известно, в Краснодаре каждый пятый житель – армянин… Это обезопасит вас, хотя бы на время, от пристального внимания местного гэбэ. И пока оно, сбившись с ног, будет разыскивать по всему Краснодарскому краю гражданина Генделяна, вы успеете закончить работу над своим изобретением. А победителей, как известно, не судят… Так что времени у вас будет предостаточно! Главное – не терять оптимизма и невзирая ни на что двигаться к поставленной цели… Цель у вас святая, поэтому – вперёд!
Заметив растерянность на лице собеседника, Стефанофф добавил:
– Думаю, что не обижу вас, если выдам вам аванс на изыскательские работы. Одну тысячу рублей…
Не дожидаясь ответа, американец быстро сунул клубок ассигнаций в карман Семёну, дружески похлопал по плечу.
– Видите, Семён, я у вас даже расписки в получении денег не беру… Да, чуть не забыл! – Стефанофф театрально хлопнул себя ладонью по лбу.
– Единственное моё пожелание, или условие – назовите, как хотите, – это не принципиально: я должен п е р в ы м увидеть в работе ваш телефон, договорились? Для этого вы позвоните в Москву с междугородней станции и скажите условную фразу: «У сестры заболел мальчик – мне срочно нужны лекарства». Назовёте день вылета и номер рейса. Об остальном я позабочусь сам, идёт?
– Идёт, – промямлил Гендлер, смущённый натиском американца.
Ближайшие полгода Гендлер исправно получал бандероли с американской технической литературой, благодаря чему сумел в кратчайшие сроки материализовать свою идею…
Своими успехами он, как всякий первооткрыватель, ищущий признания, не мог не похвастать перед друзьями. Он даже продемонстрировал им, как действует созданный им аппарат.
– Я и название ему придумал: «НОС» – Номер Определяет Семён…
Всех присутствовавших охватил неописуемый восторг.
– Сенька, да ты – гений! Александр Белл тебе и в подмастерья не годится! Ты даже не отдаёшь себе отчёта, что произвёл настоящий переворот в телефонной системе связи! Тебе надо немедленно лететь в Москву, чтобы запатентовать изобретение… Немедленно! И денег на дорогу мы тебе дадим… Лети завтра же!
– Да, очевидно, так и придётся сделать, – ответил Гендлер, – а у самого перед глазами возник образ Грига Стефаноффа и данное ему обещание. – Завтра и полечу… Только вот один звонок в Москву сделаю…
– К чему какие-то звонки? Лети так! И прямо с самолёта – в ВОИР (Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов), там тебя поймут и оценят…
– Нет, ребята я так не могу. Я связан словом с человеком, который стоял у истоков моего изобретения. Можно сказать, что именно благодаря его помощи я и создал свой аппарат…
После этого Семёну ничего не оставалось, как рассказать друзьям историю знакомства с Григом Стефаноффым, сообщить о конспиративном способе получения от него технической литературы и данном обещании первым ознакомить с результатами своей работы.
Друзья были единодушны в своём вердикте:
– Ты, Сенька, в благородство играешь, а ведь есть ещё и КГБ, который уж никак не оценит твоих творческих порывов, а попросту отберёт аппарат да ещё, не дай бог, и статью пришьёт за связь с иностранцем… Впрочем, изобретение твоё, поэтому поступай, как знаешь, как велит тебе совесть… Но слетать в Москву и посетить ВОИР ты обязан… С богом!
Назавтра Семён, конечно же, никуда не улетел, а оказался на нарах специзолятора краснодарского Управления КГБ. Но для родителей и окружающих он находился в столице.
Впрочем, в Белокаменную Гендлер всё-таки попал. Под охраной двух дюжих гэбэшников. В Краснодаре какой-то светлой голове удалось сложить два и два и убедить руководство центрального аппарата КГБ СССР в целесообразности использования против американцев изобретения краснодарского паренька.
На некоторое время Семёна даже прикомандировали к 12‑му Отделу КГБ («прослушка» телефонов), а его изобретением занялась целая бригада технарей, которым понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, какие преимущества и перспективы сулило открытие Гендлера. Речь, прежде всего, шла о колоссальной экономии сил и средств. Представьте: вам ежедневно в течение 24 часов в сутки надо прослушивать около тысячи телефонов, установленных в рабочих кабинетах посольства США в Москве и на квартирах американских дипломатов. Значит, круглосуточно приходится держать на привязи более трёх тысяч «слухачей» (рабочий день у них – восемь часов). Более того, ещё нужна целая армия сыщиков, которые после поступления звонка на аппарат абонента – американского дипломата – занялись бы выяснением личности звонившего…
Теперь же, используя аппарат Гендлера, всё становилось до примитивности просто: десять сотрудников в смену обслуживали сотню телефонных аппаратов, снабжённых автоматическим определителем номера, и только и делали, что фиксировали в журналах номера телефонов, откуда поступали звонки. Причём аппарат Гендлера был способен устанавливать и номер телефонной будки, и даже из какого города поступил звонок. Чудеса, да и только…
Разумеется, в Комитете госбезопасности моментально засекретили изобретение Гендлера – хранить чужие идеи там умеют отменно, – а в Краснодар отправили депешу, предписывающую изъять у «кубанского кулибина» всю техническую документацию по АОН, а его самого подвергнуть инквизиционной «профилактике» на комсомольском собрании, дабы другим неповадно было вступать в несанкционированные контакты с иностранцами…
В один прекрасный день заместитель американского посла в Москве вызвал к себе коменданта здания посольства и всех строений, являвшихся собственностью Соединённых Штатов в советской столице, и вручил ему список номеров телефонов, которые с того утра начали работать в американской дипмиссии.
– А как же старые? – поинтересовался комендант.
– Ричард, о старых можете забыть. Советы их попросту отключили… Взамен они предлагают нам пользоваться теми, которые указаны в списке…
– А как же?.. – комендант запнулся не в силах выговорить слово «резидентура».
– Послушайте, Ричард! Не задавайте вопросов, на которые вам не даст ответа сам Господь Бог… Судя по всему, русские придумали какой-то технический трюк или реализуют против нас более изощрённую операцию, как знать… Время покажет, ступайте!
И время «показало»: в течение шести месяцев Комитету госбезопасности с помощью аппарата Гендлера удалось выявить и установить более пятидесяти «доброжелателей» из числа москвичей и иногородних, регулярно информировавших американцев о всякого рода ЧП, происходивших на советских промышленных предприятиях, объектах транспорта и связи. Поставляемые ими сведения использовались в передачах радиостанций «Голос Америки», «Радио Свобода», «Голос Израиля», «Немецкая волна» и других «вражьих голосов».
Вместе с тем основная цель, для которой использовалось гендлеровское изобретение, так и не была достигнута – в сети КГБ не попал ни один агент противника. Американцы слишком дорожили агентурой из числа советских граждан, чтобы давать им номера своих рабочих телефонов или квартир. Для этого они использовали другие способы связи, в частности, тайники и личные встречи…
В конце 1970‑х телефоны, снабжённые АОН, имели все члены ЦК КПСС и руководящий состав КГБ СССР.
А как же Семён Гендлер? Его так и не восстановили в институте. С началом перестройки он стал «бойцом кооперативного движения», а затем, перебравшись на постоянное жительство в США, занялся разработкой компьютерных программ. Преуспевает…
Часть девятаяКомплекс Герострата
Глава перваяКоллеги и соперники
Послевоенная Вена – охотничье угодие для «охотников за головами» – вербовщиков – всех разведок мира, за исключением Японии и Китая. Желающих открыть рот на чужие секреты было предостаточно: от набирающей силу БНД, западногерманской секретной службы, до английской СИС, американского ЦРУ и наших КГБ и ГРУ. Секретов на европейском рынке тоже хватало, хотя наиболее высоко котировались советские.
Резиденты ЦРУ и западноевропейских спецслужб сообща занимались шпионским промыслом, негласно, но по-джентльменски проводя разделение труда – кто-то похищал, а кто-то покупал добытую информацию. Кто-то вербовал, а кто-то проверял кандидатов на вербовку на конкретных заданиях. Бывали, разумеется, накладки, были обделённые и призёры, но серьёзных конфликтов в этой тайной когорте единомышленников удавалось избегать всегда.
Несколько по-иному – странное дело! – складывались отношения сотрудников ГРУ (военная разведка) и КГБ (разведка политическая).
Их резидентуры располагались в здании советского посольства в Вене. Помещения, в которых сидели чекисты в описываемый период, ещё не были экранированы, то есть защищены от прослушивания и подглядывания, – это когда при необходимости врубается дополнительная охранная система: железные листы между стен начинают вибрировать от пропускаемого через них электрического тока и никакое вражье ухо не расслышит ни одного, даже самого маленького секрета.