– Нет, хозяин. Хочу сказать, что кто-то выкрал шпору еще до того, как я попала в склеп.
– Кто? – рявкнул Шут.
– Я не знаю, – ответила Кэт. Но, может быть, я смогу узнать это, – торопливо добавила она.
Она замолчала, надеясь, что ее хозяин подаст знак своего удовольствия, но напрасно.
– Продолжай, – холодно сказал Шут.
– В тот вечер я не увидела в катакомбах никого, – объясняла Кэт, – кроме монстров, которые живут там. Как только я нашла склеп и обнаружила, что шпора исчезла, то попыталась выбраться из катакомб через потайную дверь, но она была закрыта снаружи. Я вернулась в склеп, но дверь на лестницу мавзолея была тоже заперта. Я оказалась замурована внутри.
Голос девушки дрогнул при воспоминании о том страхе, который она испытала, обнаружив, что погребена под землей.
Шут не проявил сочувствия ее бедственному положению, как в свое время сделал Джиджи. Маг вообще не был сентиментальным.
– Тебе надо было остаться там и избавить меня от твоих жалких извинений, – прорычал он.
Кэт задрожала. Оливия подумала, что может быть женщина плачет, но пока хафлинг не видела ее лица, то не была в этом уверена.
– Продолжай, – набросился на волшебницу Шут.
Кэт всхлипнула один раз и повиновалась.
– Джиджиони Драконошпор обнаружил меня в катакомбах, – сказал она. Я сказала ему тоже, что и вам, я не украла шпору только потому, что кто-то другой стащил ее первым. И он поверил мне. Его дядя, Дрон Драконошпор, сказал ему, что Джиджи не найдет вора в катакомбах, и Джиджи принял слова старика как пророчество.
Понимая, что Дрон должен больше знать о воре, я договорилась с Джиджиони вернуться, надеясь встретить Дрона и выудить у него все, что он знает. Однако Дрон умер сегодня утром, неудачно применив волшебство.
– Городской глашатай оповестил о его смерти, – сказал Шут. Впервые его голос был довольным. Не похоже, чтобы это было сюрпризом, не так ли? – хихикнул он.
– Я не понимаю, – ответила Кэт. Кажется, его семья очень шокирована этим.
Шут саркастически хмыкнул.
– Ты наверное слишком глупа. Полагаю, – высокомерно заявил он, – что я прощу тебя за то, что ты не вернулась ко мне сразу, как только узнала, что Дрон Драконошпор мертв.
– Дрон оставил сообщение для Джиджиони Драконошпора, в котором просил его найти вора, – озабоченно объяснила Кэт. Если я останусь около Джиджиони, а он преуспеет в поисках, то смогу получить информацию, которую вы ищете.
– Этот Джиджиони хлыщ и к тому же – идиот. Как он может преуспеть там, где я не смог? Ты зря теряешь и свое, и мое время, – прорычал Шут.
– Но, Дрон Драконошпор верил в Джиджиони и завещал ему найти вора. Разве не вы говорили мне вчера, что Дрон был провидцем?
– Да, – неохотно согласился Шут. Несколько минут он сидел, погрузившись в свои мысли. Наконец, он спросил Кэт.
– Под каким предлогом ты остаешься у этого Джиджиони?
– Я сказала ему, что боюсь без шпоры возвращаться к своему хозяину. Он предложил мне защиту от вас.
Шут громко рассмеялся. Этот звук отразился от потолка сарая, и по телу Оливии побежали мурашки. Маг спрыгнул с кабриолета, схватившись за его заднее колесо, и сломал обод пополам. Ось кабриолета воткнулась в землю, а Шут подхватил на руки потерявшую равновесие Кэт и завертел ее. Оливии такое обращение с женщиной напомнило отнюдь не кружение с партнером в танце, а скорее то, как злобная собака треплет в зубах тряпичную куклу.
Закончив дурачиться, он отступил к стойлу Ромашки. Все еще продолжая держать Кэт на руках, он резко прошипел.
– Драконошпор не сможет защитить тебя, если я узнаю, что ты предала меня.
Помни 96 этом.
Тусклый свет осветил его лицо, на котором в этот миг была жуткая злобная гримаса. У Оливии остановилось сердца и перехватило дыхание, когда она увидела лицо Шута. У него были жестокие голубые глаза, ястребиный нос, тонкие губы, острый подбородок, – все отличительные особенности Драконошпора. Оно выглядело моложе, что у Безымянного, но старше, чем у Стила и Фреффорда. Это было лицо человека, убившего Джейд.
– Ты совсем мне не доверяешь. Разве это в моих силах – предать тебя? – спросила Кэт.
Шут сердито посмотрел на нее.
– Не смей упрекать меня, глупая Кэт. Что так сейчас тебя тревожит?
– Ты не сказал мне о стражнице в склепе.
Шут пожал плечами и поставил ее на пол.
– Ну, и что из этого?
– Стражница в склепе убивает любого, кто не является Драконошпором. Ты ничего не говорил мне об этом. Даже не сказал мне, что ты – Драконошпор.
– Значит ты об этом догадалась, не так ли? – засмеялся Шут. Что это меняет? Я предусмотрел твою защиту. Я дал тебе свое имя.
– И только из-за этого ты настаивал, чтобы мы обвенчались? – спросила Кэт.
Ее тон был мягким, но требовательным.
Шут засмеялся снова.
– Это задевает твою гордость, Кэт?
– Только из-за этого? – более твердо спросила Кэт.
– Я еще не решил, – холодно ответил Шут.
– А если бы стражница не признала нашу свадьбу? Ты – Драконошпор. Почему ты сам не пошел за шпорой? Почему ты послал меня вместо себя?
Быстро и ловко, как змея, рука Шута схватила Кэт за одежду. Он притянул ее к себе, так, что его лицо оказалось прямо над ней.
– Ты должна была сделать что-нибудь, чтобы показать чего ты стоишь, ленивая ведьма, – сказал маг.
Шут, взяв женщину за талию, поднял ее и бросил. Кэт перевернулась в воздухе и, как кошка приземлилась на ноги. Шут схватил Кэт за волосы и подтащил обратно к себе. Он сильно дернул ее за руку.
– Ты поклялась служить мне, – напомнил он. Кэт сразу же стала покорной. Ее плечи ссутулились, голова поникла. Весь дух борьбы, которого было совсем немного, улетучился, и она прошептала.
– Да, хозяин.
Шут улыбнулся.
– Завтра я буду ждать тебя опять, – сказал он.
– Да, хозяин.
– Обмани этого Джиджиони. Я знаю – ты можешь.
– Да, хозяин.
Шут пошел назад к кабриолету. Он обернулся назад, чтобы держать Кэт в поле зрения, опасаясь как бы она не набросилась на него, как только увидит его спину, но та вела себя смирно. Оливия тоже стояла тихо, боясь себя выдать.
Успокоенный молчанием и покорностью Кэт, Шут осмотрелся. Его взгляд упал на портрет Безымянного Барда, который висел над стойлом Оливии.
Колдун зарычал как дикий зверь.
– Огненные копья, – сказал он, махнув рукой в сторону стойла.
Струи пламени вылетели из кончиков его пальцев и охватили портрет. Картина упала на пол и огонь перекинулся на солому. Ромашка в соседнем стойле испуганно заржала.
– Господин Шут, что вы делаете? – в испуге закричала Кэт.
– Что ты волнуешься? Будь он проклят. Будь они все прокляты. Путь их дома сгорят, когда они спят внутри.
– Это место очень полезно для тайных встреч, – крикнула Кэт, бросаясь к огню. Ее кротость теперь исчезла.
– Ну, тогда ты спасешь его, – фыркнул Шут.
Он раскинул руки и выкрикнул несколько слов заклинания. Его голос стал сиплым и тонким. Тело стало уменьшаться, и покрываться перьями. Уже в обличий ворона он что-то прокаркал, а затем через открытое окно вылетел во мрак.
Яростно ругаясь, Кэт схватила ведро из-под овса и, набрав воды в кормушке, вылила ее на огонь. Когда девушка залила последний язычок пламени, то была такой же мокрой, как и солома вокруг нее.
Кэт подняла с земли портрет. Он сильно почернел и поэтому она не смогла выяснить, что же так рассердило Шута. Она поставила обугленную раму к стене и повернулась к следующему стойлу, чтобы успокоить Ромашку. Кобыла приняла ее ласку и не смогла отказаться от полной пригоршни овса из рук волшебницы.
«Глупая лошадь», – подумала Оливия. Как раз в это время Кэт заметила отсутствие ослика.
– Пташка? – прошептала она. – Малышка?
Оливия похолодела.
– Пташка, я знаю, что ты здесь. Выходи, ты, слабоумная ослица.
Оливия затаила дыхание. Кэт засунула руку в сумку с овсом.
– Хочешь угощенья, Пташка?
Оливия чувствовала, как в носу щекочет от запаха дыма.
– Поступай как хочешь, – сказала Кэт в темноту, – Джиджиони может подумать, что это ты устроила весь этот беспорядок, вот о чем я беспокоюсь.
Хлопнув последний раз Ромашку по заду, волшебница вернулась ко входной двери. Она соединила верхнюю и нижнюю половинки, вышла наружу и закрыла за собой дверь.
Оливия оставалась неподвижной, спрятавшись темном сарае, до тех пор, пока не перестала слышать шаги Кэт и еще долго после этого.
Она осторожно зашла в обгоревшее стойло, опасаясь, что Кэт могла оставить непотушенные угольки. Казалось, волшебница сделала все возможное, чтобы сохранить сарай от уничтожения.
«Очень плохо, что она не проявляет соответствующей заботы о Джиджи», – подумала хафлинг.
Но даже если бы Кэт и заботилась о Джиджи, то Оливия не могла себе представить, что волшебница сможет помешать Шуту убить его. Это было выше понимания Оливии, догадаться, почему Кэт из умной и уверенной волшебницы превратилась в покорного и смиренного раба, который безмолвно наблюдает, как некто ломает экипажи и сжигает стойла лошадей. Какого рода силой обладал Шут, что смог запугать ее как маленького ребенка и даже склонить к замужеству?
«Во всяком случае, – поняла Оливия, – мне надо помешать Кэт надуть Джиджи».
Оливия ухмыльнулась.
«У меня столько же шансов сделать это, – подумала хафлинг, – как убедить ее помочь мне уничтожить Шута, чтобы отомстить за Джейд».
«Хотя, она – прекрасная кандидатура, – размышляла Оливия, – Шут доверяет ей настолько, насколько ему позволяет его безумие. Было бы очень оригинально и эффектно, если бы его уничтожил некто с таким же лицом, как у той женщины, которую он убил».
Вот такие мысли посетили Оливию, пока она жевала сено в задымленном сарае.
Джиджи протянул руку и погладил крошечную ручонку своей маленькой кузины.
Ее нежные пальчики раскрылись и коснулись его. Прикосновение было влажным и теплым, как парное молоко.