Гриндилоу стал раскачивался перед Беллис вперед-назад, наблюдая за ней и продолжая указывать на фигурку.
— Ты думаешь, ради этого мы пришли? Ради этой каменной штуки? Нашего волшебного плавника? Ты думаешь, что мы, как недоумки, пресмыкаемся перед каменными идолами? Перед всякими глупыми безделушками? — Гриндилоу сделал хватательное движение, и Беллис испуганно отдернула руку, отпустив статуэтку, словно та жгла ей пальцы. Гриндилоу подхватил фигурку, прежде чем она начала падать. Он взвесил ее в руке, поднес к лицу, погладил свою щеку кожистым плавником.
— В этом есть своя правда, но чтобы ради нее? — Из горла вырвался выдох. — Ты думаешь, мы, дети, мы, сестробратья, пересекли мир ради этой могущественной игрушки?
Преувеличенно размашистым, замедленным движением гриндилоу завел руку за спину и демонстративным жестом раздраженно швырнул статуэтку. Летела она, вероятно, очень быстро, но Беллис четко видела ее полет в направлении решетки — ручки обхватили подвернутый хвост, с отталкивающей затейливостью высеченный из камня, вульгарный рот сморщился в готовности, единственный глаз смотрит на Беллис с холодной насмешкой.
Фигурка с громким звуком ударилась о металл и разбилась.
По комнате разлетелись осколки и холодные капли чего-то похожего на масло.
Беллис ошарашенно смотрела. Она видела, как упали обломки, и почувствовала, как что-то завибрировало в воздухе и вылетело прочь.
Гриндилоу, не обращая внимания на разлетевшиеся осколки, заработали хвостами и приблизились к Сайласу Фенеку за решеткой.
— Мы нашли то, что было украдено у нас, — прошептал гриндилоу, продолжая двигаться — с трудом, будто воздух оказывал ему сопротивление.
Добравшись до решетки, он раздвинул прутья, словно стебли водорослей, развел их так, что они чуть не разорвались на отдельные волокна. Но прутья выдержали, и, когда гриндилоу прошел сквозь брешь на другую сторону, они сошлись и опять стали прочными и прямыми. Гринднилоу замер над Сайласом Фенеком, и тот забился в его тени.
Беллис не могла смотреть на такое унижение Фенека.
Она и представить себе не могла, что он способен испытывать такой страх.
— Мы нашли то, что у нас взяли, — пробормотал гриндилоу и, заведя наверх свои острые, как ножи, когти, с силой опустил их вниз.
Беллис не услышала ни крика, ни характерного звука рвущейся плоти, открыла глаза и увидела, что гриндилоу разодрал тряпки, лежащие на полу, словно сброшенная шкура, и из-под них вытащил записную книжку Фенека.
Беллис хорошо помнила ее — толстая, в черном переплете, распухшая от закладок. Ей пришли на память листы, исчерченные непонятными линиями, гелиотипы, неумелые наброски, записи, вопросы, заметки.
Гриндилоу медленно перелистывал страницы. Время от времени он поворачивался и подносил к решетке страницу, показывая Беллис что-то, ничего ей не говорившее.
— Салповые кадки. Фермы оружия. Замок. Наша анатомия. План-справочник по второму городу. А вот здесь, — сказал он со смутным торжеством, — карты побережья. Горы между океаном и морем Холодный Коготь. Где наша оборона. Где трещины, где горы слабее всего.
И тут что-то шевельнулось в мозгу Беллис, забрезжило понимание.
— Ты, вор, хотел сказать своим хозяевам, где лучше всего копать? — спросил гриндилоу.
Оберегая свою культю, Фенек попытался отодвинуться подальше.
Беллис смотрела на страницу, открытую гриндилоу. Она уже видела ее несколько месяцев назад — в своей комнате, в Крум-парке. Какие-то каракули, похожие на схематические изображения механизмов, красные силовые линии, полоски, заштрихованные чернилами и изображающие различные типы породы. Секретные позиции Дженгриса в районе Холодного Когтя, тыльные траверсы и защитные сооружения. Ловушки.
Беллис, словно холодной водой, обдало пониманием. Она вспомнила разговор, состоявшийся у нее с Фенеком, когда они только стали близки. Вспомнила его рассказы, необычайные повествования о его путешествиях. Вспомнила, что он ей говорил.
Если вам удастся пересечь Холодный Коготь, добраться до островов и дальних берегов, если вам удастся пересечь эти мили невыносимого ландшафта и добраться до копей Шаттерджекса и Хинтера, найти этих существ, жадных до товаров, и эти нетронутые пространства, полные ресурсов, то вам повезло. Но большинству это не по силам, потому что этот маршрут ужасен, потому что вам не подойти туда с юга, потому что Дженгрис контролирует южную оконечность моря Холодный Коготь и не пропустит никаких чужаков.
«Но что, если вам все же удастся добраться туда с юга, — подумала Беллис, — добраться, идя напрямик? Не с черепашьим задроченным пешим караваном, который оставляет за собой в горах и полях, как помет, товары, машины и людей, а на корабле. Что, если бы можно было безопасно проплыть из Нью-Кробюзона через Дженгрис и прямо на север?»
— Боги милостивые, — пробормотала она, уставясь на Фенека. — Канал. Они планируют прорыть канал.
Тогда все обретало смысл. Перемычка между пресноводьем Холодного Когтя и Вздувшимся океаном местами не превышала в ширину тридцати — сорока миль, а ее хребты перемежались долинами. Беллис представила себе масштаб работ. Да, проект громадный, но игра стоила свеч.
Корабли плывут на север из Железного залива, огибают неприветливую береговую линию Зарослей Луббока и Бежека, потом направляются в море, чтобы обойти развалины Суроша и остатки Вихревого потока, затем идут по проливам между Пиратскими островами и материком, а там в неделе пути на север от Нью-Кробюзона, по левому борту на западе поднимаются кремневые хребты, что защищают море Холодный Коготь.
Но теперь они уже не непроходимы. Проломлены.
Широкий туннель пробит от подножия горной долины. Высокие корабли и пароходы величественно проходят ущельями и горами.
И на нем будут шлюзы. Огромные шлюзы по всей длине канала, которые будут поэтапно поднимать соленую воду; массивные деревянные ворота; точный инженерный расчет. Корабли по этим громадным ступеням будут постепенно подниматься к Холодному Когтю. Они будут восходить по каналу, и океанские ракушки, прилепившиеся к их днищам, будут слабеть и погибнут, когда вода станет пресной.
И до каких пор будут идти?
Пока не выйдут на простор.
Скальные массивы расступаются перед кораблями, и те оказываются на глубоководье пресноводного моря — моря Холодный Коготь.
Возможно, бумаги Фенека, его исследования предусматривали сооружение прохода, который начинался бы к северу от Дженгриса в широкой его части. И торговцы, натуралисты и солдаты Нью-Кробюзона могли бы игнорировать гриндилоу, беспечно плыть мимо гриндилоу, не обращая на них внимания, а те бесились бы, жалкие и никчемные, в своем закутке на юге.
Но этого, безусловно, было мало. В книжке Фенека хватало тайно и тщательно собранных подробностей о стратегии гриндилоу, об их оружии и планах. Возможно, любое проникновение кробюзонцев в эти края привело бы к войне, и Фенек собрал информацию, которая гарантировала его хозяевам победу.
Для Нью-Кробюзона открылась бы целая россыпь мест, которые до недавнего времени оставались всего лишь легендой. А дальше — рост торговли, приобретение колоний и все, что из этого вытекает. Беллис вспомнила слышанные ею рассказы о Нова-Эспериуме, о богатствах и жестокости.
Что бы ни случилось, но монополия гриндилоу на страх в море Холодный Коготь была бы нарушена. Кробюзонский канал стал бы прологом к свободному соревнованию держав, а из него победителем, скорее всего, вышел бы Ньо-Кробюзон.
Беллис в удивлении покачала головой. Значит, это была не театральная романтическая выходка. Кража Фенека была тщательно спланирована, был проведен профессиональный кропотливый анализ всех «за» и «против». И насколько яснее стало все, что касалось гриндилоу. Теперь они предстали перед ней не мстительными страшилами из тех рассказиков, что она читала Шекелю, нет. Их мотивы теперь становились понятными. Они защищали источник всей своей мощи, свои интересы, свое существование.
— Так эта статуэтка была просто игрушкой, верно? — спросила Беллис, и, хотя ужас обуял Фенека, он на миг поднял глаза и встретился взглядом с Беллис. — Маленькой наградой для тебя? Нью-Кробюзон не за ней тебя посылал, и не за ней сюда заявились гриндилоу… Ты проводил исследование выполнимости проекта…
Он мог бы отправить этот блокнот домой. Он мог бы спрятать эти бумаги в посылку, которую вручил Беллис, чтобы она, идиотка, послужила для него курьером, но тогда его хозяева не отправились бы спасать его. Поэтому он хранил свои записи, зная их истинную цену, зная, что за этими каракулями Нью-Кробюзон пошлет свой флот на другой конец света.
Но им не удалось спасти ни его, ни его драгоценные записки. Теперь не будет никакого канала, подумала Беллис, наблюдая за гриндилоу. Пока не будет.
Фенек бормотал что-то нечленораздельное. На мгновение Беллис показалось, что у него приступ и он бредит, но потом она поняла, что он говорит на некой облегченной, человеческой разновидности языка гриндилоу. Он прижался к стене, ища в ней опору, и предлагал что-то, сдерживая панику. Умолял, подумала Беллис, сохранить ему жизнь.
Но гриндилоу теперь получили то, что искали, а ему нечего было им предложить.
Существо, нависавшее над ним в камере, подняло когти и заговорило медленно и громко на своем языке, и Сайлас Фенек издал вопль.
Беллис почувствовала струю воздуха у себя на лице — тела двух других гриндилоу начали извиваться, от их плеч пошел импульс через плотные животы к удлиненным хвостам. С такой же морской внезапностью, что и первый гриндилоу, они направились к решетке. Их главарь сделал магические пассы руками, и металл брусьев снова стал плавким, и они просочились на другую сторону.
Когда трое гриндилоу окружили его, Фенек начал визжать громче.
Жуткая тошнота подступила к горлу Беллис — она была уверена, что сейчас с Фенеком расправятся на ее глазах, она услышала свой слабый протест. «Хватит», — подумала она.