— Полинка! Оглохла, что ли? — послышался из-за двери голос соседки.
— А, это вы, тетя Клава, — Лина с облегчением зазвенела засовом.
— Молоко забирай, — соседка вручила ей литровую банку с пенящимся парным молоком. — А посуду давай взамен.
Лина достала с полки приготовленную чистую банку и отдала тете Клаве. Но та не уходила, топталась на пороге, порываясь вдвинуться внутрь.
— Кто это там у тебя? — с деревенской простотой спросила она. — Я голоса слышала.
— Голоса? — Лина изобразила удивление. — Телевизор, наверное. Новости передают. — И увидев, как навострила уши соседка, добавила: — Да я выключила уже.
Та наконец убралась. Лина только успела запереть дверь, как на крыльце заскрипели тяжелые шаги и вновь раздался стук.
— Кто? — прижавшись спиной к двери, выдохнула Лина.
— Откройте, милиция, — требовательно ответил мужской голос.
«Ну все… — обмерла Лина. — Кто же меня мог увидеть? Если я сейчас открою, то они все поймут по моему лицу… А если меня прямо спросят, я расплачусь, и все будет ясно».
— Извините, — пролепетала она дрожащим голосом. — Я моюсь, не одета. А что вы хотели?
— Вы не встречали в поселке посторонних? Мы ищем мужчину лет тридцати. Высокий, худой, с усами, одет в пуховик.
Его уже ищут! Думают, что его убили и ограбили. Родственники, наверное, волнуются, с ума сходят… Машина перевернута, а человека нет…
Лина закусила губу. Что делать? Как страшно… Нет, она не скажет правду.
— Не-ет… — протянула она. — Я еще не выходила из дома.
Что она несет? Ее ведь сегодня видели на конезаводе. А впрочем, откуда этим знать, где была, чем занималась утром какая-то Полина Бахорева?
— Извините, — ответил голос. И другой скомандовал: — Пойдем дальше.
— Фу… — Лина с шумом вдохнула и выдохнула воздух, будто долго плыла под водой без маски и сейчас только вынырнула.
Она шагнула в комнату и замерла на пороге.
Кровать была пуста. Ее пленник, ее пострадавший исчез.
Глава 19ПЕРВАЯ НИТОЧКА
Грачев исчез. Словно в воду канул или воспарил и растворился в сером предрассветном небе Подмосковья…
А Геннадию Дементьеву предстояло выполнять свой служебный долг.
Исчезновение основного подозреваемого пока еще ничего не меняло в привычном ходе следствия.
Набегается и появится. Рано или поздно, а преступник обнаружит себя и угодит в сети блюстителей закона. Сколько веревочке ни виться, а кончику быть.
Сейчас Дементьеву предстояло выявить круг знакомых Грачева и его предполагаемых сообщников.
Ну не мог же он пойти на такое дело один, ей Богу! Это против всех законов следственной логики.
В обнаруженной на месте преступления сумке нет ни валюты, ни оружия. Не в карман же он запихал такую сумму…
А что, если сообщник находился в самом обменном пункте?
Им мог оказаться убитый охранник, Александр Павлович Первухин.
Следователь Дементьев хорошо помнил недавнее дело по ограблению филиала банка на Владимирской улице. Там наводчиками и сообщниками бандитов оказались оба охранника, дежурившие в ночь налета. Их связали, избили для отвода глаз…
Да, но не убили же…
Возможно, Первухин не был сообщником, а знакомым или приятелем Сергея Грачева, за что и поплатился жизнью.
Это он впустил Грачева в закрытый уже обменный пункт, не подозревая о том, что случится через несколько секунд.
А может, погибший охранник знал не только Грачева, но и его спутника, сообщника.
Сколько вопросов, предположений и ни одного вразумительного ответа у следователя Дементьева.
Ну ничего, лиха беда начало. Надо навести справки об охраннике, потянуть сперва за эту ниточку.
Родители Саши Первухина с трудом отвечали на вопросы Геннадия, они еще не оправились от страшной вести.
Его друзья? Знакомые? Чем занимался в нерабочее время? С кем встречался?
Всегда ли родители могут ответить на такие вопросы, касающиеся их взрослых детей?
Обычный парень, как все. Армию отслужил, в десантных войсках.
Они показывали следователю альбом с фотографиями, любовно оформленный, дембельский. Припоминали имена полковых друзей, тыча пальцами в сияющие мальчишеские лица.
«Счастливое поколение… — подумал Геннадий. — Ни Афгана, ни Чечни на их долю не выпало. — И тут же одернул себя: — Выпала страшная гибель в мирной столице, причем в центре».
С кем дружил в Москве? Вон, с Витькой из соседнего подъезда. Еще качаться ходил вечерами в спортзал на Беговой…
В увеличенное фото Сергея Грачева всматривались долго, пытаясь припомнить. Но нет, так и не припомнили.
— Не знаем такого, никогда с Сашей не видели.
Геннадий задавал вопросы, а сам искоса осматривал скромную квартиру.
Лишних денег здесь, пожалуй, не водилось. Единственная роскошь — хорошая аппаратура, множество кассет с записями Цоя, ДДТ, «Наутилуса». На стене кумиры — Сталлоне, Шварценеггер…
Геннадий начинал проникаться симпатией к этому незнакомому, не успевшему пожить мальчику.
Его друзей не надо было долго разыскивать. Они, узнав о случившемся, сами спешили к осиротевшим родителям.
Такие же крепкие, как и погибший их друг, накачанные парни.
— Вы найдите убийц Александра. — Они требовательно смотрели на Дементьева. — А то мы сами… Что вы тут вынюхиваете? Сашка ни с какой шушерой не водился. И этого типа с ним ни разу не видели.
Геннадий выписал им повестки в прокуратуру, чтобы допросить основательно, в привычной спокойной обстановке, но уже заранее, подспудным чутьем понимал, что ничего нового не услышит.
В спортзале на Беговой шла тренировка.
Несколько ребят в кимоно отрабатывали удары и захваты, в дальнем конце зала качались на станках крепкие биточки с угрюмыми лицами.
У Геннадия возникло ощущение, что если прислать сюда наряд милиции для проверки документов, половина «спортсменов» окажется в розыске, а вторая половина вместо бесплодного махания ногами извлечет из-под кимоно более действенное оружие.
Он внимательно вглядывался в тренирующихся.
Возможно, кто-то из этих парней был в сговоре с Грачевым и успел улизнуть до приезда группы захвата, унеся с собой выручку и оружие.
Но если так, то, предъявив на опознание фото Сергея, он только вспугнет его сообщника.
Тренер, он же директор спортивного зала, сидел в своем кабинетике, наблюдая через стеклянную загородку за происходящим.
— Первухин Александр Павлович посещал у вас тренировки. Вы его хорошо помните? — представившись, спросил его Геннадий.
Тот порылся в книге регистрации.
— Помню, — он нашел нужную строчку и воткнул в нее палец. — Вторник, четверг, суббота.
— Не подскажете, с кем он здесь дружил или тесно общался?
Тренер задумался.
— Да ни с кем. Вон на том станке покорежится пару часов, разомнется и домой.
— А вы знаете, чем он занимался? Рассказывал Первухин кому-нибудь о своей работе?
— Да я же вам говорю: парой слов ни с кем не перекинется, — недовольно отозвался тренер. — Никто о нем ничего не знает. Если он что натворил, так в других местах справки наводите.
— Убили его. На рабочем месте, — сказал Геннадий.
Напряженное подозрение во взгляде тренера исчезло.
— Ну, если так… — сказал он и покачал головой. — Нет, ничем не могу помочь. Да и ребята вам вряд ли что скажут. Здесь, знаете, каждый сам по себе. Мускулы, растяжка, пыхтят, сопят — не до общения, не за этим ходят. Ну, пару пива иногда выпьют после тренировки. А Первухин даже пива не пил. Душ примет — и привет.
Геннадий достал фото Сергея Грачева.
— А вот этот человек случайно не встречался с ним? Может, после тренировок поджидал? Не замечали?
Тренер пробуравил цепкими глазами фотографию и коротко бросил:
— Нет.
— А другие? Может, вели себя подозрительно?
Тренер набычился и отрезал:
— Я в зале за порядком слежу. А что там за порогом делается — не мое собачье дело.
Глава 20ЛЮБИТЬ ЧЕЛОВЕКА
— Ты не любишь людей, — говорила ей в детстве мама.
— Я люблю животных, — отвечала ей Лина. — Они добрее.
Многие считали ее эгоисткой. Она ни с кем не дружила, хотя могла посмеяться и побеситься в компании, но ее расположение не давало повода быть с ней на короткой ноге. Никого близко в себе не подпускала, ни девчонок, ни мальчишек.
Когда в старших классах началось увлечение дискотекой, Лина с удовольствием танцевала с приглашавшими ее кавалерами, но ни одному из них не выпало чести проводить ее домой.
Да они к этому не очень-то и стремились. Были в классе девчонки поэффектнее и покрасивее. А Лина… так, маленький воробушек. Дерзкая худышка с двумя короткими льняными хвостиками.
В техникуме девицы уже были посвящены во все тонкости любви, а Лина знала об этом только кое-что по книгам и фильмам. И, честно говоря, сильный пол ее не очень интересовал. Ну как можно целоваться с этими прокуренными, благоухающими пивом типами? Фу!
То ли дело зверье. У них все запахи естественны и чисты. И Лина всю любовь и привязанность переносила на братьев наших меньших: опекала жеребят, без брезгливости вычищала стойла, любовалась грацией и совершенством своих подопечных.
Впрочем, одним человеком она любовалась издалека. Он был чем-то похож на породистого жеребенка. Длинноногий, с красиво посаженной головой и огромными карими глазами. Взгляд у них был теплый и глубокий. Лина очень смущалась, когда ловила его на себе.
Ее приятельница Маша, красивая раскованная девчонка, однажды заметила, как Лина вдруг залилась краской и отвернулась, увидев своего кумира. Предложила:
— Хочешь, познакомлю?
— Нет! — отказалась Лина, но Маша уже тащила ее за руку.
— Вадик! Этот птенчик по тебе сохнет! Обрати внимание на нашу Линочку!
Лина в ужасе вырвалась и убежала, представляя, как этот красавец хохочет за ее спиной. Маша догнала ее и пошла рядом.