Jato dharmastato jayaḥ, праведная сторона побеждает, но дхарма должна поддерживаться силой, иначе может возобладать зло и попрание справедливости. Ничто не происходит беспричинно. Сила рождает победу. Но какая сила приносит победу более слабой стороне и приводит к поражению сильнейшего противника? Из истории мы знаем, что подобные необычные вещи или чудеса происходили под воздействием духовной силы. Именно эта духовная сила, игнорируя силу физическую, как бы говорит человечеству, что этот мир есть Царство Божие, а не арена проявления и игры слепой механистической природы. Чистый дух является источником истинной силы, и подлинное Могущество – адьяпракрити, вращающее миллионы солнц в небе и одним мановением сотрясающее землю, разрушает все следы былого величия, созидаемого человеческими усилиями. Подлинное Могущество управляется чистым духом. Это Могущество в состоянии сделать невозможное возможным, вложить голос в уста немого и дать силы хромому, чтобы преодолеть горные преграды. Весь мир является творением этой силы – шакти. У того, чьи духовные силы достаточно развиты, орудия, приносящие победу, выковываются сами собой, затруднения исчезают, энергия и способности возрастают и возникают благоприятные обстоятельства.
Европа сегодня открывает для себя эту силу Духа, хотя и не верит в нее полностью и не полагается на нее в своем действии, не доверяя ей. Но в основе всего индийского образования, культуры, славы и величия заложена эта сила Духа. Каждый раз, когда, казалось бы, конец индийского народа был близок, эта сокрытая сила вырывалась бурным потоком из потаенного источника и оживляла умирающую нацию, придавая ей необходимую для возрождения энергию. Этот источник еще не иссяк, эта чудесная бессмертная сила все еще действует.
Но проявление всех сил физической вселенной происходит во времени: вслед за переменами, соответствующими определенному ритму изменения условий, как отлив и прилив океана, они приносят в конце концов свои плоды. То же самое происходит и с нами. Когда отлив достигает своего предела, мы ждем прилива, чтобы ситуация изменилась. Источники духовной энергии сокрыты в духовном подвиге великих душ, в добровольно принимаемом страдании тех, кто приносит себя в жертву, в знании мудрецов, в чистоте святых. В былые дни эти добродетели человеческого духа вынесли Индию на своих могучих крыльях и превратили погибающую нацию в нечто живое, сильное и энергичное. И вновь эта энергия самообуздания – тапобал, которая так долго пребывала в скрытом состоянии, готова вырваться наружу непобедимой и неукротимой. В результате угнетенного положения, слабости и поражений последних лет индийцы научились искать источник силы внутри самих себя. Ни возбужденные речи ораторов, ни млеччха, западная просвещенность, ни эмоционально насыщенные митинги, ни будоражащее воздействие общественных организаций, ни газетные пересуды, но лишь глубоко скрытая энергия, непоколебимая и устойчивая, непогрешимая, чистая, лежащая за пределами радости и печали, добра и зла и рождаемая внутри самого человека, в безмолвной тишине души, где Бог и человек соединяются вместе, великая созидательница, разрушительница и охранительница, дающая знание Махасарасвати, подательница даров земных Махалакшми, дарящая силу Махакали в обличье тысячекратного могущества Чанди[173] проявит себя в великом созидании на благо Индии и всего мира. Независимость Индии является лишь вторичной задачей, главная же цель заключена в восстановлении величия индийской культуры, в ее распространении и победном шествии по всему миру. Если бы нам удалось добиться независимости или автономии при помощи западных цивилизованных методов, митингов и общественных организаций, лекций и применения физической силы, то главная цель не была бы достигнута. Мы должны добиться независимости посредством силы, присущей нашей национальной культуре, с помощью энергии духа, а также тонких и грубо материальных средств, которые могут быть вызваны к жизни силой Духа. Вот почему, положив конец нашему движению, ориентированному на западный лад, Бог повернул внешнюю энергию внутрь. Это то, что видел Брахмабандхаб Упадхьяя[174] в своем божественном видении, после которого он неоднократно призывал: «Направляйте энергию внутрь», – но так как время еще не пришло тогда, никто не мог выполнить этого, он и сам не мог осуществить это, но теперь Бог сделал это возможным. Энергия, шакти, Индии обратилась внутрь. Когда она вновь устремится наружу, этот поток никогда уже не иссякнет и никто не остановит его. Избавительница трех миров, священная Ганга, будет наводнять Индию, и своим бессмертным прикосновением она возвестит всему миру эру новой юности.
Восток и запад
Главное отличие нашей страны от Европы заключается в том, что вся наша жизнь направлена вовнутрь, а европейская – вовне. Мы судим о добре и зле и обо всем остальном с точки зрения побуждающего мотива, а Европа – на основе совершенного действия. Познавая Бога как того, кто обитает внутри человека и знает все, что происходит в нашем разуме, мы ищем Его в своей душе, Европа же воспринимает Его как Властителя этого мира и ищет Его и поклоняется Ему во внешнем мире. Европейский рай принадлежит материальной плоскости: земное богатство, красота, роскошь приветствуются и являются желанными; если европейцы вообразят какие-то другие небеса обетованные, то они тоже будут отображением богатства, красоты и роскоши. Их Бог сродни нашему Индре, который управляет своей земной вотчиной, восседая на усыпанном бриллиантами троне как земной монарх, превозносимый в гимнах и молитвах придворных льстецов. Наш Шива является первым среди богов, и тем не менее он не кто иной, как нищий, слегка не в себе, беззаботный и забывчивый; наш Кришна – юноша, любящий посмеяться и преданный забавам и любовным утехам; игривость и веселый нрав присущи его природе. Бог Европы никогда не смеется и не играет, поскольку это наносит ущерб Его величеству и Его божественность страдает при этом. За этим скрывается подход экстраверта, которым является по преимуществу западный тип человеческого характера. Признаки богатства для западного человека это основа его величия. На Западе не воспринимают саму вещь как таковую, если не видят ее внешнего признака, люди там не обладают божественным, тонким видением, там все – материально. Наш Шива – нищий, но он с легкостью отдает все богатство и премудрость трех миров тому, кто занят духовными исканиями; он великодушен и снисходителен к ошибкам, и мудрость, лежащая за пределами понимания мудрецов, является его неотъемлемым владением. Наш любящий весельчак Кришна является героем Курукшетры, отцом вселенских миров, другом и товарищем для всей вселенной. Беспредельное знание и тонкое видение Индии, ее ничем не ограниченное божественное прозрение проникает через завесу материального мира, обнаруживая и выявляя скрытую подлинную истину, внутренние, тонкие принципы бытия.
В различении добра и зла наблюдается тот же самый подход. Для нас важно внутреннее отношение. За внешним действием, которое мы осуждаем, могут скрываться святые чувства, равно как и за видимостью добра и добродетельных поступков нередко обнаруживаются эгоистические устремления и своекорыстие негодяя. Добро и зло, радость и печаль являются субъективными факторами, внешняя активность есть не что иное, как поверхностное обличье. Мы знаем это, тем не менее ради поддержания социального порядка уважаем внешние проявления добра и зла, как критерий оценки активной мирской деятельности, но главное для нас – это внутреннее отношение и внутренняя позиция. Исполненное отрешенности поведение саньясина, которое скорее напоминает поведение сумасшедшего, jaḍonmattapiśacabat, свободного от всех правил, условностей и обязательств и превосходящего понятия добра, зла и закона, является для нас олицетворением выдающейся личности. Западный интеллект не способен к такому подходу: каждого он оценивает по его внешним проявлениям – к тому, кто ведет себя, как умалишенный или отъявленный злодей, возникает отношение, соответствующее его поведению. Это происходит потому, что западный интеллект лишен тонкого видения, способного проникнуть своим взором до уровня внутренней позиции или истины.
Будучи ограничены подобной внешней оценкой вещей и явлений, европейские ученые заявляют, что в Индии никогда не было демократии. В санскрите отсутствуют термины, обозначающие демократические принципы; в те времена не было таких законодательных органов, как современный парламент, а отсутствие внешних признаков демократии воспринимается как отсутствие демократии как таковой. Мы, со своей стороны, довольствовались этой оценкой Запада, признав ее обоснованность. Наши древние арийские общественные нормы и правила не страдали от недостатка демократии. Внешние ее проявления были, несомненно, неэффективны, но демократический принцип пропитывал собой всю социальную структуру общества и власти и стоял на страже народного благосостояния и прогресса. Во-первых, жизнь каждой деревни имела в своей основе демократические начала: жители собирались вместе и, опираясь на общую волю, советы старейшин и наиболее авторитетных людей, вырабатывали решения по управлению своей деревней и обществом. Такая сельская демократия преобладала во все время правления моголов и перестала существовать лишь под давлением британского правительства. Во-вторых, этот демократический обычай имел силу даже в мелких княжествах, где сохранялись условия, благоприятствующие проведению массовых, коллективных собраний. В буддийской литературе, в греческих летописях и в Махабхарате имеется множество свидетельств, подтверждающих это. В-третьих, в более крупных княжествах, где в силу внешних условий отсутствовали подобные традиции коллективных собраний, демократические подходы все равно были присущи монархическому правлению. Подданные определенного монарха могли и не иметь законодательных органов, но и монарх не имел исключительного права вводить новые законы или изменять старые. Он был не более чем хранитель правил, традиций и законов, которые по обычаю соблюдались его подданными. Брамины, подобно современным юристам и судьям, объясняли монарху эти нормы, которых придерживались его подданные, и в письменной форме фиксировали последовательные изменения, которые они наблюдали. Ответственность за правление ложилась действительно на монарха, но его власть жестко ограничивалась законами; во всем остальном он действовал в соответствии с желанием своих поданных. Он никогда бы не сделал того, что могло бы не понравиться его подданным; и подобная политическая практика соблюдалась всеми правителями. Если монарх нарушал это правило, то его подданные освобождались от обязанности уважать его и следовать за ним.