Верховное Божество, «Я», неизменяемое за пределами космического сознания, индивидуальное Божество в человеке и Божество тайно сознательное или частично проявленное в космической Природе и во всех ее трудах и созданиях представляют собой, таким образом, единую реальность, единого Бога. Но истины, которые мы можем с полной уверенностью утверждать относительно одного из аспектов единого Существа, превращаются в свою противоположность или меняют свой смысл, когда мы пытаемся приложить их к другим его аспектам. Так, Бог всегда есть Властелин, Ишвара; но мы не можем на этом основании бездумно использовать без изменений идею его сущностного владычества и верховенства во всех четырех областях. Как Бог, проявленный в космической Природе, он действует в тесном тождестве с Природой. Он тогда сам Природа, так сказать, но Природа, в чьих деяниях дух, который предвидит и заранее велит, понимает и обязывает, понуждает действие и распоряжается результатом. В качестве единого безмолвного «Я» во всем он выступает как не-деятель и делает все одна Природа. Он предоставляет ей исполнять все эти труды в соответствии с законом нашего бытия, svabhāvas tu pravartate, но при этом остается властелином, prabhu, vibhu, потому что это он оценивает и поддерживает наше действие своей безмолвной санкцией, давая Природе возможность работать. Он своей недвижностью через все заполняющее Присутствие передает энергию верховного Божества и поддерживает работу Природы равным отношением своего наблюдающего «Я» ко всему сущему. В качестве верховного супракосмического Божества он порождает все; он превыше всего, он все понуждает к проявлению, но не теряет себя в сотворяемом и не присоединяет себя к трудам своей Природы. Он есть свободная верховная воля бытия, предшествующая всем потребностям природного действия. В отдельном человеке он в период неведения есть тайное Божество в нас, которое заставляет все вращаться в машине Природы, где вращается и эго как часть механизма, помеха, и удобство в одно и то же время. Но поскольку Божество целиком находится внутри каждого существа, мы можем подняться выше, преодолевая неведение. Ибо мы можем отождествить себя с единым, поддерживающим «Я» всего сущего, и стать наблюдателем, не совершающим действие. Или же мы можем поставить свое отдельное существо в правильную связь с верховным Божеством внутри нас и сделать его, в части касающейся Природы, непосредственной причиной и инструментом, nimitta, а в духовном «Я» и личности – высоким участником верховной, свободной и несвязанной власти этого внутреннего Ньюмена[40] . Именно это мы должны уяснить себе в Гите, мы должны допустить вариации в смысле одной и той же истины в зависимости от узла связи, к которому она применяется. В противном случае, мы будем видеть просто противоречия и непоследовательности там, где их вовсе нет, или придем в такое же недоумение, как и Арджуна, от высказывания, которое кажется головоломкой.
Так, Гита начинает с утверждения, что Всевышний содержит все сущее в себе, но сам не находится ни в чем, matsthāni sarvabhūtāni, «все находится во Мне, но Я ни в чем», но тут же продолжает: «Однако все существования не находятся во Мне, мое «Я» есть носитель всех существований, а оно в существованиях не находится». И дальше снова, будто противореча себе, утверждает, что Бог поместил себя в человеческом теле, сделал его своей обителью, mānuṣīm tanam āśritam, и что признание этой истины необходимо для освобождения души через интеграцию трудов, любви и знания. Эти утверждения только внешне выглядят не соответствующими одно другому. Бог не находится в существованиях в качестве супракосмического Божества – и они не в нем, ибо различие, которое мы проводим между Бытием и становлением, касается только проявления в феноменальной вселенной. В супракосмическом существовании все есть вечное Бытие, а если и там есть множественность, то все существа должны быть вечными, и там не может возникнуть пространственная идея об обитании внутри, поскольку супракосмическое абсолютное существо вне концепций пространства и времени, сотворенных здесь Йогамайей Бога. Там духовное, а не пространственное или временное сосуществование, духовное тождество и совпадение должно быть основой. Однако, с другой стороны, в космическом проявлении есть продолжение вселенной в пространстве и времени через наивысшее непроявленное супракосмическое Существо, и в этом продолжении Бог предстает сначала как «Я», которое поддерживает все эти существования; bhūtabhṛt, он несет их в своем всепроникающем самосуществовании. Можно сказать, что через это вездесущее «Я» даже наивысшее «Я», Параматман, поддерживает вселенную, представляя собой ее незримую духовную основу и скрытую духовную причину становления всех существований. Он поддерживает вселенную как тайный дух в нас, поддерживает наши мысли, дела, движения. Он будто пропитывает собой и содержит в себе ум, жизнь и тело, поддерживает их своим присутствием, но пропитывание это само по себе есть акт сознания, не материальности; само тело есть лишь постоянный акт сознания духа.
Это божественное «Я» содержит в себе все существования, в нем находится все, не в материальном смысле, но в этой продолженной духовной концепции самосущности, – наше недостаточно гибкое представление о материальном и эфирном пространстве допускает ее истолкование только в терминах физического ума и чувств. В действительности, даже здесь все есть духовное сосуществование, тождество и совпадение, однако это – фундаментальная истина, которую мы не можем применять, пока не вернемся в наивысшее сознание. А до этого идея такого рода может оставаться лишь умозрительной концепцией, которая никак не соотносится с нашим практическим опытом. Поэтому мы вынуждены говорить, используя термины пространственно-временных отношений, что вселенная и все в ней существует в божественной Самосущности, как все прочее существует в пространственной первичности эфира. «Как великий вездесущий воздушный принцип находится в эфирном, так все существования обитают во Мне – так должен ты понимать это», – говорит Учитель Арджуне. Универсальное существование вездесуще и беспредельно, вездесущ и беспределен и Самосущный, но самосущная беспредельность устойчива, статична, неизменяема, универсальная же есть вездесущее движение, sarvatragaḥ. «Я» едино, не множественно, но универсальное выражает себя в качестве всех существований и представляет собой, как кажется, сумму всех существований. Одно есть Существо; другое – это Энергия Существа, которая движется, созидает и действует в существовании фундаментального, поддерживающего и неизменного Духа. «Я» не обитает ни во всех существованиях, ни в каком-то из них; иными словами, оно не ограничено ни одним – точно так же, как эфир не ограничен ни одной из форм, хотя все формы, в конечном счете, порождены эфиром. И не ограничено оно, и не состоит оно из всех существований вместе – не более чем эфир ограничен мобильным продолжением воздушного принципа или состоит из суммы его форм или сил. Однако и в движении есть Божество; оно обитает в множественности в качестве Бога в каждом существе. Оба соотношения верны одновременно. Одно есть соотношение самосущности с универсальным движением, другое, имманентность, есть соотношение универсального существования с его собственными формами. Одно есть истина существа в его всеобъемлющей неизменяемости, самосущного, другое есть истина Энергии того же существа, проявленного в управлении и наполнении его собственных самоскрывающихся и самораскрывающихся движений.
Всевышний с высоты космического существования опирается, говорится здесь, или сжимает свою Природу, дабы выпустить из нее в вечном циклическом обращении все, что она в себе содержит, все, что было некогда проявлено и сделалось латентным. Все существования действуют во вселенной, подчиняясь этому понуждающему движению и законам явленного бытия, выражающим в космической гармонии феномен божественного Всесуществования. Джива следует циклу становления в действии этой божественной Природы, prakṛtim māmikām, svām prakṛtim, «собственной природы» Божества. Он становится той или другой личностью на разных стадиях ее развития; всегда следует кривой собственного закона существа как проявления божественной Природы в высших ли и непосредственных ее движениях или в низших и производных, в незнании ли или в знании; возвращается из ее действия в ее неподвижность и безмолвие по завершении цикла. Невежественный, он подчинен ее циклическому круговороту, не владея собой, управляемый ею, avaśaḥ prakṛter vaśāt; только вернувшись к божественному сознанию, он может обрести власть и свободу. Божество тоже следует циклу не в подчиненности ему, а в качестве его наполняющего Духа и вожака, не будучи вовлечен в цикл всем своим существом, но силой своего существа сопровождая и формируя его. Он есть верховный контроль собственного действия Природы, adhyakṣa, не дух несомый в ней, но созидающий дух, кто заставляет ее производить все, что оказывается проявленным. Если в своей силе он сопровождает ее и понуждает ко всем действиям, то он находится и вне ее тоже, будто восседая в супракосмической власти над ее универсальным действием, не связанный с ней никаким привлекающим и одолевающим желанием, а потому не скованный ее трудами, ибо он бесконечно превосходит их и предшествует им, оставаясь все тем же до, во время и после их продвижения по циклам Времени. Их изменения никак не затрагивают его неизменяемое существо. Безмолвное «Я», которое наполняет собой и поддерживает космос, не затрагивается переменами, потому что, поддерживая, оно не участвует в них. И это величайшее, высочайшее, супракосмическое «Я» не затрагивается ими, ибо оно превосходит и вечно пребывает вне их пределов.
Но в то же время, поскольку это действие есть действие божественной Природы, svā prakṛtiḥ, и божественная Природа никак не может быть отделена от Божества, то во всем создаваемом ею Божество должно быть имманентно. Это соотношение не является всей истиной его существа, но оно и не является истиной, которой можно пренебречь. Он помещается в человеческом теле. Кто игнорирует его присутствие, кто, из-за его масок, пренебрегает божественностью в человеческом теле, оказывается запутанным и одураченным видимостями Природы и не может осознать, что внутри нас скрывается Божество, сознательное ли в человечности, как у Аватара, или окутанное своей Майей. Люди с великой душой, кто не замкнут на своей идее эго, кто раскрывается навстречу Божеству внутри, знают, что тайный дух в человеке, который представляется здесь скованным ограниченной человеческой природой, есть то же невыразимое великолепие, которому мы поклоняемся как Всевышнему. Они приходят к осознанию его положения, при котором он есть властелин и владыка всех существований, и в то же время видят, что в каждом существовании он по-прежнему верховное Божество и Бог, обитающий внутри нас. Все прочее есть самоограничение для проявления вариаций Природы в космосе. Они видят и то, что, как и его Природа, которая стала всем сущим во вселенной, все по внутренней сути есть не что иное, как единый Бог, все есть Васудева, и поклоняются ему не только как Всевышнему вовне, но и в мире, в его единстве и в каждом отдельном существе. Они понимают эту истину и в этой истине живут и действуют; его они любят, им живут и ему служат – как Трансцендентному, как Богу в мире и как Божеству во всем, что есть, служат ему трудами жертвоприношения, ищут его через знание, его одного видят повсюду и поднимаются всем существом к нему в его «Я» и во всей его внутренней и внешней природе. Им известно, что это просторный и совершенный путь; ибо это есть путь всей истины единого, наивысшего, универсального и индивидуального Божества.