манушьей (manuṣya), пурушей (puruṣa), душами, умами, свободными детьми духа, призванного развить наше существо до высочайшего индивидуального совершенства и сделать из него средство нашего служения человечеству. Кажется, что наше формирование происходит без нашего участия. И все же с ростом нашего знания истинность правил, изложенных в Гите, становится все более и более очевидной для нас. Воспитание ребенка должно заключаться в обнаружении и раскрытии в его природе всего самого лучшего, самого сильного, самого сокровенного и живого; характер деятельности человека и его развитие должны определяться присущими ему качествами и способностями. Он должен овладевать новыми знаниями и умениями, но лучше всего и наиболее глубоко он освоит их, если будет опираться на развитие своего собственного типа природы и врожденную силу. Сфера деятельности человека тоже должна определяться его природными особенностями, способностями и дарованием. Индивид, свободно развивающийся в таких условиях, будет живой душой и живым умом и сможет предоставить на службу человечеству намного большую силу. Теперь мы можем более ясно понять, что эта закономерность верна не только для индивида, но и для общества и нации, групповой души, коллективного человека. Второй вывод о четырех типах природы и их функциях наиболее спорен. Можно сказать, что он слишком прост и однозначен, что он в недостаточной мере учитывает сложность жизни и пластичность человеческой природы, и, какой бы логически выстроенной и обоснованной ни была эта теория, какими бы достоинствами она ни обладала, ее практическое применение на внешнем социальном плане неизбежно должно привести к бездушной тирании жестких правил, что прямо противоречит сути свадхармы. Однако за внешней формой кастового разделения скрывается более глубокий смысл, делающий этот вывод менее спорным. Но даже если мы не согласимся с ним, истинность третьего вывода все равно в целом останется неоспоримой. Чем бы человек в своей жизни ни занимался и какую бы работу ни выполнял, он может, если его действия диктуются изнутри или если он занимает правильную позицию, выразить с их помощью свою сущность, сделать их средствами роста и достижения более великого внутреннего совершенства. И какова бы ни была работа, свойственная его природе, если она выполняется в правильном духе, предоставляется в распоряжение Бога, пребывающего внутри него, поддерживается светом идеального ума, если, выполняя ее, человек служит Духу, проявленному во вселенной, или сознательно использует ее для осуществления замыслов Божественного в человечестве, он может превратить ее в средство, помогающее подняться к высочайшему духовному совершенству и свободе.
Если мы воспримем этот стих не как изолированную и самодостаточную цитату (что и так слишком часто делается), а станем, как и надлежит, рассматривать его в контексте всего произведения и особенно того, о чем говорится в двенадцати последних главах, то мы увидим, что в нем смысл учения Гиты приобретает еще большую глубину. Согласно Гите, источником жизни и трудов является Божественное Бытие, трансцендентный и вселенский Дух. Все есть скрытое проявление Бога, Васудевы, yataḥ pravṛttir bhūtānāṁ yena sarvam idaṁ tatam, и сорвать покров с Бессмертного внутри и во внешнем мире, пребывать в единстве с Душой вселенной, подняться в сознании, воле, любви, знании, духовном восторге к единству с верховным Божеством, жить в высочайшей духовной природе, обладая индивидуальным природным существом, которое избавилось от несовершенств и невежества и превратилось в сознательный инструмент для работ божественной Шакти, – таково совершенство, которого способно достичь человечество, и таково условие бессмертия и свободы. Но возможно ли это, если в жизни мы погружены в природное невежество, так как наша душа заключена в темницу эго, если мы находимся под осадой, давлением, ударами, исходящими от окружающего мира, и сформированы средой, подчинены механизму Природы, далеки от того, чтобы реально ощущать свою скрытую духовную силу? На это можно ответить, что вся эта природная механически действующая система, пусть ныне кажущаяся непонятной и противоречивой, все же несет в себе принцип своей собственной все возрастающей свободы и совершенства. Господь пребывает в сердце каждого существа и является Владыкой этой тайной работы Природы. И хотя этот Дух универсума, этот Единый, ставший всем, кажется, вращает нас на колесе мира словно на некоем круге, к которому мы прикованы силой Майи, формуя нас в нашем невежестве, как горшечник горшки, сплетая нас, как пряха пряжу, искусно используя механический принцип, этот же самый дух является нашим высочайшим «я» и, в соответствии с подлинным замыслом и истиной нас самих, именно он растет в нас и, переходя от рождения к рождению, всегда обретает новые и все более совершенные формы в нашей животной, человеческой и божественной жизни – в том, чем мы были, что мы есть и чем мы станем. Это и есть та внутренняя истина души, в соответствии с которой (как мы впоследствии убедимся) мы постепенно формируемся этим пребывающим внутри нас всеведущим и всемогущим духом. Что же касается механизма эго, этого сложного переплетения трех гун, ума, тела, жизни, эмоций, желаний, борьбы, помыслов, устремлений, усилий, этой непрерывной череды боли и удовольствия, греха и добродетели, дерзаний, побед и поражений, этой зависимости меня от других, души от ее окружения, то все это лишь внешний несовершенный образ, принятый в нас высшей духовной Силой, которая, несмотря на все превратности, осуществляет постепенно самораскрытие божественной сути и величия, которыми мы тайно являемся в духе и должны явно стать в природе. В этой кропотливой работе заложен принцип ее удачного завершения, принцип свабхавы и свадхармы.
Джива, выражая себя в мире, является частицей Пурушоттамы. Он представляет в Природе энергию верховного Духа и олицетворяет эту Энергию; он привносит в индивидуальное существование потенциальные возможности универсальной Души. Сам Джива является духом, а не природным эго; именно дух, а не та или иная форма эго – наша истинная реальность и внутренний принцип души. Подлинная сила того, чем мы являемся и можем стать, пребывает в этой высшей духовной Энергии, и механизм Майи, действующий посредством трех гун, не является глубочайшей и фундаментальной истиной ее движений; это лишь временная исполнительная энергия, механизм низшего порядка, приспособление, предназначенное для внешнего и практического применения. Духовная Природа, ставшая этой множественной личностью во вселенной, parā prakṛtir jīva-bhūtā, является фундаментальной основой нашего существования: все остальное – производные более низкого порядка и внешние формы проявления высочайшей, но скрытой активности духа. В Природе каждому из нас присущ свой принцип становления и воля к тому, чтобы стать тем, кем мы являемся в действительности; каждая душа это сила самосущего сознания, формирующая представление о пребывающем в нем Божественном и руководствующаяся им в своих действиях и развитии, в постепенном постижении себя, в постоянно изменяющихся способах самовыражения, в своем внешне неуверенном, но внутренне неизбежном росте в стремлении обрести состояние всеобъемлющей полноты. Такова наша свабхава, наша подлинная природа; такова истина нашего бытия, которая способна пока лишь частично выражать себя в нашем изменчивом внешнем становлении. Если характер наших действий определяется этой свабхавой, значит, мы действуем правильно, внутренне растем, занимаемся тем, чем нужно, делаем свое дело, исполняем нашу свадхарму.
Этот принцип пронизывает собой всю вселенную; повсюду в ней трудится одна Сила, одна всеобщая универсальная Природа, но на каждом уровне, в каждой форме, энергии, роде, виде, отдельном существе она реализует главный Замысел, который становится основой вечной Дхармы каждого, и вечно изменяющиеся и комбинирующиеся второстепенные замыслы и принципы, которые становятся основой временных дхарм. И вечная и временные дхармы определяют закон существования каждого в потоке становления, характер его рождения, жизни и изменения, его способность к самосохранению и внутреннему росту, способы его нынешнего и будущего самовыражения и самораскрытия, правила его взаимодействия со всеми остальными формами, через которые высшее «Я» проявляет себя во вселенной. Если человек следует закону своего бытия, своей свадхарме, и развивает то, что было изначально заложено в нем, то есть свою свабхаву, то тогда ему нечего бояться, каждый его шаг правилен и направлен туда, куда нужно. Такое становление, в конечном итоге, не приковывает душу ни к одной из существующих природных формаций – следование такой линии развития, скорее, создает оптимальные условия для того, чтобы душа обогащалась новым опытом, не противоречащим закону и принципам ее существования, могла наиболее динамично эволюционировать и в свой судьбоносный час превзойти природные ограничения и обрести более высокие формы самовыражения. Если же мы не способны следовать нашим глубинным законам и принципам, не можем приспособиться к окружению так, чтобы сделать пребывание в нем полезным для нашей природы, то это равносильно потере собственного «я», лишению его права так называться, уходу с предначертанного им пути, погибели, vinaṣṭi, лжи, смерти, мучительной деградации и разложению, необходимости нового и болезненного обретения этого «я» (часто после его погружения во тьму и исчезновения), тщетному и сдерживающему наш подлинный прогресс кружению по ложным тропам. Все в Природе в той или иной степени подчинено этому правилу; на нем основываются все открытые Наукой действия закона вариативности и закона универсальности. Этому же правилу подчинена отдельно взятая жизнь человека, множество его жизней во многих телах. На феноменальном уровне у этого правила есть как внешнее выражение, так и внутренняя духовная истина, и внешнее выражение может наполниться подлинным смыслом только тогда, когда мы обнаружим эту внутреннюю духовную истину и наполним духовным содержанием