yogeśvaraḥ kṛṣṇaḥ, возьмет на себя нашу йогу и возвысит нас до максимально возможного совершенства, не зависящего от каких-то внешних или ментальных норм или ограничивающих правил, а широкого и всеобъемлющего и непостижимого для ума. Это будет совершенство, развитое всеведущей Мудростью в соответствии со всеобъемлющей истиной сначала, конечно же, нашей человеческой свабхавы, а потом чего-то более великого, скрывающегося за ней – истиной духа и силы, безграничных, бессмертных, свободных и все преобразующих, истиной света и великолепия божественной и бесконечной природы.
Все должно быть отдано Божественному и использовано в качестве материала этого преображения. Всеведущее сознание возьмет наше знание и наше неведение, нашу истину и наше заблуждение, отбросит их убогие формы, sarva-dharmān parityajya, и преобразит всё в свой немеркнущий свет. Всемогущая Сила возьмет наши добродетели и грехи, правду и ложь, силу и слабость, отбросит их запутанные формы, sarva-dharmān parityajya, и преобразит все в свою трансцендентную чистоту, вселенское благо и непобедимую мощь. Невыразимая Ананда примет наши маленькие радости и печали, наши борющиеся наслаждения и страдания, отбросит их дисгармонию и несовершенные ритмы, sarva-dharmān parityajya, и превратит всё в свой невообразимый трансцендентный и вселенский восторг. Будет осуществлено всё, что является целью других йогических дисциплин, и даже больше; но осуществлено с более обширным и проницательным видением, с более великими мудростью и истинностью, которые недоступны никакому учителю, святому или провидцу. Пребывая во внутреннем духовном состоянии, к которому мы придем благодаря этой высшей Йоге, мы возвысимся над всем феноменальным бытием, но в то же время будем осознавать все, что существует в этом и других мирах, духовно трансформируя все и не будучи чем-либо связаны или ограничены, sarva-dharmān parityajya. Бесконечные существование, сознание и радость Бога, в свойственном Ему состоянии неподвижной тишины и лучезарной безграничной деятельности, будут всегда присутствовать, являясь основой, сутью, субстанцией, формой и характерной чертой этого состояния. И в этой безграничной форме проявленное Божественное будет зримо пребывать и, более не скрытое своей Йога-майей, постоянно создавать в нас по своему усмотрению и в соответствии со своим глобальным замыслом и бессмертным соизволением те или иные образы Бесконечности, светоносные формы знания, постижения, любви, духовной радости, силы и действия. И все это никак не свяжет свободную душу и невозмутимую природу, не приведет к неизбежной кристаллизации в той или иной менее совершенной форме. Ибо все действия будут осуществляться силой Духа в условиях божественной свободы, sarva-dharmān parityajya. Неизменное пребывание в трансцендентном Духе, paraṁ dhāma, будет основой и гарантией этого духовного состояния. Способность к глубокому сердечному единству с универсальным бытием и всеми существами, избавляющему от изъянов и страданий изолированного ума, но при этом не лишающему нас видения подлинных различий, станет его определяющим фактором. Постоянное блаженное единство и гармония бессмертного индивидуального существа в проявленном мире с Божественным и всем, чем оно является, станет результатом этого интегрального освобождения. Трудноразрешимые проблемы нашего человеческого существования, ярким примером которых стало затруднение Арджуны, создаются нашей пребывающей в неведении изолированной личностью. А эта Йога, устанавливая правильные отношения души человека с Богом и мировым существованием, делая наши действия действиями Бога, а знание и волю, порождающие и направляющие их, – знанием и волей Бога, превращая нашу жизнь в гармонию его самовыражения, ведет к полному исчезновению такого рода проблем.
Вся Йога изложена, великое учение передано, и Арджуна – избранная человеческая душа, – уже превзошедший свой эгоистический ум и осознающий свое подлинное «я», еще раз призывается к исполнению божественной работы. Вибхути готов к божественной жизни в человеческом теле, а его сознательный дух – к трудам освобожденной души, muktasya karma. Развеяны иллюзии ума; память о своем «я» и истине себя, столь долго скрываемая обманчивыми формами и образами нашей жизни, вернулась к душе и стала частью ее обычного сознания: от сомнений и растерянности не осталось и следа, душа может приняться за исполнение приказа и преданно выполнить любую работу для Бога и мира, порученную ей Владыкой нашего существа – Духом и Божеством – полностью проявившим себя во Времени и вселенной.
Глава XXIII. Суть учения Гиты
Что же хочет донести до нас Гита и какова ее практическая ценность, духовная польза для современного ума, по прошествии стольких веков после ее написания и очень больших перемен, которые произошли с тех времен в образе мышления и мироощущении человека? Человеческий ум всегда движется вперед, меняет свою точку зрения, обретает более широкое и глубокое понимание, в результате чего он либо объявляет прошлые философские системы устаревшими, либо, если они оказываются неподвластны времени, расширяет, преобразует и немного или заметно изменяет их содержание. Жизненность любой древней доктрины определяется тем, насколько она устойчива к такого рода изменениям; и в этом смысле, какими бы внешними ограничениями доктрина ни обладала, какой бы устаревшей она ни казалась, все зависит от истины ее внутреннего содержания, от истины живого откровения и опыта, лежащих в ее основе, от того, насколько фундаментальна, ценна и значима эта истина. И в этом отношении Гита является книгой, прекрасно выдержавшей проверку временем, – она почти так же актуальна и на уровне своего глубинного содержания, благодаря постоянному духовному обновлению, столь же нова, как и в ту пору, когда она впервые была включена в общий текст Махабхараты или когда была написана как составная ее часть. В Индии система взглядов, изложенных в ней, все еще считается одной из самых авторитетных религиозных доктрин, а ее учение, признаваемое чрезвычайно значимым, приемлют, пусть и не всегда полностью, почти все религиозные школы и направления. Гита оказывает не просто философское или теоретическое, а живое и непосредственное влияние как на мышление, так и на поведение людей, и изложенные в ней идеи сегодня являются мощным и действенным фактором национального и культурного возрождения и обновления. Один из столпов индийской культуры недавно даже заявил, что все духовные истины, необходимые для духовной жизни, следует искать в Гите. Не следует слишком буквально понимать его слова, дабы не усиливать предрассудки, связанные с этой книгой. Истина духа бесконечна и не может быть заключена в рамки какой-то одной книги или доктрины. Хотя можно сказать, что большинство основных ключей к ее постижению там есть и что после всех более поздних духовных открытий и реализаций мы по-прежнему можем возвращаться к Гите как к фундаментальному руководству и источнику вдохновения. В других странах Гита тоже признана одним из величайших мировых писаний, хотя европейцы лучше понимают ее философские идеи, чем тайну ее духовной практики. Что же делает такими неувядаемыми и жизнеспособными истины и идеи, высказанные в Гите?
Привлекательность философии и Йоги Гиты заключается, прежде всего, в том, что в ней делается попытка (и эта мысль красной нитью проходит через всю книгу) примирить и даже эффективно объединить наиболее высокую и интегральную реализацию внутренней духовной истины с внешними реалиями человеческой жизни и деятельности. Обычно между ними устанавливается определенный компромисс, однако такое решение никогда не бывает ни удовлетворительным, ни окончательным. Этическая интерпретация духовных истин тоже весьма распространена и ценна тем, что закладывает основу норм поведения. Но такого рода интеллектуальный подход не способен полностью и практически примирить всю истину духа со всей истиной жизни, к тому же он, сам по себе, создает целый ряд проблем. Одна из них становится отправной точкой, с которой начинается Гита; на первых страницах книги мы сталкиваемся с этической проблемой, обусловленной конфликтом двух принципов: дхармы человека действия, принца и воина, политического лидера, главного героя великого переломного события, борьбы на физическом плане, плане реальной жизни, сил правды и справедливости с силами лжи и неправедности, дхармы человека, ответственного за судьбу народа, который должен давать отпор, сражаться и способствовать, даже ценой жестокой борьбы и огромных жертв, приходу новой эпохи и установлению царства истины, добра и справедливости, – и этического чувства, осуждающего подобные средства и действия как греховные, считающего индивидуальные страдания, социальные потрясения и междоусобицу слишком высокой ценой, а самой правильной нравственной позицией и единственно верным путем – отказ от насилия и борьбы. Одухотворенная этика в качестве высшего закона поведения духовного человека устанавливает закон ахимсы, закон ненасилия и непричинения вреда. Битва, если вообще нужна какая-то битва, должна вестись духовными средствами, путем непротивления или отказа от участия в насилии, или же сопротивление должна оказывать одна лишь душа, и если эти средства на внешнем плане окажутся неэффективными, если сила зла победит, человек тем не менее одержит победу внутри, ибо он сохранит свою праведность и своим примером послужит утверждению высочайшего идеала. С другой стороны, можно избежать конфликта между общественным долгом и абсолютным этическим идеалом, пойдя по более радикальному внутреннему духовному пути, став аскетом, и отказавшись от мирской жизни, всех ее целей и норм поведения, устремиться к небесным или супракосмическим мирам, находящимся за пределами бессмысленной суетности и иллюзии человеческого рождения, жизни и смерти, в которых только и возможно истинное духовное существование. Гита ничего не отвергает и находит всему свое место – она настаивает на исполнении общественного долга, на следовании дхарме человеком, которому суждено внести свой вклад в общее дело, приемлет ахимсу как часть высочайшего духовно-этического идеала и признает аскетическое отречение как путь, ведущий к духовному спасению. И все же она смело поднимается над всеми этими противоречащими друг другу позициями и, не страшась попасть под огонь критики, духовно оправдывает всю жизнь, рассматривая ее как исполненное смысла проявление одного Божественного Существа, и настаивает на совместимости полноценной человеческой деятельности и полноценной духовной жизни, протекающей в единстве с Бесконечным, в согласии с высшим «Я» и ставшей выражением совершенного Божества.