My spirit parenthetically wise
Gave me its obiter dictum; à propos
I looked within with weird and brilliant eyes
And found in the pit of my stomach the juste mot[264] .
Мой дух, мудрый, между прочим,
Выдал мне случайное замечание; мимоходом
Я заглянул внутрь сверхъестественным и сверкающим глазом
И обнаружил во впадине желудка слово меткое.
Однако не всё, что можно, то нужно. Так что если вы будете искать предлог, по причине коего это всё следует оставить, то я буду сердиться и изыскивать средства, коими это можно будет из текста изъять.
P. S. Я возражаю не против «azure» в последней стопе ямбической строфы, а против вашего благословенного ударения на последнем слоге. Я бы даже позволил, если у вас пропадет этот симптом, рифмовать «azure» и «pure» и оставил бы это без внимания, как аберкромбиеву акробатику, на правах шутки. Но никак не иначе – ударение должно исчезнуть.
Вопрос: От какого плана исходят слова и ритм этой фразы у Шекспира:
… the prophetic soul
Of the wide world dreaming on things to come.
…пророческая душа
Всего мира, сновидящая будущее…
Правда ли, что они от его обычного плана, от витального?
Ответ: Вдохновение может происходить откуда угодно, но у Шекспира оно всегда проходит через витальное и сильно им окрашено, тогда как у многих других поэтов его источником является поэтический ум. Из какой пьесы или поэмы эта строчка? Я ее не помню. Звучит так, как будто исходит от плана Верховного Разума.
Вопрос: Это начало 107 сонета:
Not mine own fears, nor the prophetic soul
Of the wide world, dreaming on things to come,
Can yet the lease of my true love control,
Supposed as forfeit to a confined doom.
Ни собственный мой страх, ни вещий взор
Вселенной всей, глядящей вдаль прилежно,
Не знает, до каких дана мне пор
Любовь, чья смерть казалась неизбежной.[265]
Мне хотелось бы узнать, является ли ритм этих строк, которые я отметил, соединением Верховного Разума и витального планов или здесь только смысл принадлежит плану Верховного Разума?
Ответ: В ритме тоже есть что-то свыше, но его мешает услышать более приземленный ритм в первой части первой строчки и в двух последующих строчках. Забавно, до чего эти полторы строчки выглядят чуть ли случайными и не имеют ничего общего с жестко ограниченным смыслом всего остального.
Вопрос: Есть ли в ритме или языке этих строф что-то конкретное, что доказывает их происхождение от определенного плана? Строфы я прилагаю. Из того, что вы мне написали, я понял так, что первая цитата из Шекспира идет от Верховного Разума, однако ее содержание имеет явно выраженную витальную окраску. Но где и в чем видна эта витальная окраска, которая делает строку в высшей степени шекспировской, а не, скажем, вордсвортовской, вдохновленной Ньютоном? Как здесь, да и в других случаях можно определить основное различие между ними?
Ответ: Это вопрос чувства, а не интеллектуального понимания. Вторая цитата из Шекспира:
Eternity was in our lips and eyes,
Bliss in our brows’bent, none our parts so poor
But was a race of heaven —
В моих губах, глазах ты видел вечность,
Блаженством был изгиб моих бровей,
Я с головы до ног была небесной…
имеет явно витальный характер. Только витальное может говорить голосом такой абсолютной страсти – ритм также витальный.[266] Пример из Шекспира, который привел я[267] :
it is a tale
Told by an idiot, full of sound and fury,
Signifying nothing.
это повесть,
Которую пересказал дурак:
В ней много слов и страсти, нет лишь смысла.
Это – «мысль», рассуждение о жизни, так что эту строфу легко приписать интеллекту, но на самом деле это выброс макбетовского витального, эмоционального либо чувственного, а не интеллектуальное рассуждение, и вся она в целом, включая ритм, от витального.
Что касается первой цитаты из Шекспира:
… the prophetic soul
Of the wide world dreaming on things to come, —
…пророческая душа
Всего мира, воображая грядущее…
тут могут быть некоторые сомнения, но она всё равно сильно отличается по тону от строк Вордсворта о Ньютоне:
Voyaging through strange seas of Thought, alone… —
Путешествуя по чужим морям Мысли, один…
где есть сверхумственное видение, а разница в том, что «dreaming soul» у Шекспира ощущается сердцем и витальным умом до того, как находит выражение. Именно эта постоянная витальность, витальная волна шекспировского языка и делает его высшим выражением не ума или знания, а жизни.
Вопрос: Считаете ли вы, как и многие критики, что Гамлет представляет собой ментальный тип? Как бы вы охарактеризовали суть его философии?
Ответ: Гамлет представляет собой Ум, интеллект, но интеллект, который, как это часто бывает, слишком много смотрит по сторонам и слишком многое видит, чтобы обладать волей к действию. Он строит прекрасные планы, которые так и остаются планами. А когда начинает действовать, то им руководит лишь витальный импульс. Шекспир видел в нем, хотя не показал, что Гамлет – идеалист, человек светлых иллюзий.
Вопрос: Правильно ли будет прокомментировать знаменитый отрывок из Шекспира:
Our revels now are ended. These our actors,
As I foretold you, were all spirits, and
Are melted into air, into thin air:
And, like the baseless fabric of this vision,
The cloud-capp’d towers, the gorgeous palaces,
The solemn temples, the great globe itself,
Yea, all which it inherit, shall dissolve
And, like this insubstantial pageant faded,
Leave not a rack behind. We are such stuff
As dreams are made on, and our little life
Is rounded with a sleep. —
Окончен праздник. В этом представленье
Актерами, сказал я, были духи.
И в воздухе, и в воздухе прозрачном,
Свершив свой труд, растаяли они. —
Вот так, подобно призракам без плоти,
Когда-нибудь растают, словно дым,
И тучами увенчанные горы,
И горделивые дворцы и храмы,
И даже весь – о да, весь шар земной.
И как от этих бестелесных масок,
От них не сохранится и следа.
Мы созданы из вещества того же,
Что наши сны. И сном окружена
Вся наша маленькая жизнь. —
таким образом: «Смысл, лежащий на поверхности, состоит в том, что для каждого из нас жизнь проходит как сон, а потом остается лишь смертный сон, вечно длящийся покой. Но существует и более глубинный смысл: как актеры-духи не разрушились, а только исчезла их видимая игра, тогда как они сами, растаяв в «воздухе прозрачном», возвратились в свой неизведанный мир сознания, так и смертный сон есть лишь видимое небытие – в сущности, это неизвестное состояние, которое является нашей природной формой существования. Это не всё: с четвертой строки и далее язык и ритм призваны пробудить огромное и глубокое предвкушение, интуицию некоего трансцендентного Божественного «Я», поглощенного и далекого, которое переживает через каждую индивидуальную жизнь сон-интерлюдию между божественным покоем и просто покоем, на время вызывая духи «бестелесных масок» своей творческой фантазией между двумя состояниями самопоглощенного сверхсознания. Мы вспоминаем описание мистического транса из Упанишад, где весь мир тает, как иллюзия, и индивидуальная душа вступает в неописуемый сон-экстаз верховного Духа. Интуиция Шекспира не совсем совпадает с Упанишадами, верховный Дух не так ясно ощущается, и имеющаяся глубина туманна и бессознательна. И всё же неясный мистический свет появляется, задерживается ненадолго, находит предполагаемый контур, прежде чем отойти на задний план и раствориться в величественной музыке смерти».
Ответ: Не думаю, что Шекспир держал в голове подобную мысль. Он ведет речь о непрочности, хрупкости этого мира и человеческой жизни. «Мы … из вещества того же» не указывает на какое-либо присутствие Божественного. «Греза» и «сон» должны были бы подразумевать, что существует Некто, кто грезит и спит, но тут оба эти слова всего лишь метафоры. Шекспир не интеллектуал, не философ-мыслитель и не мистик. Все, что здесь можно увидеть, это впечатление или намек на иллюзию Майи, на сходство характера жизни со сном, и вы не найдете здесь понимания или намека на то, что же стоит за сном или иллюзией. В этом отрывке нет никакого даже смутного присутствия чего-либо достоверного – всё непрочно, всё «в воздухе, и в