Живя в мире, всегда трудно обрести покой, и он никогда не бывает постоянным, если только человек не живет глубоко внутри, ощущая всю внешнюю активность как что-то очень поверхностное и происходящее в самой фронтальной части его существа.
В условиях, в которых она находится, существует один способ начать практику этой садханы – всегда помнить о Божественном, воспринимать собственные трудности как испытания, через которые необходимо пройти, постоянно молиться и искать Божественной помощи и защиты и просить об открытии сердца и сознания поддерживающему Божественному Присутствию.
Мать не может обещать свою помощь в мирских делах. Она вмешивается только в исключительных случаях. Есть, конечно же, люди, которые, благодаря своей открытости и вере, получают ее помощь, сталкиваясь с любой житейской трудностью или проблемой, но это уже другое дело. Они просто помнят и призывают Мать и в свое время получают разрешение своей проблемы.
Упоминаемая вами тенденция оставлять семью и общественную жизнь ради жизни духовной существовала в Индии на протяжении последних двух тысяч с лишним лет, и преимущественно среди мужчин, среди женщин такие случаи были крайне редки. Необходимо помнить, что в соответствии с законами общественной жизни, существовавшими в Индии, индивидуум был практически полностью подчинен семье. Мужчины не женились и женщины не выходили замуж по своей собственной воле; как правило, их браки заключались, когда они были еще детьми. К тому же уклад жизни общества в течение длительного времени оставался почти неизменным и представлял собой очень жесткую систему, в которой каждому человеку было предназначено свое место, и ожидалось, что он будет соответствовать ему. Вы говорите о проблемах и об их смелых решениях, но в той жизни не существовало проблем или спорных вопросов и, следовательно, никому не требовалось их решать – смелое решение возможно только тогда, когда есть свобода индивидуальной воли; но в обществе, где единственным решением (если человек продолжает жить этой жизнью) является подчинение воле семьи, ничего подобного быть не может. Это спокойная и безопасная жизнь, которая может быть счастливой, если человек приспособится к ней и не будет иметь странных побуждений превзойти обычную жизнь или если ему повезет с окружением; но эта жизнь не давала никакого средства спасения или возможности вырваться на свободу в случае несовместимости характеров или личной неудовлетворенности по той или иной причине; она оставляла очень мало места для личной инициативы, свободы действия или какого-либо проявления индивидуализма. Единственным выходом для человека была его внутренняя духовная или религиозная жизнь, а общепризнанным решением – отречение от сансары (saṁsāra) и семейной жизни и уход в саньясины. Саньясин, монах-вишнуит или брахмачарин свободны; они умирают для семьи и могут жить, повинуясь велениям своего внутреннего духа. Только если они вступают в какой-то орден или ашрам, они обязаны подчиняться правилам этого ордена, но это их собственный выбор. Общество признавало эту возможность отречения от мира; религия санкционировала идею, что потеря интереса к общественной или мирской жизни является вполне законным основанием для ухода от мира и превращения человека в отшельника или странствующего монаха. Но все это в основном касалось только мужчин; женщины, за исключением древних времен, когда существовали буддийские женские монастыри, и более поздних времен, когда подобное происходило в среде вишнуитов, практически не имели возможности для такого ухода, если только они не были движимы столь сильным духовным побуждением, что их ничто не могло остановить. А что касается жены и детей, которых оставлял саньясин, то тут особых проблем не возникало, их брала на попечение или, скорее, продолжала всячески поддерживать крепкая семья.
В нынешнее время происходит следующее – старый уклад жизни сохраняется, но пришли новые идеи, которые вызвали ощущение внутреннего несоответствия, неспособности приспособиться к условиям внешней жизни и состояние смятения; старая семейная система трещит по швам и все большее число женщин стремится обрести ту же свободу выбора между мирской и духовной жизнью, которая всегда была у мужчин в прошлом. Это как раз и объясняет те случаи, с которыми вы столкнулись, – но я думаю, что в принципе число таких случаев пока не может быть значительным, так как этот феномен еще достаточно нов; принятие женщин в ашрамы само по себе является новшеством. С одной стороны, крайне несчастливая жизнь из-за того, что ментальное и витальное развитие человека происходит в совершенно неподходящей для него среде, что ему навязывается неприемлемый брак и семейная жизнь, в которой между мужем и женой нет ни единой точки соприкосновения, что окружение нетерпимо и враждебно относится к его внутренней жизни, а с другой – свойственная индийскому уму склонность искать выход в духовном или религиозном бегстве от жизни – служат достаточным основанием для того, чтобы объяснить, почему возникла эта новая тенденция. Если общество желает воспрепятствовать этому, оно само должно измениться. Что же касается отдельных людей, то каждый случай должен рассматриваться отдельно и со всех сторон, так как эта проблема чрезвычайно сложна и из-за крайне большого разнообразия человеческих характеров, ситуаций, побудительных мотивов практически невозможно вывести одно общее правило.
Я лишь в общих чертах рассмотрел эту социальную проблему. Руководя ашрамом, мы получали множество обращений с просьбой о приеме в ашрам, которые были явно продиктованы стремлением избежать жизненных трудностей и обязанностей, – мы, естественно, либо не ответили, либо отказали, но эти обращения в основном поступали от мужчин; за последнее время был лишь один или два случая поступления подобных просьб от женщин. А так женщины обычно не просят принять их в ашрам из-за несчастливого брака или неблагоприятного окружения. Большинство замужних садхик последовали за своими мужьями или были приняты вместе с ними на том основании, что они уже начали практиковать йогу; другие приехали, вполне справляясь с обязанностями семейной жизни, а не убегая от ее трудностей; в двух или трех случаях произошел разрыв с мужьями, но еще до приезда и вступления в ашрам. В одних случаях детей не было, в других они были оставлены на попечение семьи. На самом деле, все эти случаи не относятся к упоминаемой вами категории. Некоторые садхаки оставили жену и детей, но в любом случае я не думаю, что причиной тому были жизненные трудности. Скорее всего, они сделали это, потому что почувствовали внутренний зов, и должны были оставить все, чтобы следовать ему.
Раздел III. Йогические переживания и духовные реализации
Словом «переживание» можно назвать почти все, что человек испытывает, практикуя йогу; только когда какое-то состояние прочно утвердилось в существе, оно перестает быть «переживанием» и становится одним из обретенных человеком совершенств (сиддхи); когда состояние покоя овладевает существом только время от времени, то это «переживание» покоя, а если оно устанавливается окончательно и более не покидает садхака, тогда это сиддхи. Реализация означает совсем другое – она наступает, когда то, к чему вы стремитесь, становится для вас реальностью; например, сначала у вас есть идея Божественного, пребывающего во всем, но это только идея, вера и не более того; когда же вы чувствуете или видите, что Божественное наполняет собою все, то тогда это уже реализация.
Все эти различия несущественны. На каком бы уровне сознания или в какой бы части существа ни происходило переживание истины: в субстанции ума, в витале или в теле, – оно является началом реализации. Когда я переживаю покой, я начинаю осознавать, что это такое. Повторение этого переживания ведет к более полной и более постоянной реализации покоя. Когда покой прочно установлен в какой-то части существа, тогда можно говорить о полной реализации данного переживания на этом уровне сознания или в этой части существа.
Когда вы начинаете воспринимать помимо эго иное сознание и все больше и больше жить в нем или под его влиянием, то это и называется духовностью. Именно это бесконечное, безграничное, самосущее, лишенное эго и т. д. сознание называют Духом (высшим «Я», Брахманом, Божественным), поэтому без обладания этим сознанием понятие «духовности» лишено всякого смысла. Реализация – это осознание Божественного, или высшего «Я», и всех остальных высших состояний, которые человек обретает благодаря восприятию и росту этого более великого сознания.
Йогин – это тот, кто уже достиг устойчивой реализации, садхаком же называют того, кто осуществляет духовную практику или еще пытается достичь реализации.
Кто сказал, что чувство не может быть переживанием? Переживания могут быть самого разного рода и принимать в сознании всевозможные формы. Когда сознание испытывает, видит или ощущает нечто, имеющее духовную, психическую или даже оккультную природу, то это и есть переживание в йогическом смысле, поскольку человек может иметь переживания и другого рода. Сами чувства могут быть различных видов. Слово «чувство» очень часто используется для обозначения эмоции, и у человека могут быть психические или духовные эмоции, которые можно причислить к йогическим переживаниям, – например, его может захлестнуть волна шуддха бхакти (śuddhā bhakti)[5] или же в нем может пробудиться пылкая любовь к Божественному. Чувство также означает восприятие чего-то осязаемого – восприятие, возникающее в витале или в психическом или в изначальной субстанции сознания. Я часто замечаю, что чувством называют даже ментальное восприятие, когда оно очень живо и ярко. Если вы исключите все эти чувства и родственные им ощущения, сказав, что это всего лишь чувства, а не переживания, то тогда для переживаний практически не останется места. Чувство и видение – это основные формы духовного переживания. Человек видит и чувствует Брахмана повсюду; он чувствует силу, входящую в него или от него исходящую; чувствует или видит присутствие Божественного внутри или вокруг себя; чувствует или видит нисхождение Света; чувствует нисхождение Покоя или Ананды. Если вы отвергнете все это на том основании, что подобные состояния являются лишь чувствами, то таким образом вы отбросите большую часть того, что мы называем духовными переживаниями. В них мы чувствуем, как происходит изменение субстанции сознания или состояния сознания. Мы чувствуем, как расширяемся до бесконечности, а тело воспринимается чем-то очень маленьким, погруженным в эту необъятность (это также можно и видеть); мы чувствуем, как сознание в сердце вместо узкого становится безграничным, вместо грубого нежным, вместо омраченного озаренным, то же самое происходит с сознанием, заключенным в голове, с виталом, даже с физическим; мы переживаем тысячи разного рода состояний, и почему бы нам не назвать их переживаниями? Конечно же, все это внутреннее видение, внутреннее восприятие, тонкие чувства, а не материальные, подобные ощущению холодного ветра или осязанию камня или любого другого материального объекта, но, по мере того как внутреннее сознание углубляется, восприятие с помощью тонких органов чувств становится не менее, а иногда даже более живым и конкретным.